— Мой компаньон, этот нищий, которого я взял к себе на службу, надул меня на сто тысяч гульденов — и теперь, с моими деньгами, основал в Америке свое дело! Негодяй, подонок!..

— Ш-ш-ш! Когда вы говорите о человеке, у которого сто тысяч гульденов, нехорошо употреблять такие выражения…

Бернштейн — своему адвокату:

— Что вы скажете, если я перед самым началом процесса пошлю судье домой большого жирного гуся и приложу свою визитную карточку?

— Вы с ума сошли? Это же попытка подкупа, вы тут же проиграете процесс!

Процесс состоялся, Бернштейн выиграл дело. Сияя, он подходит к адвокату и сообщает:

— Я на сей раз не последовал вашему совету и все-таки послал судье гуся.

— Не может этого быть!

— Может. Только я приложил визитку моего противника.

Соломон Гланц привлечен к суду за нарушение законодательства о банкротстве. Семья опасается, что Гланца приговорят к тюремному заключению. К счастью, среди присяжных есть еврей. Семья обещает ему три тысячи марок, если ему удастся добиться, чтобы наказание Соломону ограничили денежным штрафом. И ему это удается!

— Если бы вы знали, — говорит еврей-присяжный, — чего мне это стоило — уговорить всех на денежный штраф!

— Эти злодеи, конечно, хотели его посадить?

— Если бы! Они все хотели, чтобы его признали невиновным.

Киршбаум объявляет себя банкротом и умирает. Раввин в траурной речи говорит:

— Мы так много теряем с его уходом!

Один из присутствующих на похоронах шепчет другому:

— Я и не знал, что наш ребе тоже причастен к банкротству!

— Ответчик, ваше имя?

— Хаим Ицкович.

— Кто вы такой?

— Неудачник. Иначе бы я не стоял перед вами!

Грюна судят за скупку краденого.

— Ну как я могу быть виновным? — оправдывается он. — Господин судья, я заплатил за товар десять гульденов. Знай я, что он краденый, я бы и трех за него не дал!

Леви, умирая, продает Кону своего белого коня всего за сто франков. Кон, растроганный, платит деньги и идет в конюшню, посмотреть покупку. И что он видит? Конь сдох! Кон, взбешенный, бежит к Леви; но тот тоже умер.

Тогда Кон идет в кафе и со слезами умиления рассказывает:

— Вы представляете — мой друг Леви перед смертью продал мне своего белого коня всего за сто франков! К сожалению, конь мне не нужен. Я готов разыграть его по жребию: десять участников платят по десять франков, выигравший получает коня.

Счастливцем оказывается Рот. Он спешит в конюшню — и, вне себя от ярости, прибегает к Кону. Тот безропотно отдает ему десять франков.

— А остальные? — спрашивает Рот.

Кон, разводя руками:

— Остальные же не выиграли коня!

Грюн и Блау сидят и пьют шнапс. Грюн вздыхает:

— Как прекрасно было, когда мы, два года назад, вчетвером, с Коном и Кацем, играли в бридж! Теперь Кон сидит за подделку векселя, а Кац — за контрабанду. В прошлом году мы втроем, с Френкелем, играли в скат. Френкель сбежал с кассой в Бразилию…

Блау вздыхает:

— Боюсь, что в следующем году я буду в одиночестве раскладывать пасьянс…

Строго кошерно

Слово "кошер" или "кашер" означает приготовление пищи в соответствии с религиозными предписаниями.

Один гамбургский врач-еврей определил набожность тех евреев, которые нарушают чуть ли не все религиозные законы, однако по-прежнему употребляют в пищу лишь кошерное, как "обжорную набожность".

Некий ассимилировавшийся еврей, когда перед ним ставили кошерные блюда, говорил с грустью: "У них вкус, как при жизни".

Юморист Самми Гронеман, когда его уговаривали хотя бы попробовать трефное (не разрешенное религиозными законами), отвечал: "Нет смысла нарушать диету, на которой сидишь пару тысяч лет!"

Тот же Самми Гронеман: "…И было слышно, как ему вкусно!"

Так как в шабес готовить пишу нельзя, то в пятницу вечером плотно закрытый горшок с густым супом, как бы объединяющим первое и второе блюда, ставят в теплую печь, а в субботу днем достают и подают на стол. Те, у кого нет собственной печи, разогревают это блюдо, называемое "чолнт", у ближайшего пекаря.

Пекарь перепутал горшки с чолнтом и отдал нищему Шмулю горшок городского богача. Семья Шмуля благоговейно сидит вокруг горшка. Шмуль предлагает первый кусок своей жене.

— С каких это пор ты такой галантный? — удивляется его брат.

— С чего ты взял? Просто я уверен, что хозяин этого чолнта наверняка скажет: "Пусть подавится тот, кто съест первую ложку!"

День поминовения совпал с субботой. Сын произносит кадиш (заупокойную молитву) в синагоге, потом идет в кошерный ресторан, ест кугл (запеканка, которую полагается есть в шабес) и говорит официанту:

— Принесите еще одну порцию! Мой отец, мир его праху, это заслужил.

Еврей в кошерном ресторане долго изучает меню, потом делает заказ:

— Принесите мне мясной кугл!

Спустя какое-то время официант возвращается и сообщает:

— Мясного кугла, к сожалению, больше нет!

Гость, поднимая на него печальный взгляд, спрашивает:

— А он хоть был жирный?

— В Бога я не верю, а в тхияс а-мейсим (восстание из мертвых) верю!

— А где же тут логика?

— Когда в шабес еврей вливает в себя столько вина, водки, чая и запихивает в таких количествах фаршированную рыбу, чолнт, гусятину с перловкой, кугл, кишке и леках (блюда ашкеназской кошерной кухни), а после этого встает и идет поспать после обеда, значит, в восстании из мертвых нечего сомневаться!

Шмуль перенес операцию на желудке, после чего профессор назначил ему строгую диету. Шмуль всей душой готов ее выполнять, вот только лишаться вкусного жирного чолнта ему ужасно не хочется. Но профессор непреклонен.

Шмуль идет к другому врачу. Тот просит рассказать, что такое чолнт, — и тоже запрещает его.

Тогда Шмуль отправляется к своему домашнему врачу еврею и рассказывает ему о своем горе. Уж еврей-то должен его понять!

— Ешь чолнт, сколько хочешь, — говорит врач-еврей. — Жалеть об этом будешь на небе.

— Доктор, я страдаю желудком!

— А что вы едите?

— Утром пью чай с ромом, потом селедку, потом сахарный леках (род коврижки), потом, в зависимости от аппетита, чолнт, фаршированную шейку, гуся со шкварками, кныши (все это — очень жирные блюда)…

— Вот что я вам скажу: это не вы страдаете желудком, а желудок страдает вами!

— Слава Богу, что вы пришли, доктор! Я просто умираю, так болит живот. Жена считает, я что-нибудь не то съел. А я ничего не ел, кроме того, что ем каждый шабес после синагоги… Что именно? Вот, слушайте: сначала, под кидуш (благословение вина), одну рюмочку и пару цыплят. Потом кусок холодной фаршированной рыбы и холодный цимес (сладкое блюдо из овощей и фруктов) с морковью и кнедлами, который остался с вечера пятницы. Холодный цимес — это куда вкуснее, чем горячий! Потом — студень… Вы знаете, что это такое? Нет, я вижу, вы не знаете. Это просто объедение! Потом, само собой, обычный обед. Сначала суп… Стоп, чуть не забыл: перед супом небольшая закуска: яйца, рубленные с луком и печенкой, к ним редиска. Две порции. Потом, конечно, мясной бульон с креплах. Но бульон я оставляю в чашке: зачем мне пустая жидкость?