Пистолет. Где пистолет?

Она резко повернулась, так быстро, как только могла, и, поставив все на карту, вытащила ящик до конца. Пустой ящик.

— Не это ли ты ищешь? — спросил он.

Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вытаскивает его из кармана купального халата. Блестящий железный ствол глядел ей между глаз.

— Я не идиот, моя сладкая. — Дред покачал головой, издевательски разочарованно. — И ты помнишь, что я сказал о скорости?..

Он направил ствол слегка ниже. Дульси почувствовала, как что-то ударило ее в живот и отбросило назад, тут же она услышала громкий треск выстрела. Потом она была уже на той стороне, пытаясь понять, как много вещей должно перестать работать одновременно. Ей захотелось позвать на помощь, закричать, но воздуха не было — огромный кулак сдавил ей грудь. Руки инстинктивно прижались к животу. Она посмотрела вниз и увидела, как между пальцами течет кровь. Она убрала руки и кровь побежала прямо на пол, где уже образовалась широкая лужа.

— Я передумал, — сказал он.

ГЛАВА 41

Играть Рыцарем

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: "Автоматическая слежка" не нелегальна, судебное решение

(изображение: аватар подсудимого Дункана, "Смеющегося Мстителя")

ГОЛОС: Региональный суд ООН постановил, что нет ничего незаконного в программе, следующей за клиентом, входящим в виртуальную симуляцию и даже убивающей его симулоид, пока это не нарушает законов узла. Речь идет об Аманде Хоек, семнадцать лет, Южная Африка, школьница. Ее преследует кусок кода, созданный ее бывшим любовником, который, по словам ее адвоката, "систематически преследовал ее и много раз убил."

(изображение: Дженс Вервоерд, адвокат Хоек)

ВЕРВОЕРД: "Бедная девушка не в состоянии пользоваться сетью — хотя это жизненно необходимо как для занятий в школе, так и для социальной жизни — потому что в каждом узле за ее виртуальным персонажем увязывается аватар обвиняемого, который оскорбляет, атакует и уже много раз сексуально приставал к ней, как словесно, так и через осязательные рецепторы узлов ВР. И тем не менее судьи решили, что это просто детские сетевые шалости… "

ДАЖЕ плывя и умирая в сверкающей тьме Рени не могла избавиться от привкуса страха — но страха кого-то другого.

Не кого-то, подумала она, чего-то. Как может предмет, машина, кусок кода, бояться!..

Операционная система коснулась ее, а потом отбросила прочь, зашвырнула в темные глубины своего сознания, оставила тонуть в море звезд. Медленно тонуть — постепенно уходило сознание, куски личности. Что-то похожее она почувствовала перед тем, как система разозлилась, и это наполнило ее ужасом. Сейчас она медленно плыла, пульсируя как умирающее эхо, между одинокими пятнами света, и знала, что операционная система живет в постоянном страхе, даже худшем, чем она может себе представить — в состоянии полного нечеловеческого ужаса, даже далекие отзвуки которого могут убить.

Ну, и какая мне разница? спросила она себя. Умереть так или умереть от страха? Она чувствовала, как уходит, растворяется, но это было так постепенно и медленно, что… стало неважно. Говорят, что замерзающие до смерти радуются смерти. Тело и сознание разделяются, убивающий холод становится похож на тепло, и последний сон приходит как лучший друг. И с ней будет то же самое.

Но я не хочу уходить, рассеянно подумала она, и даже сумела себя в это убедить, слегка. Даже если это не больно. Я не хочу резать нить.

Никогда не увидеть Стивена, Мартину и остальных, Фредерикс… и! Ксаббу… Вроде это из его поэмы, или нет? Что-то про смерть — или что-то про нить?..

Есть люди, другие люди,

Порвавшие мою нить.

И теперь

Грустно мне здесь жить:

Нить оборвана.

Она почти слышала, как он говорит ей, слышала его мягкий голос, со слегка чужими интонациями, с привычкой говорить слишком быстро в самые неожиданные мгновения, а потом замедлиться так, чтобы один слог прозвучал мелодией.!Ксаббу.

Нить порвали мою,

И теперь

Как чужие мне эти

Края,

Потому что оборвана нить.

Что такое эта оборванная нить? Жизнь? Мечта? Канат, на котором держится вселенная?

Все это вместе?

Она слышала эти слова так, как если бы он стоял рядом с ней, как стоял в мгновения тоски и растерянности, непоколебимое пламя во тьме.

Как открыты мне эти края —

Пусты,

Потому что оборвана нить.

И теперь

Несчастен я в этих краях.

Потому что нить оборвана.

Она слышала эти слова так, как если бы он стоял рядом с ней, как стоял в мгновения тоски и растерянности, непоколебимое пламя во тьме.

Несчастен я в этих краях, повторила она себе. Потому что нить оборвана. Потому что я одна.

Как открыты мне эти края — сказала она темноте, плывя и распадаясь. Я бегу от этого ужасного ребенка, Иного, оставляя за собой обломки себя.

Пусты, прошептала она вспыхивающей пустоте. Потому что нить оборвана.

И тут что-то ее ошеломило, привлекло ее распадающееся внимание. Голос. Голос?

Операционная система, подумала она. Она позвала меня обратно. Интересно, что означает слово "обратно"? А слово "меня"?.. Думать было все тяжелее и тяжелее.

Потому что нить оборвана.

Песня донеслась к ней через пустоту, но не как звук, а как что-то меньшее и большее, одновременно. Брызги света, как будто далекий взрыв в вакууме, крошечное биение тепла на дне замерзшего, вялого океана. Сонный шепот, услышанный на пороге бодрствования, идея, мысль, запах, приглушенный стук сердца. Это…

!Ксаббу?

С другой стороны вселенной тихий шепот: Рени?..

Невозможно. Невозможно! !Ксаббу! Иисус милосердный, это ты?

Внезапно распад показался ей не благом, а злом. Внезапно она захотела получить назад все, что потеряла, хотя, быть может, уже слишком поздно. Она почти ушла, почти распалась на составляющие части, почти стала недолговечным облаком частиц в море звезд.

Нет, подумала она. Он где-то там, снаружи. Снаружи! Она должна бороться, плыть к нему, но не чувствовала реальности — здесь не было силы тяжести, не отчего оттолкнуться. !Ксаббу! Я тону!

Рени. Голос, слабый, почти не слышный. Иди ко мне.

Где ты?

Рядом с тобой. Всегда рядом с тобой.

И она открыла всю себя и почувствовала его, как он и сказал, рядом с собой, неопределенное расплывчатое облако, как будто во время долгого ночного прилива вселенной две галактики встретились и, как призраки, проходят сквозь друг друга.

Я чувствую тебя, сказала она. Не бросай меня.

Не бросай меня, эхо отозвался его голос. Верь мне.

Она верила. Он потянулась к нему, страстно желая, чтобы нить не порвалась.

Коснулась, сказала она. Я коснулась.

Я чувствую.

И они встретились и обнялись — шириной во много световых лет, но близкие, как прилив и отлив, слившие на один удар сердца, две матрицы обнаженных мыслей стянулись в темноте и крепко ухватились друг за друга в бесконечном любовном объятии.

У нее опять было тело. Она знала это, даже с закрытыми глазами, потому что она прижалась к нему так близко, как не прижималась ни к кому.

— Где мы? — наконец сказала она. Она слышала, как бьется его сердце, быстро и сильно, слышала его дыхание. Все остальное молчало, но она не нуждалась во всем остальном.

— Не имеет значения, — сказал он. — Мы вместе.

— Мы… занимались любовью.

— Не имеет значения. — Он вздохнул, потом засмеялся. — Я не знаю. Но думаю… да, мы любили друг друга.

Внезапно она сообразила, что боится открыть глаза. И обхватила его еще сильнее, хотя и не думала, что такое возможно. — Не имеет значения, — согласилась она. Я думала, что никогда не найду тебя.