Мариза повернулась к ней: – Простите, бабушка, вы мне что-то сказали?

– Что с тобой, Мариза! Ты чем-то расстроена?

– Нет, нет, ничего. Так о чем вы меня спросили?

– Бабушка довольна, что о твоем бале говорят все соседи, вчерашние гости, – ответила леди Брайенна.

– Что они говорят? – испуганно спросила Мариза, вспомнив разговор двух сплетниц. Неужели до бабушки дошли эти гнусные толки?

– Все говорят, что возвращение моей внучки и восстановление блеска имени нашего рода – счастливое событие, – сказала Барбара.

– А что они говорят… о моем муже? – спросила Мариза, отрезая толстый ломоть хлеба и густо намазывая его ярко – оранжевым апельсиновым джемом.

Барбара ласково улыбнулась внучке.

– Они ведь его еще не знают. Сначала будут относиться настороженно. К тому же он – шотландец.

– Я не об этом, – объяснила Мариза. Зеленые глаза Барбары еще ласковее засияли внучке.

– А, ты о его шрамах, – сказала она. – Ну, какой же безмозглый осел посмел бы обсуждать это в моем присутствии! Но боюсь, что за спиной… есть же бессердечные и неумные люди. Но таких, если до меая что-нибудь дойдет, я всегда сумею отделать. Да, его лицо и фигура поражают при первом взгляде, но стоит ли придавать этому такое значение? Я прожила долгую жизнь и видела людей со шрамами от ран, полученных на войне, на дуэлях, в несчастных случаях. Многие из этих людей были вчера на твоем балу – мои ровесники. Как-то прожили свой век со шрамами и увечьями, не заботясь о том, как на них люди глазеют. Такова жизнь… – сказала старая женщина, слегка пожав хрупкими плечами. – Надо примиряться с тем, чего нельзя изменить.

– Спасибо, бабушка, – сказала Мариза.

– За то, что я говорю правду? – удивилась Барбара.

– Правдивость и искренность многих шокируют, миледи, – улыбнулся Джейми, – особенно в определенных кругах.

Барбара тихо засмеялась и бросила на Джейми кокетливый взгляд:

– Давно знаю, но меня это никогда не удерживало.

– Если уж речь зашла о моем муже, то скажите:

кто-нибудь видел его сегодня? – спросила Мариза.

– Я пришел рано утром к графу поговорить об одном неоконченном деле, но мне сказали, что он уже уехал, – заметил Джейми.

– Он уехал? – Мариза положила хлеб на тарелку и стала нервно теребить складку скатерти.

– Очевидно так, миледи!

– У тебя были какие-то планы? – спросила Брайенна, встревоженно поглядев на Маризу.

– Да… – Мариза сложила руки на коленях и подумала, что муж ведет с ней какую-то непонятную игру.

В дверь тихо постучали, и вошел Кендолл.

– Извините мое вторжение, миледи, – обратился он к Маризе, – у меня письмо к вам от графа. Он велел мне передать его вам в собственные руки.

– Так передайте же, – сказала Мариза, вставая из-за стола. Она взяла письмо из рук Кендолла, сломала печать и прочитала: «Моя дорогая жена! Прошу тебя, приди. Кендолл объяснит тебе, куда. Доверься ему. Доверься мне».

Мариза крепко сжала в руке бумагу и устремила взгляд на Кендолла:

– Вы знаете?

– Да.

– Мариза, что случилось? – спросила вдовствующая графиня. Она изумленно глядела на сияющее радостью лицо внучки, которая только что была рассеянной и даже какой-то отрешенной.

– Не волнуйся, бабушка. Мне надо поехать недалеко по очень важному делу, – сказала Мариза и быстро вышла из комнаты.

– Я последую за вами, – сказала она Кендоллу.

– Мариза, куда ты едешь? – донесся до нее голос Барбары. «За счастьем, бабушка. За тем, что мне нужнее всего на свете», – хотелось закричать Маризе, но она молча взбежала наверх за плащом.

Барбара стояла у подножия лестницы, растерянно глядя на нее снизу вверх. Рядом с ней застыли Брайенна и Джейми.

– Да, я очень спешу, извините меня, – бросила на ходу Мариза, сбегая через пять минут вниз по лестнице. Радостный смех как будто летел вслед за ней серебристым облачком.

ГЛАВА 18

«Должно быть, все проблемы моей дорогой подруги разрешены», – думала леди Брайенна. Завязав в салфетку крошки хлеба, она шла по тропинке к пруду под низко нависшим темно – серым небом. «Скоро хлынет дождь, – подумала она, услышав отдаленный раскат грома. – Если бы с неба пролился такой дождь, который вымыл бы из ее души все обиды и боль, печаль и сожаления! Но нет, это невозможно. Она останется такой, как она есть», – меланхолично размышляла Брайенна.

Сожаления… Как она сожалеет о том, что не решилась танцевать на балу. Если б она приняла приглашение Джейми Кавинтона, подала ему руку и кружилась с ним в танце под звуки веселого бурре! Но танцевала с Джейми Мариза, а Брайенна сидела рядом с вдовствующей графиней, вполуха слушая ее остроумные характеристики гостей, и ловя взгляд Джейми, который то и дело украдкой смотрел на Брайенну. А ведь она могла бы глядеть ему в глаза, то выступая плавным шагом, то кружась по залу под звуки веселой и безыскусственной мелодии старинного сельского танца.

А она сидела в дальнем уголке зала в прекрасном платье, подаренном Брайенной, и грустно смотрела на танцующих. Брайенна знала, что Джейми – лучший друг Кэмерона. Но как же они несхожи… Муж Маризы хмур и резок, а Джейми – добр, и у него такой спокойный, ласковый взгляд.

И все же она прочла в том взгляде вспышку мужского интереса, искру страсти. Страсть… она вспыхивает так внезапно, и Брайенна уже обожглась однажды. Страсть Донала она приняла за любовь, его настойчивое ухаживание льстило неопытной девушке, и она без раздумий вступила в брак, который окончился катастрофой.

Но Джейми, кажется ей, совершенно не похож на Донала. Не похож? В душе ее раздавался недоверчивый вопрос: откуда ты знаешь, что не похож? Животное начало Донала проявилось уже после свадьбы.

«Знаю, и все, – убежденно возражал другой голос. – Знаю, что Джейми Кавинтон не такой, как Донал». Эта убежденность возникла в душе Брайенны вчера вечером, когда, сидя в тихом уголке зала, она прочла в светло – карих глазах подошедшего к ней Джейми восхищение и обожание. Брайенна почувствовала, что он не только любуется ее красотой, но и видит ее душу. В глазах Донала всегда горело только желание, и ему нужно было тело, а не душа женщины. Может быть, он оттого был так груб. и эгоистичен, что у него самого души вовсе не было, и он прекрасно без нее обходился.

Брайенна стояла на берегу и бросала крошки лебедям – на этот раз подплыла пара черных. «Как они прекрасны! – со счастливой улыбкой подумала молодая женщина. – Какое чудесное умиротворяющее зрелище – лебеди, плавно скользящие по глади вод».

«Как она хороша! – думал Джейми Кавинтон, глядя на Брайенну, стоящую на берегу, словно сказочная Дева Озера. – Рука, бросающая крошки лебедям, изгибается грациозно, как лебединая шея, стройная фигурка в черном замерла над водой, окутанная печалью».

С каждым днем он все больше влюблялся в Брайенну, очарованный ее грацией, милой улыбкой, тихим нравом.

Но сколько препятствий между ними! Он – протестант, она – католичка. Хотя она небогата, но из знатной семьи, дочь и сестра графов. А у него нет титула, нет родни, он никогда не стремился занять высокий пост и, если он женится, его доходов хватит лишь на самое скромное существование. Подойдет ли это ей, привыкшей к другому образу жизни? И даже если он, Джейми, ей нравится, угасла ли в ее душе память о покойном супруге? Говорят, она его любила. Сможет ли он, Джейми, занять в ее сердце место Макбрайда? Джейми подумал, что он бы согласился, чтобы Брайенна уделила ему хоть маленькую частицу своего сердца, если она не сможет его полюбить так, как покойного мужа.

И, может быть, он сумел бы дать ей немного счастья, рассеять окутывающее ее облако печали.

– Леди Брайенна! – окликнул Джейми. Брайенна вздрогнула – она совсем не заметила, как он подошел. Бросив лебедям и случайно оказавшейся на пруду дикой утке оставшиеся у нее хлебные крошки, Брайенна повернулась к Джейми.

– Вот человек, о котором я много думаю последние дни, – подумала она и призналась себе, что Джейми не только вошел в ее жизнь, но и занял место в ее сердце. Может быть, это – любовь, которую предсказала ей миссис Бак? И как истолковывать его отношение к ней, – может быть, это просто его доброта заставляет его искать общества грустной одинокой женщины?