14 декабря 1939
Теплоход «Сибирь»
В поезде
Вот отдых твой: здесь нету даже писем,
А только поезд — сквозь песок пустынь
Ты одинок — и, значит, независим.
Сядь, покури и от страстей остынь.
Там — за окном вагона-ресторана —
Песок, нагретый солнцем. Тишина.
И для тебя уже совсем не странно,
Что существует на земле она.
А ночью — все по-старому. И снова
От прошлого избавиться нельзя,
Опять проходят в сумраке суровом
Потерянные годы и друзья.
Порой поверить трудно, сколько вздору
Идет на ум. А ты — гляди во тьму,
Не спи всю ночь, броди по коридору,
За все плати искусству своему.
1939
Бессонница
— Чего тебе надо от девочки этой?
Смятения, грусти, заплаканных глаз,
Тревоги, хотя бы и в рифмах воспетой
Впоследствии? — Ладно. Я слышал не раз.
Веди меня мучить в бессонный застенок,
Затем что и в этот раскаянья час
Есть в горечи маленький, подлый оттенок
Тщеславия. Вот тебе все. Без прикрас.
1938
Тринадцать стихотворений
Воспоминание
Без отдыха, без совести,
Не спит моя душа —
Работает бессонница,
Мне память вороша.
Но все воспоминания
В одно свела она:
Там тоже утро раннее
Венчает ночь без сна.
Весна
Последняя — первая
Будет она —
Святая и грешная
Наша весна.
И сбудутся все —
Что придумала ты —
Святые и грешные
Наши мечты.
И вместе с природой
Возвысится вновь
Слепая и зрячая
Наша любовь.
Ожидание
Опять считать часы, минуты
До возвращенья твоего
И что-то говорить кому-то,
Не зная толком для чего.
И все ж я не кляну нимало
Жизнь, что порою тяжела, —
Она опять иною стала
И больше смысла обрела.
Остров Святой Надежды
Все то, что раньше с нами было,
Не существует. И теперь
Само грядущее открыло
Нам предназначенную дверь.
Войдем ли мы в нее как люди,
Борцы, любовники, друзья?
Ужели в жизни, той, что будет,
За счастье биться нам нельзя?
Скорая помощь
Знала бы — разбилась в доску
И взяла, сейчас, вблизи,
Нашу нищенскую роскошь —
Ленинградское такси.
И, собрав святые силы,
Позабыв про все дела, —
Может быть, похоронила,
А быть может, и спасла.
«Я еще иногда залюбуюсь тобой…»
Я еще иногда залюбуюсь тобой,
Как чужою невестой — чужою судьбой.
Где оно — обручальное наше кольцо?
Где — чужое — навеки родное лицо?
Тост
За то, что я счастья тебе не принес,
Желавший его до болезни, до слез,
Мы, может быть, выпьем с тобою вдвоем,
И люди нам скажут: напрасно мы пьем.
«Когда мы устроим наш царственный пир…»
Когда мы устроим наш царственный пир,
При блеске придуманных звезд,
Стакан подыму я, реальный как мир,
И короток будет мой тост...
Ссора
Но мы решили: будь что будет,
И, вопреки молве худой,
Пусть победителей не судят
И жизнь не будет им судьей.
«И полночь, и звезды, и дверь — на засов…»
И полночь, и звезды, и дверь — на засов.
И милые губы прильнут...
Я выдумал это за двадцать часов,
За тысячу двести минут.
«На печальном своем изголовье…»
На печальном своем изголовье
Ты глаза потихоньку открой.
Называется это любовью,
А не жалкой любовной игрой.
Называется это судьбою,
Где далекая даль впереди.
Ты почувствуй — я рядом с тобою,
Головой у тебя на груди.
«Обещанья, потери, попреки…»
Обещанья, потери, попреки —
А чего же мне лучшего ждать?
Жизнь свои преподносит уроки,
И все это еще благодать.
Далеко ли до смерти? Не знаю,
Не пророк я в домашнем аду —
Не тоскую по лучшему краю,
Но чего-то хорошего жду.