Ушла в подзол.

Вокруг — одни гробы.

…И я ушёл.

На волю — от судьбы.

То свет, то тень.

Я не гнию на дне.

Я каждый день

Встаю в чужой стране.

Я плоть, Господь… Но я не только плоть.

Прошу покоя у тебя, Господь.

Прошу покоя… Нет, совсем не льгот.

Пусть даже нищета ко мне идёт.

Пускай стоит у двери под окном

И держит ордер, чтоб войти в мой дом.

Я не сержусь, хоть сам себе не рад.

Здесь предо мной никто не виноват.

Простые люди… Кто я впрямь для них?..

Лежачий камень… Мыслящий тростник…

Всех милосердий я превысил срок,

Протянутой руки схватить не смог.

Зачем им знать и помнить обо мне,

Что значил я, чем жил в своей стране.

В своей стране, где подвиг мой и грех.

В своей стране, что в пропасть тащит всех.

Они — просты. Досуг их добр и тих.

И где им знать, что в пропасть тащат — их.

Пусть будет всё, чему нельзя не быть.

Лишь помоги мне дух мой укрепить.

Покуда я живу в чужой стране.

Покуда жить на свете страшно мне.

Пусть я не только плоть, но я и плоть…

Прошу покоя у тебя, Господь.

Довольно!.. Хватит!.. Стала ленью грусть.

Гляжу на небо, как со дна колодца.

Я, может быть, потом ещё вернусь,

Но то, что я покинул, — не вернётся.

Та ярость мыслей, блеск их остроты,

Та святость дружб, и нежность, и веселье.

Тот каждый день в плену тупой беды,

Как бы в чаду свинцового похмелья.

…Там стыдно жить — пусть Бог меня простит.

Там ложь как топь, и в топь ведёт дорога.

Но там толкает к откровенью стыд,

И стыд приводит к постиженью Бога.

Там невозможно вызволить страну

От мутных чар, от мёртвого кумира,

Но жизнь стоит всё время на кону,

И внятна связь судеб — своей и мира.

Я в этом жил и возвращенья жду, —

Хоть дни мои глотает жизнь иная.

Хоть всё равно я многих не найду,

Когда вернусь… И многих — не узнаю.

Пусть будет так… Устал я жить, стыдясь,

Не смог так жить… И вот — ушёл оттуда.

И не ушёл… Всё тех же судеб связь

Меня томит… И я другим — не буду.

Всё та же ярость, тот же стыд во мне,

Всё то же слово с губ сейчас сорвётся.

И можно жить… И быть в чужой стране

Самим собой… И это — отзовётся.

И там, и — здесь…

         Не лень, не просто грусть,

А вера в то, что всё не так уж страшно.

Что я — вернусь…

              Хоть, если я вернусь,

Я буду стар. И будет всё не важно…

Никакой истерики.

Всё идёт как надо.

Вот живу в Америке,

Навестил Канаду.

Обсуждаю бодро я

Все свои идеи.

Кока-колу вёдрами

Пью — и не беднею…

…Это лучше, нежели

Каждый шаг — как веха…

Но — как будто не жил я

На земле полвека.

Ах ты, жизнь моя — морок и месиво.

След кровавый — круги по воде.

Как мы жили! Как прыгали весело

Карасями на сковороде.

Из огня — в небеса ледовитые…

Нас прожгло. А иных — и сожгло.

Дураки, кто теперь нам завидует,

Что при нас посторонним тепло.

Взойду я на борт самолёта,

Вокруг засинеет вода.

И вдруг я почувствую: что-то

Не хочется мне никуда.

Взлечу, чтоб в Европе проснуться.

Мечталось, а вот она вся.

Но мне и оттуда вернуться

В Москву — как отсюда, нельзя.

А надо б!.. На самую малость!

На месяц!.. На день!.. На полдня!..

Там жизнь моя где-то осталась —

Всё ищет себя без меня.

Всё ищет, а страсти всё круче,

Сбиваются в сгусток сплошной.

В безвидные плотные тучи —

Заслон между нею и мной.