Юнца я в поле встретил одного,

Бежал козленок по следу его.

Сказал я: «Друг, не упусти козленка!

Сорвется он с твоей веревки тонкой!»

Веревку юноша с козленка снял,

Сам резво, как козленок, побежал.

Козленок — вскачь за ним. Не отставал он.

Из рук юнца пучки травы хватал он.

И сделав круг с козленком, прибежал

Тот юноша ко мне и так сказал:

«Ты видишь? — Ласка лучше, чем веревка!

Его кормлю я. В этом — вся уловка».

Вот так погонщика не топчет слон, —

Ведь со слоном свирепым ласков он.

О мудрый! Будь ты добрым и со злыми!

Ведь ласков с псами злыми ты своими.

И пардус на тебя не нападет,

Коль ел он пять-семь дней твой сыр и мед.

РАССКАЗ

Дервиш, однажды проходя в лесу,

Без лап увидел жалкую лису.

Сказал: «О боже! Кто ж ей помогает?

Как зверь безногий пищу добывает?»

И вдруг раздался треск и шум в кустах,

Явился лев с добычею в зубах.

Сожрал добычу лев и напоследки

Уснул. Лиса же съела все объедки.

Дервиш, придя назавтра, увидал,

Что снова лев лисицу напитал.

Открылась мудрость промысла живая

Пред старцем. И пошел он уповая:

«Забьюсь, как муравей, я в тишину!

Не взять ведь силой пищу и слону...»

И, от мирских себя отторгнув дел, он

Забился в щель горы. И там сидел он.

Он верил — пищу бог ему пошлет...

Но ждет-пождет, никто к нему нейдет.

Вот отощал и страшно исхудал он,

От голода рассудок потерял он.

И голос тайный вдруг раздался в нем:

«Вставай, о лицемер! Стань хищным львом!

Ты здесь лисой безногой не валяйся,

Сам ешь и пищу дать другим старайся!

Кто падает, как жалкая лиса,

Хоть он могуч, как лев, — презренней пса.

Лови добычу, ешь, делись с другими!

Пренебрегай объедками чужими!

Ты рук своих трудом себя питай,

Трудись, как муж, и ближних утешай.

Лишь мужеложец гнусный, как блудница,

Чужим трудом питаясь, не стыдится.

В беде увидев старца — встань, беги,

Упавшему подняться помоги!

Господь того лишь счастьем одаряет,

Кто мужествен, кто гибнущих спасает,

Великодушный счастьем озарен,

Злодей бездушный радости лишен.

Добро созданьям божиим творящий

Счастлив и в жизни сей и в предстоящей.

РАССКАЗ

Слыхал о славном я одном ученом,

Что жил в пределе Рума отдаленном.

Осиротев в родном своем дому,

С толпой дервишей я пошел к нему.

Нас принял, обнял и расцеловал он,

Потом, с почетом, всех за стол позвал он.

Полна была хозяйская казна,

Да, горе нам, — еда была скудна.

Хоть видом был хозяин благороден,

Но сердцем, словно сук сухой, бесплоден.

Приветлив с нами он, радушен был...

Но — нас, голодных, он не накормил.

Хозяин наш всю ночь не спал, молился,

И я не спал. Я голодом томился.

Заря блеснула. Пали стены тьмы.

Хозяин наш спросил, как спали мы.

Был среди нас один сердитый малый,

Видавший виды, человек бывалый.

«Меня, — сказал, — ты б мог не обнимать!

Ты б лучше есть мне догадался дать!

Ты лаской лживой не гневил бы небо,

Ты дал бы лучше мяса нам и хлеба!»

Не бденье с мертвым сердцем в тьме ночей,

А щедрость — признак доблестных мужей.

Твори добро — вот к правде путь прямой!

Молитва — это барабан пустой.

В день пробуждения, в предел счастливый

С добром войдешь, а не с молитвой лживой.

Без действий притязания — ничто,

Молитвы без деяния — ничто.

РАССКАЗ

Речь о древнем я слыхал,

Конем Хатам чудесным обладал.

Тот конь, глаза пленяя красотою,

С огнем небесным спорил быстротою.

Когда, бывало, вихрем он летит,

То искры сыплются из-под копыт.

В горах он, как поток ревущий в пене,

В полях он, словно ветерок весенний.

Когда легко в пустыне он скакал,

То от него и ветер отставал.

Молвой Хатам был восхвален без лести.

Румийский царь о нем услышал вести,

Что нет людей, чем тот Хатам, щедрей,

Что нет коней, коня его быстрей.

Что на коне Хатам, летя в просторе,

Пересекает степи, словно море.

Ответил вестнику румийский шах:

«Слова без доказательств — это прах.

Коль щедр Хатам, то пусть он Щедрость явит

И своего коня мне в дар отправит.

Тогда увижу: он велик душой,

А если нет, то слово — звук пустой».

И к роду Тай, где был Хатам вождем,

Гонец румийским послан был царем.

Там степи знойны и мертвы лежали,

Лишь по весне дожди их орошали.

Гонец шатров Хатамовых достиг,

От жажды пересох его язык.

Но отдохнул на ложе он отрадном,

В тени, в тиши, над родником прохладным.

Хатам, отцов и дедов чтя завет,

Коня гостям зарезал на обед.

Жарким и сладостями угостил их,

И золотом по-царски одарил их.

Спать уложил. Наутро встал посол,

Сказал хозяину, зачем пришел.

Хатам, как пьяный поводя глазами,

В отчаянье заскрежетал зубами

И возопил: «Ты сразу почему ж,

Об этом не сказал мне, славный муж!

Ведь скакуна того, что вам так нужен,

Вчера я сам зарезал вам на ужин!

Прошли дожди, и в горах велик,

Я табуна никак бы не достиг.

И не было мне выхода другого,

Как скакуна зарезать дорогого!

Коня, решил я, лучше потерять,

Чем добрый гость голодным ляжет спать.

Мне жаль коня, но знай — мне гость дороже!