В течение 30 лет Ли Хунчжаы слыл видным государственным деятелем маньчжурского правительства. Его восхождение началось с назначения в 1870 г. на пост наместника столичной провинции Чжили. В 1894–1895 гг., проиграв войну Японии, Китай вынужден был принять унизительные условия побежденной страны. Надо было найти виновника поражения в войне, и им стал Ли Хун-чжан: его сместили с поста наместника Чжили, но оставили членом Палаты по иностранным делам. В этой должности он принимал участие в переговорах с иностранными государствами.

В октябре 1898 г. Ли Хунчжана направили в провинцию Шаньдун обследовать состояние реки Хуанхэ, а в декабре 1899 г. — в южные провинции Гуанчжоу и Гуанси в качестве наместника. Тогда ему исполнилось 76 лет. Такое назначение расценивалось как удаление его от активной государственной деятельности. Некоторые считали, что оставшуюся часть своей жизни он проведет в провинции Гуанчжоу и на этом завершит свою служебную карьеру. Но судьба уготовила ему иной конец жизни.

18 июня 1900 г., когда казалось, что война Китая с державами неизбежна, Верховный императорский совет предложил Ли Хунчжану немедленно прибыть в Пекин. Вначале он думал направиться в Дагу пароходом, присланным из Шанхая. Но затем этот план был изменен. Ли Хунчжан в силу усложнившейся обстановки на Севере Китая не спешил с отъездом в Пекин. «Князь Цин и Жуй Лу ничего не смогли сделать, — рассуждал Ли Хунчжан, — то что же я смогу сделать, если союзные войска находятся недалеко от Пекина?»

3 июля 1900 г. Верховный императорский совет вновь подтвердил свое прежнее решение и настаивал на немедленном прибытии Ли Хунчжана в Пекин. 17 июля он отплыл на судне из Гуанчжоу в Шанхай, куда прибыл 21 июля 1900 г. Здесь он получил телеграмму от Юань Шикая, в которой говорилось о решении трона объявить войну державам и о том, что иностранные посольства в Пекине находятся в серьезной опасности. В другой телеграмме сообщалось о падении Тяньцзиня. Юань Шикай не советовал в такое сложное и опасное время отправляться на Север Китая. После получения таких телеграмм Ли Хунчжан решил временно остаться в Шанхае.

7 августа 1900 г. указом трона Ли Хунчжан был назначен главой маньчжурской делегации на переговорах с державами. Это был уже дряхлый седой старик с длинной бородкой. Обе его ноги были частично парализованы, и он мог ходить только с помощью своих слуг. Находясь в Хуайлае (в 100 километрах севернее Пекина), Цыси 11 сентября 1900 г. повелела князю Цину (И Куану) вернуться в Пекин и также принять участие в переговорах с державами. Понимая сложность переговоров, он с неохотой принял такое повеление и, перед тем как отбыть в Пекин, имел длительную беседу со вдовствующей императрицей. Цыси дала указание проводить в отношении союзных держав такую же политику, какую проводил князь Гун в 1860 г. в отношении англичан и французов.

Князь Цин (И Куан) был нерешительным, беспринципным, без определенных убеждений человеком, поэтому вся работа по подготовке и проведению переговоров с державами и подписанию заключительного протокола легла на плечи Ли Хунчжана.

После падения Пекина трон возлагал большие надежды на Ли Хунчжана. 19 августа 1900 г. Цыси издала указ, предписывавший Ли Хунчжану незамедлительно вступить в переговоры с представителями держав. Однако он все еще находился в Шанхае и медлил с возвращением в Пекин. Это вызвало раздражение императрицы.

Чем же объяснить медлительность Ли Хунчжана? Историки объясняли это различными причинами. Вот некоторые из них.

Во-первых, не было уверенности, что его преждевременное прибытие в Пекин могло разрешить создавшийся кризис и изменить политику правительства. Выход из кризиса Ли Хунчжан видел в защите иностранных посольств в Пекине и в подавлении ихэтуаней. Но блокада посольств продолжалась, а ихэтуани заполонили столицу и пользовались покровительством трона. В таких условиях не могло быть и речи о переговорах.

Во-вторых, державы выдвинули предварительное условие для перемирия — это безопасный переезд посольства из Пекина в Тяньцзинь. Ли Хунчжан предлагал прекратить блокаду и штурм посольского квартала, если посланники откажутся покинуть Пекин. Его предложение не было принято.

В-третьих, отношение держав к Ли Хунчжану было неодинаковым. Так, например, вновь назначенный германский посланник Мумм после убийства Кеттлера заявил, что не может признать Ли Хунчжана главой маньчжурской делегации на переговорах. Когда Мумм прибыл в Шанхай, он отказался встречаться с Ли Хунчжаном. Английская печать в Шанхае поносила Ли Хунчжана за его якобы прорусские убеждения.

14 сентября 1900 г. Ли Хунчжан на китайском судне отправился из Шанхая в Тяньцзинь, куда прибыл 19 сентября. Русский корреспондент навестил его и затем написал, как он выглядел: «Ли Хунчжан был очень стар, дряхл, высок и грузен, все время кашлял. По его лицу можно было подумать, что он тяжело страдал и от собственной болезни и от тех бедствий, которые стряслись над его родиной. Под левым глазом был виден шрам раны, нанесенной ему в Японии фанатиком-японцем».

Когда его спросили, кто повинен в возникновении восстания ихэтуаней, он ответил:

— Князь Дуань и окружавшие его министры. Вместо того чтобы пресечь вовремя все волнения, они только еще более разжигали их, покровительствовали ихэтуаням. Они и должны быть ответственны за происшедшие последствия, но нельзя карать неповинный китайский народ, который был вовлечен в бедствия своим собственным невежеством.

Вместо того чтобы немедленно следовать в Пекин, Ли Хунчжан около трех недель находился в Тяньцзине. Он понимал всю сложность переговоров с державами. В частности, Германия настаивала, чтобы руководители ихэтуаней были наказаны не маньчжурским правительством, а непосредственно державами.

Предвидя, что это предложение может быть принято державами, Ли Хунчжан настоял на незамедлительном опубликовании указа о наказании руководителей ихэтуаней. 25 сентября 1900 г. появился императорский указ о наказании пяти князей и двух сановников.

Его просьба к Цыси вернуться в столицу, чтобы ускорить ведение переговоров с державами, была отклонена: она боялась, что державы задержат ее в качестве военного преступника.

Находясь в изгнании, Цыси не забывала о своем верном прислужнике Юань Шикае — «ученике» и «выдвиженце» Ли Хунчжана.

В 1900 г., когда вдовствующая императрица с приближенными бежала из Пекина и находилась в Сиани, Юань Шикай занимал пост губернатора провинции Шаньдун. По установившимся обычаям, сын после смерти своей матери должен оставить государственные дела, отправиться в родные места и соблюдать траур в течение трех лет. Именно в это время умерла мать Юань Шикая, и по этому случаю он послал на имя вдовствующей императрицы прошение об отставке. Он понимал, что в такое трудное время его присутствие в Шаньдуне необходимо и что Цыси вряд ли согласится с его отставкой. Но это поднимало акции Юань Шикая в глазах двора. Так и получилось. Цыси ответила ему телеграммой с выражением соболезнования по поводу смерти его матери, родившей замечательного сына, и написала, что не может принять его отставки, так как в такой сложной обстановке ему нельзя покинуть пост губернатора. И Юань Шикай продолжал находиться на службе, не прерывая ни одного дня для совершения траура по матери.

За его ревностную службу он был награжден Цыси желтой курткой для верховой езды.

Покидая Пекин, Цыси повелела остаться в нем Жун Лу и другим сановникам для ведения государственных дел. Однако, когда в столицу вошли союзные войска, Жун Лу ослушался повеления Цыси и направился в Баодин. Его бегство из Пекина объяснялось тем, что иностранные посланники относились к нему враждебно: его войска принимали участие в нападении на посольский квартал. Боясь возмездия держав, Жун Лу пытался остаться вдали от Пекина.

Когда же по предложению японского правительства Жун Лу был рекомендован в состав маньчжурской делегации для ведения переговоров и трон незамедлительно одобрил это предложение, Жун Лу вернулся в Пекин. Однако после подписания Заключительного протокола враждебное отношение к нему посланников не ослабло; по совету Ли Хунчжана И ноября 1901 г. Жун Лу вернулся в Сиань, где в это время находилась Цыси.