К сожалению, фразу Шестова,
В которой, по-моему, сформулирован
Основной вопрос философии,
Я по памяти часто цитировал неправильно.
Речь в ней идет ни о какой ни об икоте:
«О трыжка прерыва ет самые возвышенные рассужде ния.
Из этого, если угодно, можно сделать любые выводы.
Но если угодно, никаких выводов можно и не делать».
Почему-то второй возможностью
Большинство любомудров
Пренебрегают уже как минимум два столетия.
И настолько увлеклись
Разносторонним изучением отрыжки
И смежных областей бытия,
Что на возвышенные рассуждения
Ни времени, ни сил, ни охоты
Уже не осталось
Мораль:
Телесный низ вздымается все выше,
Все выше, выше… и срывает крышу.
И нет уже ни дна нам, ни покрышки.
Похоже, мы опять хватили лишку.
7
Из недавно прочитанной замечательной филологической статьи:
«Владение языком топосов сходно с принципами музыкальной вариации: эстетический эффект достигается за счет верно найденного баланса между узнаваемостью темы и оригинальностью ее интерпретации».
В который раз,
Цитируя пародийную присказку Сережи Гандлевского,
Восклицаю:
«Как больно и как верно!»
А больно потому,
Что и предполагаемый читатель подобных текстов
Должен ведь овладеть
Этим упоительным языком
И уподобиться завсегдатаю
Большого зала консерватории,
А не любителю авторской песни
Или панк-рока.
Ну а для того чтобы писать зашифрованные послания
Грядущим филологам
И прозревать «читателя в потомстве»,
Необходима блаженная уверенность
В том, что эти потомки
Вообще будут читать.
Как говорил саркастический премьер Черномырдин —
«Где возьмешь?»
Мораль:
«Что ж! Поднимай удивленные брови,
Ты, горожанин и друг горожан,
Вечные сны, как образчики крови,
Переливай из стакана в стакан…»
О. Мандельштам. «Батюшков»
8
Но и для политологов,
и историософов,
и геополитиков,
и секретарей совбеза,
и телеобозревателей,
и спичрайтеров,
и политтехнологов
и даже для администрации
Президента
У меня тоже есть конструктивные предложения.
Постоянная отсылка к двум
взаимодополняющим
наборам классических текстов
Не представляется мне продуктивной.
Ни «звон победы раздавайся!»
Ни «прощай немытая Россия!»
Не описывают, на мой взгляд,
«Цветущей сложности» русской жизни,
Д а же если присово купить «Ре футацию г-на Беранжера»
И бессмертного де Кюстина.
Вместо этого
надоевшего пуще горькой редьки бубнежа
Рекомендую два текста А. П. Чехова.
Для внутренней политики —
Рассказ «Злоумышленик»,
В котором, как мне кажется,
Нашли наиболее адекватное выражение
Актуальные проблемы
Русской культуры,
Государственного строительства
И модернизации хозяйства
Всего петровского периода
Нашей истории.
Ну а для внешней политики,
Конечно же, «Дочь Альбиона»:
«– Мисс… э-э-э… – обратился он к англичанке. – Мисс
Тфайс! Же ву при… Ну как ей сказать? Ну как тебе
сказать, чтобы ты поняла?»
Уверен, что те из вас, ребята,
Кто уже читал эти сочинения,
Согласятся со мной
И немедленно перестанут
Призывать «только верить»
Или «пальнуть пулей в святую Русь».
Мораль:
Под сению клюквы, под посвист пурги
Мечтает Манилов, буянит Ноздрев.
И все недосуг им учить языки,
Учить языки и учить мужиков.
9
Эпилог моей третьей поэмы будет называться
«Непостыдная кончина»
Мы с сестрами опоздали
На похороны бабушки.
Хотя сочувствующий водитель
домчал нас из аэропорта с немыслимой скоростью,
На кладбище оставались уже
только самые близкие родственники.
Джемма Борисовна, оглядев меня сквозь слез,
Улыбнулась и сказала:
«Тимурчик, как хорошо, что ты бритый и в костюме.
Мама была бы рада!»
Не помню, чтобы бабушка ко гда– нибудь говорила мне об этом.
На поминках было очень много народу.
Замечательно, что большинство называло покойницу
не Розой Васильевной
И даже не на осетинский манер Розой Баккериевной
Или просто Розой,
Родственники и земляки,
Многие из которых годились бабушки в правнуки,
Звали ее старым деревенским прозвищем —
Кизга,
То есть девочка, девушка.
Очень скоро,
Во всяком случае, за нашим столом,
Все перестали важничать и скорбеть
И принялись вспоминать бесчисленные
Трогательные и смешные
Истории из долгой бабушкиной жизни.
Я тоже рассказал, как бабушка,
Чтобы хоть немного приблизить
Любимого, но непутевого внука
К своему идеалу мужественного достоинства,
Учила меня курить «как настоящие мужчины»
И, величественно приосанясь,
Медленно и торжественно
Подносила сигарету к сурово сжатым,
Чтобы не расхохотаться,
Губам.
Перед сном Джемма Борисовна,
Опять расплакавшись, сказала:
«Умерла так тихо, спокойно. С Библией в руках!»
Зная артистическую способность мамы
Впадать в господствующие дискурсивные практики,
Я немного раздраженно протянул:
«Ну ради Бога, ну какая Библия!»
И оказался, как ни странно, не прав.
Последние дни моя внерелигиозная бабушка
Действительно не расставалась с принесенным отцом
Новым Заветом на осетинском языке,
Вернее с его переложением для детей.
Она внимательно рассматривала картинки
И, преодоле вая нежелание у ко го – нибудь одалжи вать ся,
Просила почитать.
На девятый день мы пошли на базар,
Чтобы закупить продукты
К вечернему приходу соседей и родственников.
Мамина знакомая торговка сыром сказала:
«Джемма, все говорят, твоя мать умерла как святая —
С Кораном в руке!»
Надеюсь и верю,
Что не найдется ни одного кретина,
Который сочтет эту историю
Вольтерьянско-экуменистической притчей.
Мораль:
Любезный читатель!
Собираясь навестить любимую бабушку,
не забудь побриться.
И, если ей так уж это нравится, надень костюм.
Чего тебе стоит?