Унести свою мысль,

Всю безвыходность нашей печали,

В край, где можно спастись

Иль хоть сгинуть, себя защищая.

Сгинуть, выстояв бой,

В жажде жизни о пулю споткнуться.

А не так, как с Тобой, —

От Тебя же в Тебе задохнуться.

Что ж, раздвинуть тиски

И уйти?.. А потом постоянно

Видеть плёсы Оки

В снах тревожных у струй Иордана.

Помнить прежнюю боль,

Прежний стыд, и бессилье, и братство…

Мне расстаться с Тобой —

Как с собой, как с судьбою расстаться.

Это так всё равно, —

Хоть Твой флот у Синая — не малость.

Хоть я знаю давно,

Что сама Ты с собою рассталась.

Хоть я мыслям чужим,

Вторя страстно, кричу что есть силы:

— Византия — не Рим.

Так же точно и Ты — не Россия.

Ты спасёшься? — Бог весть!

Я не знаю. Всё смертью чревато.

…Только что в Тебе есть,

Если, зная, как Ты виновата,

Я боюсь в том краю —

Если всё ж мы пойдём на такое —

Помнить даже в бою

Глупый стыд — не погибнуть с Тобою.

Свет похож на тьму,

В мыслях — пелена.

Тридцать лет тому

Началась война.

Диктор — словно рад…

Душно, думать лень.

Тридцать лет назад

Был просторный день.

Стала лишней ложь,

Был я братству рад…

А ещё был дождь —

Тридцать лет назад.

Дождь, азарт игры,

Веры и мечты…

Сколько с той поры

Утекло воды?

Сколько средь полей

У различных рек

Полегло парней,

Молодых навек?

Разве их сочтёшь?

Раны — жизнь души.

Открывалась ложь

В свете новой лжи…

Хоть как раз тогда

Честной прозе дня

Начала беда

Обучать меня.

Я давно другой,

Проступила суть.

Мой ничьей тоской

Не оплачен путь.

Но всё та же ложь

Омрачает день.

Стал на тьму похож

Свет — и думать лень.

Что осталось?.. Быт,

Суета, дела…

То ли совесть спит,

То ли жизнь прошла.

То ль свой суд вершат

Плешь да седина…

Тридцать лет назад

Началась война.

Неужели птицы пели,

Без пальто гуляли мы?

Ранний март в конце апреля

Давит призраком зимы.

Холод неба, зябкость улиц,

Ночь без бодрости и сна…

Что-то слишком затянулась

Нынче ранняя весна.

Как тот призрак с места сдвинуть,

Заблистать в лучах реке?

Мир в пути застрял — и стынет

От тепла невдалеке.

Это всё — каприз природы,

Шутки солнечных лучей…

Но в родстве с такой погодой

Для меня весь ход вещей.

Всё, с чего гнетёт усталость,

Всё, что мне внушало злость,

Тоже кончилось, осталось

И торчит, как в горле кость.

В светлых мыслях — жизнь иная,

Сам же — в этой дни влачу:

Что-то вижу, что-то знаю,

Чем-то брежу — и молчу.

Словно виден свет вершины,

А вокруг всё та же мгла.

Словно впрямь — застрял и стыну

На ветру,

    вблизи тепла.

Уже июнь. Темней вокруг кусты.

И воздух — сух. И стала осень ближе.

Прости меня, Господь… Но красоты

Твоей земли уже почти не вижу.

Всё думаю, куда ведут пути,

Кляну свой век и вдаль смотрю несмело,

Как будто я рождён был мир спасти

И до всего другого нет мне дела.

Как будто не Тобой мне жизнь дана,

Не Ты все эти краски шлёшь навстречу…

Я не заметил, как прошла весна,

Я так зимы и лета не замечу.

…Причастности ль, проклятья ль тут печать —

Не знаю… Но способность к вдохновенью

Как раз и есть уменье замечать

Исполненные сущности мгновенья.