— Да, была.
— Вы что же, и этот разговор тоже слышали, Лори?
Она покачала головой:
— Кларенс мне рассказал.
Сюзанна медленно выпрямилась.
— Кларенс? Но зачем, какой ему смысл было об этом рассказывать?
— Не знаю. Разве что это был еще один способ сделать мне больно…
Сюзанна протянула руку и коснулась плеча Лори. Черт побери, может она, наконец, побыть просто человеком, женщиной, да или нет?
— Простите меня, Лори. Вам, должно быть, очень тяжело вспоминать это.
— Ничего, со мной все в порядке, — суховато выговорила Лори, хотя было видно, что это не так. Она с трудом сдерживала слезы, готовые вот-вот хлынуть из глаз. — Кларенс не упускал возможности рассказать мне о своих женщинах, ему это нравилось. Я думаю, я бы справилась с собой, влюбись он в кого-нибудь из них по-настоящему… Но ведь этого никогда не было! Он болтал лишь о своих сексуальных успехах: с той он познакомился в баре, с этой — на вечеринке, а эта…
— Вроде Сесили Коновер?
Лори не ответила, но ее молчание было куда красноречивее слов.
— Как долго продолжались их отношения?
— Не думаю, чтобы они прекращались. Он рассказывал мне, как… ну, они встречались у него дома, в отеле, даже в суде…
— В зале суда?
— Нет… в кабинете Кларенса. Единственный раз, когда он устроил что-то в этом роде в зале суда… как ни постыдно в этом признаваться… это было у него со мной. Ужасно. Вы только подумайте: ради чего мои родители обучали свою ненаглядную доченьку в юридическом колледже?.. Ради того лишь…
Первой и естественной реакцией Сюзанны было сочувствие, но она в который уж раз сдержала себя, не желая прерывать девушку. Однако опасения были напрасны, Лори продолжала говорить.
— Это случилось лишь однажды, — повторила она. — На самом деле все было не так ужасно, как могло показаться. Ничего не произошло, хотя, признаться, мы были на грани. У Кларенса были свои причуды — многие называли это странностями, — он нередко засиживался на работе допоздна и вечером любил зайти в зал суда и изобразить из себя верховного судью. Он садился в кресло посредине и произносил речь, обращаясь к залу; зал, разумеется, был темный и пустой, из публики была разве что я.
— И часто он так лицедействовал?
— Да нет, всего раз-другой…
— А в тот вечер, когда вы занимались там любовью?
— Тогда он вдруг стал нежным и ласковым, мы, говоря по-старомодному, обнимались и целовались. Я ужасно боялась, что кто-нибудь из охраны войдет и застанет нас, но Кларенса, похоже, это совершенно не волновало. Если бы это зависело только от него, то мы бы, возможно…
Сюзанна улыбнулась:
— Еще один старомодный термин: дошли бы до самого конца?
— Да, именно так.
В этот момент кончилась запись и на другой стороне пластинки. Лори встала.
— Поставить еще раз то же самое или что-нибудь более легкое? — спросила она.
— Давайте легкое.
Она поставила на проигрыватель пластинку с записью Джорджа Ширинга в сопровождении струнного оркестра, подошла к цветам, прикоснулась к ним с преувеличенной нежностью, затем обернулась и сказала:
— Я ужасно боюсь, Сюзанна.
— Боитесь? Чего?
— Боюсь находиться там.
— В здании суда?
— Да. Боже, я меньше всего хочу показаться странной или не в своем уме, знаете, с манией преследования, но, в конце концов, где-то в Верховном суде Соединенных Штатов скрывается убийца…
Сюзанна подошла к ней.
— Лори, вы все сказали мне? Может быть, вы чего-то недоговариваете? Возможно, Кларенс сказал вам что-то по секрету.
Первым побуждением Лори было ответить отрицательно, но, подумав, она кивнула:
— И что же дальше?
— А дальше его убили, скорее всего кто-то из судей.
Сюзанна кивком указала на кушетку.
— Давайте присядем. Так что же дальше?
— Кларенс частенько утверждал, что у него есть отмычка к каждому человеку в Верховном суде. Он знал о каждом судье что-то компрометирующее.
— Откуда он брал сведения?
— Точно не знаю, но, возможно, он просто умел слушать, находясь рядом с ними… Он работал с судьей Поулсоном и утверждал, что тот не более чем марионетка в руках Джоргенса и что он может доказать это.
— Ну, о Поулсоне так говорил не он один, Лори. Если уж на то пошло, подобные обвинения выдвигаются в адрес верховных судей на протяжении многих лет.
— Я думаю, что здесь нечто большее, — ответила Лори. — Одно дело, когда судья оказывается под влиянием политических идей президента, который, кстати, и назначил его на этот пост; и совсем другое — когда Белый дом через председателя Верховного суда прямо влияет на принятие решений по конкретным делам.
— С Поулсоном дело обстоит именно так?
— Кларенс утверждал это и говорил, что может подтвердить факты документально. Он сказал, что, если предать эти документы огласке, в действиях Верховного суда, да и Белого дома тоже, выплывет наружу масса скандальных вещей.
Сюзанна присвистнула.
— Я выпила бы еще кофе, — сказала она. — И немного бренди, если у вас есть.
— Есть.
Они продолжали разговор о судье Поулсоне и его связях с Белым домом. Лори не могла сообщить ничего конкретного, поскольку документов, на которые ссылался Кларенс, она не видела; однако, казалось, была убеждена, что эти документы существуют и представляют реальную угрозу для верховного судьи и даже для президента. Вполне достаточный мотив для убийства.
— Ну а остальные судьи? — спросила Сюзанна. — Вы рассказали мне о судье Коновере и о том, что у его жены был роман с Сазерлендом. Какой информацией располагал Сазерленд о других?
— Мне кажется, он знал что-то о каждом, Сюзанна. Я помню, как он однажды отозвался о судье Чайлдсе; он рассмеялся тогда и сказал: «Тоже мне, герой липовый! Жулик он и проходимец».
— Судья Чайлдс? Но его военные заслуги документально подтверждены…
— Я не знаю, что вам ответить. Однако нередко, просыпаясь среди ночи, я вижу лица членов Верховного суда. Мне снится, что все девять судей стоят перед судейской скамьей, а Кларенс сидит в кресле председателя… Точно так же, как он сидел в момент убийства. Он смеется им в лицо, называет дураками и мошенниками. И у каждого судьи в руке пистолет, кто-то из них стреляет и попадает ему в голову…
— Кто же?
— Не знаю. Слава Богу, это всего лишь сон, и я просыпаюсь.
— Ну а если следовать вашей интуиции, Лори, кого бы вы назвали?
Лори нервно усмехнулась:
— Не знаю, Сюзанна. Но если бы мне нужно было ограничить круг подозреваемых, я назвала бы Коновера, Поулсона и Чайлдса. Насколько я понимаю, у них были реальные мотивы. Я знаю, что сейчас много говорят об отношениях Кларенса с женщинами, но вряд ли его убила женщина. Я переиначила бы старую поговорку, Сюзанна: ищите мужчину…
Двадцать минут спустя Сюзанна сидела в своей машине. Она включила двигатель, крепко сжала в руках руль. «Ищите женщину, ищите мужчину, — сказала она себе. — Ищите кого угодно, где угодно, но только не здесь и не меня…»
Два человека закончили обыск в кабинете доктора Честера Сазерленда в его доме в Чеви-Чейзе.
— Вот они, — сказал один из них.
— Точно, — ответил другой. — Это и есть его досье по проекту МКАЛТРА, или как его там. Как раз то, что им нужно. Пойдем!
Глава 22
— Я в этом уверена, — сказала Вера Джонс доктору Честеру Сазерленду на следующее утро. — Посмотрите…
Он заглянул ей через плечо в открытый ящик шкафа, где хранились досье, с наклеенными на нем буквами алфавита.
— Вы точно помните, что вчера перед уходом его заперли? — спросил он.
Вера посмотрела на него:
— Доктор, я запирала и проверяла эти досье ежедневно в течение двадцати двух лет, и вчерашняя ночь не была исключением.
— Да-да, конечно, простите меня. Вы выяснили, не пропало ли что-нибудь?
— Пока нет. Я решила сообщить вам, прежде чем что-то предпринимать.
— Вы проверили мой кабинет?