Костяными спицами,

а не алой кровью,

рисовал я рыцаря

из средневековья.

Но гроза проохала

громом и дождями –

ни слезы, ни хохота

от него на память.

Голову на плаху я

положил, и каюсь:

я художник аховый,

не в ладу с веками!

Может, по обочинам

или по пунктиру,

временем простроченный,

шёл я к центру мира?

Красное по снежному,

чёрное на белом

отвергаю вежливо:

это не по делу!

На песчаном острове

терем не построить,

до чего непросто мне

рисовать героя.

А плюмаж бесхитростным

петушиным гребнем,

хочется быть искренним

и сердцецелебным,

чтобы дамы идальго

целовали шпоры:

Бог войны, не выбей им

из-под ног опору!

«»»»»»»»»»»»»»»»

... а мы ходили по этим тропам,

Рубили с хрипом окно в Европу

И прикрывались глухой стеною,

Чтоб не соседствовать с новизною.

Не сознаваясь: силёнок мало! –

Повсюду втюхивались в скандалы

И уходили, плюясь железом,

В свою загадочную нетрезвость.

Костры живые горят доселе,

Где мы пожили, но не осели,

Вернувшись молча к родным пенатам,

Таким же точно огнём объятым.

Ни Бог судья нам, и ни апостол,

Мы самосуда хлебнули вдосталь,

Пожали то, что смогли посеять

Без контрибуций и без трофеев.

Кто был слабее – назначен в ощип...

На отголосках вчерашней мощи

Дворцы роятся и «першпективы»

Для слуг народа с партийной ксивой.

А мы не ходим по этим тропам,

Мы прячем в тину больные жопы

Иль проплываем линями мимо:

Короста эта неизлечима...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Помятою зрелою птицей,

Прорезав крылом облака,

Свободой пытаюсь упиться,

Былое продав с молотка.

Промокшие стены вокзалов

Привычно глотают грозу,

А мною давно пролисталось

Всё то, что творится внизу.

Я в мире подлунном крупица,

Я атом в молекуле дня,

Со мной ничего не случится

И не на что в жизни пенять.

Пороги, дороги, причалы,

Паромы, плоты, корабли,

К сердцам человеческим жалость,

Лиричный прилив и отлив;

Нагрузка на тело и душу,

Отброшенный детский девиз,

Способность игрушкой из плюша

Быть женщине ради любви...

Прости, человечное небо

Меня за случайный порыв

И за неожиданный щебет

В процессе всемирной игры!

И всё.

Отзвучала реприза,

В пике выхожу из прямой,

Рождённому ползать по низу

Пора возвращаться домой.

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

По июню, вдоль межи,

Васильки стоят во ржи,

Собеседники поэта

До побега в кутежи.

Совершенно не смешно,

Киснет свежее вино,

Если меры не предпримешь,

Станет уксусом оно!

Жаль вино и васильки,

Оседлала боль виски,

Но для русского поэта

Все препоны пустяки.

Он берёт бутыль с вином,

Покидает отчий дом,

По просёлочной дороге

Мчится в поле босиком.

Все проблемы решены

Без влияния жены,

Обожающей дебаты

Из-за тёщиной спины.

Хорошо, аж спасу нет!

С неба лучезарный свет,

Вместо пошлого стакана

Пачка из-под сигарет.

Хлеб порезан на куски,

Пробуют его жуки,

Синие на жёлтом фоне

Разомлели васильки...

""""""""

Если не пляшется, не поётся,

Даже не блудится, чёрт возьми,

Значит, я своего иноходца

Загнал при общении с людьми.

Здесь бы голову свесить набок

Или волком выть на луну,

Или уйти в монастырь Ослябей,

Почёсывая сухарём десну.

Конечно, а как же иначе, фраер!

Тонкую томность души твоей

Даже моления не обыграют,

Не то, что вязкость других людей…

А жизнь проносится с шумом, с гулом

И в зад подталкивает: шагай!

И птицы посвистывают в июле

И любится с декабрём пурга…

Да ну вас, душевные переломы

С водочной горечью на губах! –

Прозрачно время у льдистых кромок

И в проруби не дерьмом судьба!

Опять карандаш побежал по строчкам,

И знаю я, кто накинул плед

Мне на плечи, чтобы я точку

Не ставил даже на этот бред.

А я не ставлю, прими за шутку

Мою дребедень о монастыре,

Сумевшем вынянчить Ослябю-малютку

Для схватки на Куликовой жаре…

«»»»»»»»»»»»»»

Сижу, прикованный к листу,

Держу в руках перо-скакалку,

Стихи швыряю в пустоту

И мне стихов своих не жалко.

Я их пишу уже сто лет,

Печатался и было время,

Когда ветра кричали: нет!

Готовой к выходу поэме.

Ветра я эти проходил,

Великие шагали сзади,

Мне прикрывая хилый тыл

От злых редакторских нападок.

Теперь другие времена,

Нет цензоров на запятые,

И некого послать мне на

За хлопоты свои пустые.

Пишу и складываю в стол

Продавленные сердцем строчки

И молча тискаю подол

У глупой музы-одиночки.

Она сознательно молчит

И не подрагивает телом,

Ей тоже книги-кирпичи,

Как и читателю, приелись.

А лёгкого нам не создать,

Солёненького тоже мало,

Как говорят, не дать, не взять,

И жуй, поэт, своё мочало.

«»»»»»»»»»»

На жизнь поэта.

Лучом живительного света,

Глотком живительного сна

Опять торопится к поэту

Сама сударыня весна.

А он при фраке и манишке,

В руках гусиное перо,

Вовсю сражается с пустышкой,

В рулетке ставя на зеро.

Он проиграет, безусловно,

Не властен ум над пустотой

И март с апрелем знаком Овна

Его накроют как плитой.

Ну что ж, всему свои печали,

Свои законы, рубежи,

Но он живой, а не в астрале

И нам его не пережить…

А время мудрствует лукаво:

Как беззащитен землянин,

Жизнь на пустую клетку ставя

Щитом от пошлой болтовни!

«»»»»»»»»»»»

На охоту вышел князь,

На тропу звериную.

Ночь молчала, затаясь

За кустом малиновым.

За плечо его рукой

Тронул я, зелёного:

Ну, куда же ты такой

С рожею скоблёною?

Бриться нужно опосля,

Потоптав с легавыми

Золотистые поля

С рощами-купавами!

Не достали б комары

Кожу непобритую,

Это правило игры,

Шитое-прошитое.

Деловит и собран князь,

Плёткой доезжачего:

В дело барское не влазь,

Чучело ходячее!

Эх, ты, подлая судьба,

Яблочки мочёные!..

Рог хрипит, словно труба,

Брагой опоённая.

Зрят крестьянские дома

Окнами с горошину:

Господа сошли с ума,

Прибыли, непрошены!

Передавлены хлеба,

Рожь с землёю смешана,

Пояс туже, голытьба,

Чествуй лико лешего!

Я за князем у дубов,

Вроде за лисицею,

Саданул его под бровь

Тяжкой рукавицею.

Дёрнул князюшка ногой,

Из седёлки с грохотом,

В пень дубовый головой,

Отошёл со вздохами.

Поломал невесту зря

Ты у доезжачего,

У послушного псаря,

Чучело лежачее!

Руки белые крестом,

Выбритая рожа,

Осень рыжая хвостом

Листья на вельможу…

«»»»»»»

Была, была война,

Гусары шли в атаку,

Звенели стремена

И кровь пылала маком.

Молоденький корнет,

Аорту зажимая,

Пал с клёкотом в рассвет

И – перышки по маю!

Он умер, я живой,

Столетья пролетели,

Шрапнель над головой

Во мне не ищет цели.

Туманится заря,

Земля исходит паром,

В руках у сентября

Мне не бывать гусаром.

А мог бы тоже в бой

И распатронить вены

Над Родиной больной,

И – жизнь через колено…

«»»»»»»»»»»»»»

Одиночество, сестрёнка,

Не заслонка

От времён, кричащих тонко

Жеребёнком!

Одиночество создание

Простое –