А подует ветер — люльку раскачает,

Ветка обломилась, полетела колыбель —

Падает и люлька, и дитя, и ель.

— Ты слышишь меня? — прорычала она. — Падает колыбель и ель, черт побери!

Долгое молчание. Потом шепот, еле слышный, как последний вздох умирающего.

— Почему… так больно?.. Звал тебя… но сейчас… слишком поздно…

— Звал…? Ты, подонок, ты никого не звал, ты украл моего брата!

Бурлящий гнев, так долго скрытый внутри, выплеснулся наружу. — Где ты? Черт тебя побери, ты скажешь мне, где находится Стивен Сулавейо, или я тебя найду и буду рвать на куски, часть за частью! — Никакого ответа. Разъяренная как фурия, она открыла рот, чтобы опять запеть и притащить Иного сюда за его метафорическое ухо, но остановилась, потому что гладкий черный ствол содрогнулся, еще и еще — ветки наверху беспорядочно забили по воздуху, сбивая листья и сучья с других деревьев, а черные корни зашевелились и вспенили озеро.

Потом, с внезапностью испуганного океана, возвращающегося в раковину, дерево обрушилось — молниеносное подражание тому, что происходило с детьми-ведьмами, но, в отличии от них, дерево не просто съежилось: оно растаяло, превратилось в ничто; еще мгновение назад оно стояло перед ними, а сейчас только грязная земля и бурлящая вода напоминали о том, что оно вообще существовало.

Каменная Девочка повернулась к Рени, ямки-глаза расширились, рот превратился в глубокую пещеру.

— Ты… ты убила его, — сказала она. — Ты убила Ведьмино Дерево.

ГЛАВА 19

Самый Храбрый Человек в Мире

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: АНВАК арестовывает своих собственных пользователей за несоблюдение правил

(Изображение: дом обвиняемого Вильдбьерга, Оденсе, Дания)

ГОЛОС: Датской музыкальный продюсер Налл Вильдбьерг ненадолго попал за решетку и сейчас преследуется по суду охранной корпорацией АНВАК за нарушение контракта — он не сообщил им о преступлении, совершенном в доме, который они охраняют.

ВИЛЬДБЬЕРГ: "Да эти люди просто сумасшедшие! У меня была вечеринка, и кто-то взял чужой плащ — случайно, я уверен. Эти сумасшедшие из АНВАКа увидели это, и не только арестовали его — моего гостя! — но и теперь преследуют меня, тоже! "

(Изображение: анонимный адвокат из международной юридической фирмы Торн, Таксис и Постхорн, представляющий интересы АНВАКа)

АДВОКАТ: "В контракте, который вы подписываете с нами, на странице сто семьдесят ясно сказано, что обо всех преступлениях, происходящих на охраняемой территории, надо немедленно сообщать в компанию. Мистер Вильдбьерг не имел права игнорировать преступление — и сам совершил преступление, попадающее под юрисдикцию Датского и Международного законодательств".

Я ДОЛЖНА помнить об Орландо, и все, сказала себе Сэм, возможно в двадцатый раз за последние несколько часов. Тогда я смогу идти дальше. Она спотыкалась от усталости и чувствовала себя несчастной, ей настолько не хватало родителей и родного дома, что хотелось плакать, но все это была ерунда по сравнению с тем, что Орландо выносил каждый день.

И все равно его убили, не могла не напомнить она себе. Что толку быть храбрым, таким храбрым…

— Я думаю, пора отдохнуть, — сказал! Ксаббу. — Мы уже и так прошли очень много.

— И ничего не изменилось, — резко сказала она. — Мы, что, собираемся идти вечно? Какой смысл, а? В том, чтобы идти вперед, я хотела сказать. Это же не настоящий мир.

— Да, я полагаю, — ! Ксаббу легко опустился на землю, как если бы они не шли без перерыва весь день — у самой Сэм ноги дрожали от усталости. — Но это не означает, что в нем нет… какое слово? А, наверно логики.

— Логика. — Она фыркнула. — Слово Рени.

— Да, это ее слово, — согласился! Ксаббу. — Мне очень не хватает ее — всегда думающей, удивляющейся, пытающейся придать смысл каждой детали. — Он посмотрел на фигуру, идущую по гребню невысокого холма, с которого они только что спустились. Конечно Жонглер, устало тащившийся за ними с мрачной решимостью, которая почти восхищала Сэм. У него было относительно молодое и здоровое тело, вполне подходящее человеку средних лет, но сам Жонглер давно не ходил в таком теле достаточно долго и ощущал бесконечность пути еще острее, чем она.

— Я все еще ненавижу его, — тихо сказала Сэм. — В высшей степени. Но, ты знаешь, трудно ненавидеть того, кого ты видишь все время, верно?

!Ксаббу не ответил. С тех пор, как бушмен во время остановок сплел что-то вроде килта из длинной речной травы, он и старик больше не ходили голыми, и Сэм пришлось признаться, что теперь ей стало удобнее. Она считала себя современной девушкой, которую непросто чем-то удивить, и тем не менее было довольно странно общаться все время с голым! Ксаббу, да и самой обходиться почти без одежды; видя же день за днем грубое тело голого Феликса Жонглера она чувствовала себя какой-то грязной и нечистой.

— Оно не настоящее, — сказала она вслух. — Как и то, что вокруг нас.

!Ксаббу с любопытством посмотрел на нее.

— Прости. Я просто подумала вслух. — Сэм нахмурилась. — Но это правда. Здесь не темнеет и не светлеет, как в нормальном месте. Солнца нет. Как будто кто-то утром включает большой свет, а ночью выключает.

— Да, это странно. Но почему должно быть как-то иначе? В конце концов это не настоящее.

— Оно достаточно настоящее, чтобы убить нас, — сказал Жонглер, остановившись рядом с ними.

— Спасибо тебе, Аардлар Веселый Варвар. — Сэм с запозданием сообразила, что процитировала одну из любимых шуток Орландо.

! Ксаббу слегка прошелся вдоль реки. Пока Жонглер приходил в себя, Сэм глядела на небольшую худую фигурку, пробиравшуюся через тростники. Он очень скучает по ней, но никогда не говорит об этом. Он просто хочет, чтобы мы шли, все дальше и дальше, в поисках ее. Она попыталась представить себя, что бы она почувствовала сама, если бы Орландо был жив и затерялся где-то в чужом ландшафте, но только опечалилась и чуть не расплакалась. По меньшей мере он-то еще может найти Рени.

— Мы должны идти, — позвал их! Ксаббу. — Трудно сказать, сколько еще часов будет свет.

Жонглер, не говоря ничего, встал и потащился за ним. Сэм поторопилась нагнать! Ксаббу.

— Это место выглядит всегда одним и тем же, — сказала она. — Только что-то начало выглядеть… Я даже не знаю… ну, начало опять просвечивать. Как то, где мы были вначале. — Она указала на далекую линию холмов. — Видишь? Раньше они казались нормальными, а сейчас выглядят совершенно ненастоящими.

!Ксаббу устало кивнул. — Я вижу здесь не больше смысла, чем ты.

— А как насчет другой стороны реки? — спросила Сэм, наполовину надеясь отвлечь его. — Может быть Рени перешла на ту сторону.

— Ты видишь не хуже чем я, что земля там более плоская, — ответил! Ксаббу. — А на этой стороне реки есть по меньшей мере деревья и растения, и мы можем не увидеть ее, пока не окажемся рядом. — Его мрачный взгляд стал еще глубже: Сэм не нужно было говорить ему, что это будет особенно верно, если Рени где-то лежит без сознания или вообще мертва.

По спине пробежала холодная дрожь. Хотела бы она вспомнить пару молитв из тех, которые учила в воскресной школе, но их пастор главным образом пел псалмы, а не учил тому, что надо делать, когда ты и твои друзья окажутся в тяжелом положении в воображаемой вселенной.

Сэм вспомнила свою группу и мальчика с подтяжками по имени Холгер, который — вопреки ее желанию — пытался поцеловать ее на церемонии Последнего Костра в лагере. Она прошла еще несколько шагов, прежде чем поняла, что! Ксаббу остановился. Она повернулась, увидела потрясенный взгляд на его лице, и на мгновение подумала, что случалось самое худшее, что он увидел ноги Рени, торчащие из-под куста, или ее тело, плывущее по реке. Она проследила за его взглядом, но с облегчением увидела только маленькую группку деревьев, одиноко стоявших на зеленой лужайке недалеко от воды.