И – по полю босиком, по дороге катышком:

Ты не плюй в меня, страна, дорогая матушка!..

“””””””””””””””

Поговори со мной, во мне живущий!

Врастая шапкой в сумрачное небо,

Вбивая тело в шумный антураж,

Веду себя на искренний молебен

Не в суету дешёвых распродаж…

Поговори со мной, во мне живущий,

Сознательная личность, не пример

Шагающему слякотною гущей

Обычной жизни, словно в полутьме!

Поговори со мной, во мне живущий,

И пошлым словом жизнь не оскверни,

Неважно, что меня снаружи плющит,

А важно, как я вжился в эти дни!

Вопрос – ответ. Я вывернут, я вот он,

Чего скрывать, когда дрожит губа

В предчувствии сниженья оборотов

Изношенного действия “судьба”...

У завтрашнего звуки стали глуше,

На лицах меньше розовых тонов

И даже чай в пакете пересушен

Тремя изображеньями слонов...

Второе Я вторично по рожденью,

По срокам жизни, но оно умней,

Не обгорая явным нетерпеньем

Летящих под надбровиями дней.

Но я сильней, я управляю телом,

Веду его в нехоженость дорог

И ёжится сознанье ошалело,

Дрожа губой, как пойманный сурок…

“”””””””””””””

По причине той и той

Был в семье я сам-шестой,

По причине той и этой

Уродился я поэтом!

Может быть, годочков в пять

Стал стишки я сочинять,

В девятнадцать лет в газете

Видел собственный портретик,

А под ним строка к строке,

Словно семечки в кульке.

Ой, ты, время молодое,

Я в тебя входил Балдою,

Плёл словесную тесьму,

Веря этому-тому!

Верил… ну и не жалею,

Не втыкаю в уши плейер,

Не глушу себя попсой,

А питаюсь той росой,

Что осела на осоке

Юности моей далёкой!

Влево шаг и вправо шаг…

На сегодня я чудак,

Динозавр из плейстоцена,

По случайности на сцену

Забежавший и застывший

Прилагательными «бывший»

И «отживший»… это так!

И хоть как грызи кулак,

И хоть как пыли собою –

Скисло небо голубое…

Это так… но что лукавить,

Коль стихи во мне отравой

И по-прежнему строка

Тянет нос из кулака,

Ширкает перо бумагу

И словечки пухом гаги

Невесомо липнут к ней

В череде звенящих дней,

И, дай бог, чтоб до финала

За строкой строка бежала!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не знаю я, кто Вы, и неинтересно

Секреты разгадывать.

Вы мне как песня,

Звучащая где-то, когда-то и как-то

На прежних дорогах и будущих трактах.

Вы не приближённы и не отдалённы,

Вы в солнечном ветре, в случайном циклоне,

На склоне альпийском цветком эдельвейса

Мне шепчете тихо: надейся!

Надейся!

Надеюсь!

И молча вращаю планету

Сегодня в Бургундии, завтра в Тибете,

Но вновь возвращаюсь к Уральскому кряжу,

Нечёсан, небрит и не напомажен.

Копаю, долблю минеральные руды,

Ваш голос звучит для меня ниоткуда,

Горошины пота, сливаясь в кристаллы,

Ответно звенят колокольным металлом.

Откуда Вы, кто Вы?

Я Вас не узнаю,

Вы синяя птица над дюной Синая,

Вы белый ледник на вершинах Памира,

Вы та, кто владеет и мною, и миром.

Я слушаю Вас, прерывая дыханье,

Я Вас умоляю остаться незнаньем

И тенью, рождённою лунным затменьем,

Моим перевалом и ограниченьем...

"""""""

По жёлтым предпольям предосень струится,

Шуршит в тальнике одинокая птица,

Туман -- не туман, а расстройство одно,

Лежит по низинам белесым пятном.

Но скоро сентябрь второй половиной

Навалится на кривобокость крушины

И старый сарайчик – сплошное гнильё,

Не бросится обезопасить её.

Начнётся неспешное листопаденье,

Осенняя кома у предназначенья,

А мне остаётся завидовать: да,

Природа старушкой идёт в холода,

Чтоб в юность ворваться весенней рекою –

И вновь по предполью травища по пояс,

И листья резные у ломких крушин

Из почек проклюнутся все как один…

-- Ага! – февралю по загривку стучу я, --

А мне как сознанье избавить от сбруи,

От дуг и уздечек стреноженых лет? –

-- А хрен его знает! – февраль мне в ответ…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

По статистике население России за год уменьшается на миллион человек.

Собственно, всё не ново!

Не подрывает память

Резкий хлопок былого

С призрачными огнями,

И не снесло макушку,

И не вошло клистиром

Снятие старой стружки

С неугомонного мира!

Собственно, перемены

У мозжечка, а с края

Те же звучат рефрены,

Те же стоят сараи;

На сеновалах сено,

Люди и пьют и пашут,

И матерится ценник

В шопе на простокваше.

Собственно, я условно,

Выхолостив обиды,

Не приподняв заслонок

Скрытого геноцида!

Год пролетел и замер,

Грубой доской сосновой

Перечеркнул он память

Над миллионом новым…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Там, где пытается северный ветер

Небо облапать и смять облака,

Я прохожу океаном-планетой

Валкой походкою экс-моряка.

Улица палубой, парусом стены,

Мачты-соборы, на баке фонарь,

Холод сосёт из нависшей Вселенной

Сорокоградусный минус-январь.

Холодно!..

Знаете, избранный Верой

В том же строю, что и все мужики,

И обречён на любовь и потери

В теле земной, не небесной тоски…

Знаете?..

Нет, Вам не знать и не ведать

То, что сегодня творится со мной,

Как одиноко мечусь я по следу,

Пенному следу за Вашей волной!

Вечность для Вас – изобилие света,

Бренность моя – половик для богинь…

Я упираюсь руками в планету:

Сгинь, наважденье, прошу тебя, сгинь!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не горюй, ты проживёшь!

Я такой и не такой,

Ты такая, не такая,

Ты по тропочке людской,

Я по краешку шагаю!

Прямо в пропасть – ваших нет,

Если пуля грамм на десять

Рассечёт бронежилет,

С тленом жизнь уравновесив…

И опять я не такой,

Зря настырничает взводный –

Крыльев нету под рукой

И комбез на мне холодный…

Тук-тук-тук, и наших нет,

Отстучало ретивое,

В этом мой приоритет

Быть всегда самим собою!

Не горюй, ты проживёшь,

Ну и прочее такое!..

Был я?

Не был, это ложь

Вроде раны под рукою…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Свистушка-пуля вмялась в каску,

Отрикошетила, жужжа,

И подкосила клевер-кашку

Бездумной резкостью ножа.

Отвечу сразу: мне не больно,

Но голова как чугунок,

В ней звон посеян колокольный,

А в теле дрожи – до сапог.

Качает небо серый облак,

В шаланде мечется кефаль,

Приморский город, танго-сопли:

«Мне бесконечно что-то жаль»…

МузЫка, вишь… а здесь работа –

Лови на мушку и стреляй

Во что-то злобное «чего-то»

На ране с именем Земля.

Он паут, он слепень и демон,

А я мужик из Костромы,

Я избавляю это время

От фантастической чумы…

Свистушку-пулю прямо в каску:

Пробей её, пробей, пробей,

Пусть мир живёт привычной сказкой

Под воркованье голубей!

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Моя печаль о прожитОм нежна, строга...

На землю падают снега, идут снега,

Моя печаль о прожитом нежна, строга.

У белых заморозков ей легко бродить,

На языке любви со мною говорить.

Я не прошу её: уйди! Нет, не прошу,

Я ею память и сомненья ворошу,

Из дней, вернувшихся ко мне, я выбрал сам

Не смех, не радость, а печаль по чудесам!

Несовершенство нашей жизни не смешно,

Оно дырявит, словно градина окно,

Окно, промытое июлем и дождём,

Дождём, прикрывшим злаки хлебные плечом.

Убрали хлеб и затуманились луга,

Дожди прошли, на землю падают снега,