Яркий весенний день. двор общежития, где живут Ивановы. Во дворе Петрушка копает большой лопатой землю под огород. Недалеко от Петрушки сидит на молодой траве Настя с книжкой на коленях, но смотрит она на него, на плывущие облака, на летящих птиц, около Насти стоит знакомая нам плошка с цветком, на котором заметно, что вырос один листик. Поодаль видна электростанция; теперь здание ее достроено, фасад на три четверти уже выкрашен в светлую краску, сияющую на солнце, и сейчас фасад докрашивают маляры — видны их маленькие фигурки с большими кистями; со стороны станции доносится приглушенное расстоянием монотонное пение машин; изредка, на очень краткое время, из труб станции с большой скоростью вырывается черный дым, но сейчас же переходит в серый, в светлый и вновь делается невидимым.
Петрушка (не отрываясь от работы он следит за Настей). Читай, читай буквы вслух — куда на небо глядишь, там нет ничего!
Настя (читает по книге). А-ба, ба-ба, ба-ня…
Петрушка. А два да три — сколько?
Настя. два да три? Раз, два, три потом четыре и пять. Пять!
Петрушка. А три да еще семь!
Настя. Три да семь?.. Три да семь — девять!
Петрушка. Это гривенник, дурочка… дважды семь — сколько?
Настя. дважды семь?.. дважды семь — двадцать семь, вот сколько.
Петрушка (довольный). Ну, правильно.
Настя. Нет — это еще сколько-то? Ты сам не знаешь.
Петрушка (сердито). знать ты должна, а не я. А я тебя проверяю.
Настя (отгоняя мух от цветка). Его мухи кусают. Ему больно?
Петрушка (усердно копая землю). Пускай кусают, не помрет.
Появляется безногий инвалид, передвигается он, однако, самостоятельно, за спиной у него полный вещевой мешок. Инвалид останавливается возле детей; он широколиц, упитан и внешне добродушен.
Инвалид. Попить у вас найдется?
Петрушка (Насте). Принеси ему воды в кружке.
Настя подымается, идет в дом за водой.
Инвалид. А кроме воды ничего нету — молочка нету?
Петрушка. А ты откуда, ты на войне был?
Инвалид. А то где же, у тетки что ль!
Петрушка. Настя! Воды не надо — молока налей ему в кружку!
Инвалид. Полную.
Петрушка (Насте вослед). Полную! А у нас отец тоже на войне.
Инвалид. Сейчас все там. А как его зовут-то?
Петрушка отвечает.
Инвалид. А по фамилии?
Петрушка отвечает подробно.
Инвалид. Ну, все!
Петрушка вопрошающе, с безмолвной тревогой глядит на инвалида. Петрушка, сообразив что-то, быстро убегает. Инвалид сорвал былинку, сжевал ее. Петрушка возвращается с фотографией отца и показывает ее инвалиду. Инвалид взглянул на фотографию.
Инвалид. Все, малый!.. Ну ничего, и без отца можно жить!
Петрушка. А я с отцом хочу!
Инвалид. Ишь какой! Стерпишь и без отца… У нас в батальоне этих Ивановых целых четверо было, все полегли, — что ж делать-то! А твой-то отец не на поле лег, я в одном госпитале с ним находился, и он все жив был, а уж потом должен скончаться: ранение большое у него, жить нельзя. Я правду тебе говорю!
Петрушка. Врешь!
Настя подносит инвалиду кружку молока. Инвалид берет кружку и выпивает молоко.
Петрушка бросает лопату, хватает Настю за руку.
Петрушка. Отец наш помер!
Петрушка увлекает за собою Настю, он бежит с нею прочь отсюда. Инвалид утирает усы, становит пустую кружку на землю, глядит вслед детям.
Инвалид. Обвыкнутся!
И он уходит отсюда в свою сторону.
Улица в поселке. Петрушка и Настя, взявшись за руки, бегут по улице, падают, подымаются и снова бегут.
Бабушка их, Марфа Никитишна, сидит за столом в почтовой конторе и раскладывает почту.
В контору к бабушке входят запыхавшиеся Петрушка и Настя. Бабушка глядит на них через очки.
Петрушка. Бабушка, а бабушка!
Бабушка. Чего вас сюда принесло? дом-то пустой оставили?
Петрушка один подходит близко к бабушке и гладит ее рукав, а Настя забирается к бабушке на колени и прижимается к ней. Бабушка глядит на них, еще ничего не понимая.
Пустая улица поселка.
На улицу входит (с переднего плана спиной к зрителю) группа — бабушка, Петрушка и Настя. Петрушка с одной стороны, а Настя с другой ведут бабушку за руки. Бабушка идет сейчас согбенная и она теперь чуть выше Петрушки. Группа идет медленно. Бабушка еле-еле шевелит ногами — и эта группа видна еще раз уже вдалеке.
Электростанция. загудел обеденный гудок.
Проходная будка электростанции. Из проходной выходят работники и работницы.
К проходной подходят бабушка, Петрушка и Настя. Они останавливаются.
Из проходной выходит Ольга. Она приостанавливается, потому что видит свою семью, ожидающую ее не дома, а здесь.
Ольга. Мама! Письмо получила?..
Бабушка и внуки. По старческому лицу бабушки текут редкие терпеливые слезы, Ольга понимает; лицо ее принимает бессознательное дикое выражение; из уст ее раздается непроизвольный долгий гортанный вопль — и толпа людей, вышедшая из электростанции, как один человек, оборачивается в сторону Ольги и сразу стремится к ней на помощь. Среди них мы видим и Софью Ивановну; Софья Ивановна первой бросается к Ольге, хватает ее сильными руками и прижимает к себе. Сквозь тесноту людей пробираются к матери Петрушка и Настя.
Настя. Мама! Мама!
Петрушка. Отдайте нам нашу маму!
Комната Ивановых. На раскладной кровати лежит больная бабушка. У ее постели сидит Настя. Окно открыто наружу, во двор. Тишина. К окну подходит Петрушка с лопатой.
Петрушка. Настя, где ты? Налей бабушке витамину и белого хлебца отрежь, там есть начатый кусок.
Бабушка. Не надо мне, ничего мне не надо, Настенька.
Настя. А чего надо?
Бабушка. Алешу мне надо, отца твоего увидеть хочу, я обнять его хочу, хоть мертвого…
Настя. А какой он был, бабушка?
Бабушка. А ты что — ты забыла его?
Настя. Я забыла. А какой он? Он живой или мертвый?
Бабушка молчит и гладит головку Насти. Петрушка подходит к окну и опускает через него в комнату пустое ведро.
Петрушка. Инвалид безногий, он брешет.
В комнату приходит серьезный, озабоченный Пашков с охапкой дров. Он складывает дрова, раздевается, затем подходит к бабушке и […] к ней. Бабушка дружелюбно глядит на него.
Пашков у окна. Он кличет Петрушку.
Пашков. Петрушка, иди мать с работы встречать, а я ужин буду готовить.
Голос Петрушки. А крупу ты получил?
Пашков. Ясно!
Голос Петрушки. Сковородку возьми чугунную, а не железную, на железной масло горит.
Пашков. Понимаю!
Голос Петрушки. Гляди там!
Пашков. Ладно, я погляжу.
Пашков накапывает лекарство из пузырька в чайную ложку и подает бабушке.
Бабушка покорно пьет лекарство.
Затемнение.
Вой осеннего ветра, дующего с переменной силой — то громче, то тише, — но на заднем звуковом фоне осеннего ветра слышна равномерная напряженная мелодия работающей электростанции.
Во дворе, на своем индивидуальном огороде, Петрушка выкапывает поспевшую картошку и накладывает ее в мешок. Вокруг следы осени; летят былинки, сорванные ветром, дрожат голые ветви кустарника, ворона произносит невдалеке: кра-кра! Ольга ведет через двор Настю в школу; у Насти ранец за плечами.
Настя. Мама, пускай Петрушка теперь палочки пишет. Я его буду учить.
Ольга. Пускай… Петруша, ты за мамой посмотри, покушать ей подогрей.
Петрушка. Я знаю. А она не ест ничего!
Ольга. А ты попроси ее.
Ольга и Настя уходят. Петрушка не прерывает работы.
Окно из комнаты Ивановых, видимое снаружи. На окне стоит плошка с цветком, снова увядшим. за окном сидит сильно постаревшая, вовсе ветхая, обессилевшая бабушка. Она глядит вдаль неподвижным взором. Капли дождя бьют по стеклу, стекают по нему и застилают образ бабушки, делают его невидимым.