На желтизну дерев глядим мы, вспоминая.

Что так на зелень их смотрели мы с тобой.

Вспять реки не текут. Да, верно. Это знают

Не только мудрецы. Тут жизни свет и боль.

И мы с тобой глядим на горы, как смотрели

Впервые мы на них в далекие те дни,

Как будто мы с тех пор совсем и не старели.

Как будто мы с тобой бессмертны, как они.

Все так же их хребты белеют постоянно,

Хоть и века прошли над ними чередой,

Садятся и на них тяжелые туманы.

Но это лишь привал в их жизни кочевой.

Вновь на тебя смотрю, как я смотрел впервые.

Как будто на тебя годов не пала тень,

Как будто сам твоей не видел седины я

И ты осталась той, какой была в тот день.

Желтеет за окном. И птицы над домами.

Подходит вновь зима, готовит свой набег.

Ты гладишь мне виски и теплыми руками

На голове моей вдруг ощущаешь снег.

Не первый я поэт, что говорит про это,

И не последний я. Земле цвести, поверь:

Все будет и без нас — зима, весна и лето.

И реки будут течь сквозь годы, как теперь…

Я знал немало дней прекрасных. Я с разбега

Врывался в мир, любил тепло, дожди, зарю.

Идет моя зима, и, чуя запах снега.

На голые холмы я с нежностью смотрю.

Сидим с тобой вдвоем, и мне не одиноко.

Жизнь! Благодарен ей я за судьбу свою,

За страсть, за счастье жить здесь, на земле высокой,

За жар моих стихов, за красоту твою!..

Моей любовью ты была, большой, счастливой.

Теперь ты — только боль оборванной мечты.

Приходит смерть порой и к девушкам красивым.

Ты девушкой была, надгробьем стала ты.

О, тонкость рук твоих и их тепло живое,

На цвет морской воды похожие глаза!

А ветер над тобой качает ночью хвою,

И о тебе гудят сосновые леса.

Твои глаза всю жизнь любили снег и осень,

И сосны, и весну, и грусть дождей косых.

У мертвых неба нет, и снега нет, и сосен.

Холодной глины тьма закрыла все от них.

В поэзии любя нетленность, вечность, силу.

Цвела ты. И ушла. И стал мой день тяжел.

Спокойно звезд огни горят. Ты их любила,

И за ночь абрикос, как при тебе, расцвел.

Да, и красавиц смерть уносит. Как мириться

Нам с этим? Все равно ничем тут не помочь.

Красивое лицо твое мне часто снится

Всю ночь, пока рассвет не отодвинет ночь.

Ты улыбаешься во сне. И хоть я знаю.

Что это только сон, — назавтра встречи жду.

Но нам уже вовек не встретиться, родная,

Ведь ты лежишь в земле, а я по ней иду.

Иду я по земле, а ты лежишь под нею,

Я вижу облака — их легкость, свет и цвет —

И розы, что теперь не для тебя алеют.

Я за тебя всему шлю грустный свой привет.

Для мертвых нет любви и нет цветов, просторы

Морей им не нужны, весь мир от мертвых скрыт.

Им сосны не шумят, им безразличны горы

И жизнь. И в этом смерть как раз и состоит.

Идет спокойный снег. Весь день брожу, вдыхая

Его прохладу, я. Простор и свежесть в ней.

И вновь весь день стихи я женщинам слагаю —

Весне души моей, зиме души моей.

Их руки и глаза нас всюду согревали

Средь радостей и бед, в дни скорби, в дни труда.

Мы ради них шли в бой и жизни отдавали,

Мы думали о них, их помнили всегда.

Кинжальных, пулевых ранений много было,

Не жаловались мы, сражались против зла.

Когда ж в кровавый день мы вдруг теряли силы,

Как знамя, нас любовь спасала и вела.

Вот Пушкин на снегу лежит у речки Черной,

Махмуд в последний раз глядит на выси гор.

И голос твой, Меджнун, звучит в ушах упорно:

Ты где-то средь пустынь тоскуешь до сих пор.

Идет спокойный снег. Весь день брожу, вдыхая

Его прохладу, я. Простор и свежесть в ней.

И вновь весь день стихи я женщинам слагаю —

Весне души моей, зиме души моей.

Я тебя вспоминал у Адайских высот.

Над чинарами солнечный свет ликовал,

Ты жила в этом мире открытых красот.

У Адайских высот я тебя вспоминал.

У Адайских высот ты врывалась в мой стих

Вместе с зеленью веток, как солнечный луч.

Разгорался рассвет, откровенен и тих,

И чинары молчали у каменных круч.

Я зажег в твою честь полуночный костер

У Адайских высот. Я стоял на краю

Голубых пропастей, перед сонмищем гор,

Ты заполнила полностью память мою.

И с Адайских высот до тебя аромат

Расцветающих трав этот стих донесет.

Где чинары и скалы, Восход и Закат

Вспоминают тебя у Адайских высот.

Я с Адайских высот посылаю мой стих,

Грохот горных потоков его просквозил.

Он гудел водопадом в ущельях пустых,

Где на острых обрывах алеет кизил.

У Адайских высот для тебя родились

Все слова, что сегодня тебе говорю.

Как в твой лик, запрокинутый в звездную высь,

У Адайских высот я смотрел на зарю.

У Адайских высот, где с отвесной скалы

Водопад ледниковую воду несет.

Где навстречу заре вылетают орлы,—

Я тебя вспоминал у Адайских высот.