– У меня не хватает сил от него избавиться, – ответила она.

– К тому же это лучший друг моего мужа.

Вскоре Шишкин, разглагольствуя о великой партии Узбекистана, растянулся на широкой кровати и захрапел.

Я вдруг осознал, что была уже поздняя ночь. Натали устроилась на матрасе в углу комнаты, а я прилег на полу, укрывшись пальто ее мужа. Засыпая, я вспомнил о том, что должен был сегодня начать ремонт.

«Ну и достанется мне от Кэт, – подумал я. – Хотя кое-что я выиграл: момент моего разоблачения отодвинулся еще на один день».

К вечеру следующего дня я робко позвонил в дверь квартирки на Благодатной.

Открыв дверь, Кэт яростно набросилась на меня:

– Как я могла довериться такому прощелыге, как ты?

– Я спасал Натали от Шишкина, – виновато пролепетал я.

– Нашел кого спасать, – рассмеялась она. – Неужели ты не понимаешь, что сильно подвел меня? Я взяла отгул, чтобы помочь тебе, и целый день ждала, а ты оказался необязательным идиотом.

– Простите, мадам, – пролепетал я, дрожа и краснея от стыда.

Кэт хлопнула дверью и ушла учить с Лизонькой уроки, а я, осознав в полной мере свое ничтожество, отправился скоблить потолок. Вспоминая наставления Джи, я старался читать про себя молитвы, но отчего-то становилось так тяжело, что я прекратил эти попытки.

К двум часам ночи, закончив работу, я решил прочесть еще несколько писем Удода Неизвестной Птице.

«26 сентября 1980 г .

Сегодня 26 сентября, завтра я буду в Москве, но, тем не менее, то, что я собираюсь сказать, может быть сказано только в этом послании и только из этого места и времени, в котором я сейчас нахожусь.

Тема глубокого творческого размышления (медитации). На открытке с обратной стороны письма изображен Ритуальный Лик Старца и его Маска, несомая на спине монахом, одетым в черную рясу. Что это означает и что даст твоей Душе и твоему Пути? Понимаешь ли ты что-либо?

Вся твоя будущая жизнь – это Маски и Роли, которые ты будешь с большим или меньшим успехом (скрипом и т.д.) играть на Сцене Жизни. Но что таится под Масками? Можно ли оторваться от Маскарада и уйти в центр внутренней Глубины, в Море, где плавает Золотая Рыбка, уйти от разбитого Корыта, от Столбового Дворянства, от Царицы? Для этого придется отвлечься от вздорности и массы свойств, принадлежащих Старухе, то есть Личности, перестать быть Мачехой своей Души.

3 октября 1980 г . Нижний Новгород.

Болдинская золотая осень. Хрустальный воздух. Кремль над Волгой, в котором я сейчас и обосновался.

Сегодняшняя тема: цвет пламени, его желтый спектр, возносящий, через глубинную медитацию на избранное растение, огненно-крылатую стихию человеческой души в огненный мир. Тот, кто прикоснется крыльями своей Чайки (символ свободной души) к тайне золотого сияния, постигнет скрытое измерение бледно-желтого солнца нашей системы. Он попадет в другую, сверх-человеческую цивилизацию, вестниками которой в мире людей были святые и герои, озаренные золотым огненным нимбом. Крылья птицы, уносящие нас через стихию воздуха в провалы огня, где сгорает все тленное, недостойное, смертное, неблагородное, могут зацепить драгоценную добычу – нашу жизнь, тело нашего времени. И там, в герметической плавильне солнца, через гибель и смерть наших слабостей мы возродимся к солнечному бытию, проливая солнечный свет в мир человеческий для тех, кто готов…»

Эти слова привели меня к осознаванию своей души и придали устойчивость распредмеченному сознанию.

Перед тем как заснуть, я постарался подсчитать, удалось ли мне за сегодняшний день хоть на миллиметр продвинуться к Просветлению. «Тихо, улитка, ползи по склону Фудзи, вверх, до самой вершины», – успокаивал я себя хокку, похожим на коан.

Утром я проснулся оттого, что Кэт ожесточенно ходила вокруг моей кровати.

– Ты обманул меня, негодяй! Я убедилась, что ты не в состоянии сделать приличный ремонт. И вообще ремонт делать абсурдно, ибо тогда сотрется память об Адмирале, которую вобрали в себя эти стены. А тебе я советую побыстрее убираться из моего дома.

Ситуация была критической. Я оделся и, быстро побросав вещи в желтый чемодан, собрался покинуть квартирку-бис.

–

Так

т

ебе и надо,

–

заверещала радостно Лизонька,

– п

оживешь на улице, сразу поумнеешь.

Уже стоя в дверях, я справился со своей уязвленной гордыней и, натянуто улыбнувшись, произнес:

–

А ведь в туалете и ванной нет атмосферы Адмирала, и значит, их можно безболезненно для вашей памяти отремонтировать.

–

Пожалуй, ты прав,

–

сменяя гнев на

ми

лость, произнесла Кэт. - Я, наверное, разрешу тебе привести их в порядок. Но делать ты это будешь только под моим строжайшим контролем. Работать тебе позволяется только в моем присутствии.

–

Отлично,

–

с радостью согласился я.

–

В таком случае, ровно в

17

.00 ты долж

е

н быть дома,

–

сказала она и ушла.

Не успели стихнуть ее шаги на лестничной площадке, как раздался телефонный звонок. Я осторожно поднял трубку.

–

Привет, Касьян, - проворковал тихий голос Натали, - если ты свободен, можешь зайти в гости.

Размышляя о том, как проскользнуть между Сциллой и Харибдой, я оделся и заспешил к станции метро по пушистому снегу, обильно выпавшему за ночь. На мой нетерпеливый звонок дверь тихо отворилась, и я увидел бархатные ресницы Натали, из-под которых улыбались дорогие мне сияющие глаза. Мое сердце учащенно забилось. Я прошел на кухню, надеясь уютно посидеть за чайком вместе с Натали, и увидел у стола здоровенного парня, который сжимал рукой, сплошь покрытой татуировкой, бутылку вина. Он окинул меня безучастным взглядом любителя потасовок и основательно приложился к горлышку.

«С этим парнем никогда не просветлеешь»,

–

подумал я.

–

Это Боцман, мой старый приятель. Он только что вернулся из плавания и тут же забежал ко мне.

–

Ну ладно,

–

сказал Боцман, подозрительно оглядывая меня,

–

мне пора идти к жене и детям,

–

он натянул потертую рыжую ушанку, допил одним глотком вино из бутылки и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Я облегченно вздохнул, ибо мне не понравилась его нагловатая физиономи

я.

«Слава Богу, что у меня иная судьба,

–

подумал я.

–

Мне надо как можно скорее подняться к небесам, а Боцман

у –

забраться в уютную клетку родового древа».

–

Присаживайся,

–

чарующим голосом произнесла Натали

и

, налив чаю в изящную чашку, подала ее мне. - Отчего это ты

х

одишь за Джи, как нитка за иголкой? — вдруг с любопытством

с

просила она.

- Видишь ли, - отпив чаю, произнес я, - я не готов к разго

в

ору на эту тему.

–

Нет уж, ответь на мой вопрос, - упрямо нахмурилась она.

Мне не хотелось так быстро раскрывать свои карты этой

си

мпатичной молодой лед

и;

смущенно поглядывая по сторонам, я

не знал с чего начать.

–

Может, тебе для храбрости налить стаканчик «Агдама»? - полюбопытствовала она.

Я пригубил портвейна и нехотя сказа

л:

–

Я избрал Джи своим наставником на великом Пути Осво

б

ождения и поэтому следую за ним по таинственному лабиринту человеческих судеб.

–

И чего же ты достиг?

–

Рано об этом говорить. Вначале у меня возникла странная идея: построить каменный дом, где-нибудь в лесу, и да

т

ь Джи

в

озможность жить в нем тихо и одиноко, как жили пустынники в др

е

вности. Затем постепенно начать приводить к нему искателей духовного со всей страны как к новому русскому Мастеру. Мне

п

о наивности казалось, что мистики обрадуются, что нашелся русский Мастер, и толпой повалят к нему на поклон, и заживем

мы

тогда хорошо. Но Джи почему-то сразу не понравилась эта идея, и он отверг мою мечту.