XIV
Решимость наглая остаться в дураках,
Упрямка славная опять руководили
Дареным паркером и предопределили
И форму дикую, и неизбежный крах.
Не странно ли сейчас, к тому ж в моих летах
Не презирать сонет? Уж девы позабыли
У нас его давно. Под слоем книжной пыли
Давно не в тему он, давно не при делах,
Когда вокруг посты, комменты, блоги, чаты…
Ты мной доволен ли, взыскательный читатель?
Ни-ни? Ни капельки? Ни слезки ни одной?
Зря Лазаря я пел, гнусавил Аллилуйю.
Ну ничего, дружок. Мне это не впервой.
Не так уж страшно все, как я его малюю.
XV
Не так уж страшно все, как я его малюю,
Анафематствую и пью за упокой.
Типун мне на язык! Я сам-то кто такой?!
Аникой-воином сижу я и воюю.
«Шаташася, – визжу, – языщы эти вскую?!»
Есть наслаждение и в дикости такой,
Что проку спорить – есть и воля, и покой,
Какого ж хрена я о счастии тоскую?
Екклесиаст давно меня предупредил.
Мне самому смешон мой мальчуковый пыл.
А толку нет как нет, и не скудеет нежность.
Задор сварливый жжет, лжет несусветный страх.
Увы! Гип-гип-увы! Крепчает безнадежность,
Решимость наглая остаться в дураках.
КОММЕНТАРИИ
Прохожий, научись из этого примера,
Сколь пагубна любовь и сколь полезна вера.
* * *
Мне в два раза больше, чем Китсу, лет.
На вопрос ребром не готов ответ.
Мог остаться перцем и огурцом,
Просвистать скворцом и прослыть спецом.
И буквально каждый свой каламбур
Размещать в ЖЖ, ждать комментов… Чур!
Чур меня, лукавый! Не так я плох,
Чтоб такую гибель послал мне Бог!
Впрочем, кто Его знает. Но Мать-Троеручница,
Уж она-то не даст мне настолько ссучиться
И заступится за своего паладина.
Своего осетина.
Сына.
Кретина.
* * *
Ты понимаешь что-нибудь? – А ты?
– Пожалуй, нет. – Ну вот и я не очень.
Но чувствую нутром, как стал непрочен
Мой мир. Легко сказать: «Сотри черты
Случайные». А ну как пустоты
Под ними лик узришь уже воочью?
И шепчет он, помянут будь не к ночи:
«Пойми, пойми!» И понимаешь ты
Лишь то, что свет навеки обесточен
И глаз расфокусирован и лжив,
И что всему, что полный. – Между прочим,
Ты все же жив. – Ну жив. – Не «ну», а жив!
Не понимаю. – Понимай как хочешь.
Что ж ты грубишь? – А что ж ты так труслив?
ПОРТРЕТ ЛИРИЧЕСКОГО ГЕРОЯ
(Глосса[10])
На горе стоит верблюд.
Его пятеро е…
Двое – в ухо, трое – в нос!
Довели его до слез.
На горе стоит верблюд,
Символ гордого терпенья,
Величавого смиренья.
Как он очутился тут?
Средь утесистых громад
Кораблю пустыни тяжко.
Но, похоже, он, бедняжка,
Сам во многом виноват.
Его пятеро е…
Что, конечно, символ тоже.
Убежать верблюд не может —
Склон горы уж очень крут.
Кто ж героя сих стихов
Мучает с таким упорством?
То они – опричь обжорства
С алчностью, все семь грехов!
Двое – в ухо, трое – в нос!
Совершенно обнаглели!
Налетели, овладели
И имеют наизнос!
Трахают ему мозги,
Оскверняют душу живу,
Задолбали в хвост и в гриву
Эти смертные враги.
Довели его до слез,
До истерики почти что.
Что ж ты терпишь, что стоишь ты?
Где ж твоя, горбатый, злость?
Дромадером прежним будь!
Плюнь же, плюнь же в эти рожи!..
Вот и я затрахан тоже,
Как частушечный верблюд.
* * *
Что проку жить? Ответь – зачем вы, дни?
И следующий вопрос – зачем вы, ночи?
Ответь мне, но, пожалуйста, короче,
В двух-трех словах, волынку не тяни.
Ах, ты не можешь?! Ну так извини,
Тогда не вижу смысла… Ах, не хочешь?!
Так что же ты мне голову морочишь?
Труды и дни – на кой мне хрен они?
Молчишь? Молчи, молчи. Игра в молчанку
Ужель так увлекательна? С подранком,
С мышонком веселей играет кот!
И буйный Рим ликует веселее,
Любуясь кровью в страшном Колизее…
Да что «вот именно»?! Что именно-то вот?!
ЗАРИСОВКА С НАТУРЫ
Месяца два назад
В полночном такси
Я слушал на какой-то FM-радиостанции
Ток-шоу.
Ведущий обратился к аудитории
Со следующим вопросом:
«Сколько, на ваш взгляд,
Необходимо современной женщине
Сексуальных партнеров,
Не считая, конечно, супруга?»
Ответы были разные,
Но, в общем-то, все согласились
С тем, что ограничиваться мужем
Современная женщина
Не может и не должна.
Особенно мне запомнился
Звонок Марины из Нижневартовска.
Она считала, что, конечно,
Партнеров должно быть, как минимум, два.
«Ведь мы же, – сказала Марина, —
Цивилизованные люди!»
Тут инородец-шофер
Воскликнул: «Вот билят!»
А я – ни к селу и ни к городу —
Подумал: «Шпенглер!»
вернуться
10
Глосса —… 2) форма староиспанской поэзии, состоящая в том, что стихотворение-глосса пишется на тему, выраженную в стихотворном эпиграфе (мотто), причем каждая строка мотто последовательно заканчивает собой очередную строфу Г.
А. П. Квятковский. «Поэтический словарь»