Рэчел вошла в дом, улыбнулась и повернула ключ. Его что-то беспокоило, она чувствовала это и удивлялась, почему он ничего не сказал. Казалось, он уехал в спешке — даже не поцеловав ее на прощанье. Она сказала себе, что сама была неразумна и неосторожна, пожала плечами, пошла наверх и улеглась в постель. Ей очень хоте лось, чтоб сейчас он был рядом.

Квентин, отъезжая, озабоченно нахмурился. Он заметил, что машина, припаркованная немного дальше по улице, последовала за ним на безопасном расстоянии, стараясь остаться незамеченной. Он узнал эту машину и понял, что затаившимся водителем был Тодд Харди. Репортер позабыл что на его машине журналистский номер, дававший право беспрепятственного проезда. Квентин не хотел портить прекрасный вечер и не сказал Рэчел, что настырный репортер наблюдает за ними: это огорчило бы и встревожило ее. В понедельник он разберется с этим пройдохой.

В воскресенье, выйдя из церкви, Джанет в сопровождении мужа подошла к Рэчел и Квентину.

— Ты прекрасно выглядишь, Рэчел, сияешь, словно свечка.

— Спасибо, Джанет, очень мило с твоей стороны. (Я знаю, что ты хочешь отвлечь меня, заставить расслабиться, а потом всадишь нож в спину.)

Джанет обратила свое внимание и на Квентина.

— Странно, мистер Ролс, что я до сих пор вижу вас в городе. Должно быть, вы замечательно чувствуете себя в гостях у нашей Рэчел, раз задержались так надолго. У нее, верно, совсем не остается времени на все ее многочисленные проекты.

— Я стараюсь не занимать ее время, но Рэчел — человек добрый и щедрый, как вы, наверное, знаете. А как дела у вас, Клифф?

Прежде чем ее муж успел ответить, Джанет промурлыкала.

— Должно быть, у вас серьезные отношения, если вы уже второй раз приходите вместе в церковь. — Она засмеялась. — А потом его надо представить родителям. Ах, я забыла, они ведь уже умерли. Но я уверена, что тебе не терпится познакомить его со своими девочками. Кстати, как дела у Карен и Эвелин?

— Они обе здоровы и счастливы.

Неприятная женщина пристально разглядывала Рэчел и ее изящный бирюзовый костюм с черной кружевной отделкой и матовыми золотыми пуговицами.

— Рэчел прекрасно выглядит для женщины, у которой взрослые дочери и двое внуков, не так ли, мистер Ролс?

Квентин взглянул на свою спутницу и улыбнулся.

— Я уверен, что женщина в любом возрасте была бы рада так выглядеть. Думаю, что Рэчел часто по ошибке принимают за сестру ее собственных дочерей, а не за их мать.

— Очень жаль, что они далеко, и вы не можете взглянуть на них, чтобы проверить свое предположение.

— Я видел их фотографии. Девочкам повезло, у них прекрасная мать.

— Должно быть, вы проводите вместе много времени. Я права?

Рэчел замахала рукой и произнесла наигранно деловым тоном.

— Вот идет Джен. Мне надо кое-что спросить у нее касательно нашего плана строительства приюта для бездомных. Прошу прощения, Джанет, я должна поймать ее. Рада была видеть вас, Клифф.

Они поспешили отойти прежде, чем Джанет снова успела пристать с вопросами.

Последовали объятия, поцелуи в щечку, и, пока Квентин беседовал с Адамом, Рэчел шепотом рассказала подруге о неприятной встрече.

— Ну что за ведьма! Сегодняшняя проповедь явно не научила ее ничему. До чего же неприятно иметь с ней дело.

— Если бы Клифф не был моим банкиром, советчиком и хорошим приятелем, я бы послала ее к чертовой матери.

— Возможно, если дела так пойдут и дальше, тебе придется найти другого банкира.

— Я не могу: будет еще хуже. К тому же, Клифф очень хороший человек, и я постараюсь терпеть ее выходки так долго, как только смогу.

Решив переодеться в спортивную одежду, они заехали к Рэчел, потом к Квентину в гостиницу и, купив жареных цыплят, поехали на дамбу Кларкс Хилл на пикник и прогулку.

Когда вылазка закончилась, они незаметно проскользнули в номер Квентина, чтобы подальше от чужих недобрых глаз отдохнуть, поговорить и заняться любовью.

В понедельник днем Квентин приехал к Рэчел и рассказал ей, как в субботу вечером за ним шпионил Тодд. Он пригрозил настырному репортеру, что откажется дать ему интервью, если тот не оставит их в покое. Тодд, смущенный, разыгрывал из себя невинную овечку, но понял что Квентин разъярен не на шутку, и пообещал больше не шляться за ним, как тень.

Квентин не поверил этому проныре и постарался принять меры предосторожности, чтобы избегать его.

Он резко сменил тему.

— Что же ты сегодня делала, моя любовь? Спешно выполняла планы, от которых, по мнению Джанет, я тебя отвлекаю?

Рэчел засмеялась, чтобы снять напряжение, охватившее ее после сообщения о Тодде.

— Нет, я почти весь день писала. Когда ты спрашивал, собираюсь ли я чем-либо заняться, я не сказал тебе, что хочу стать писательницей. Я держала это в секрете. Может быть, мне следует написать роман с таинственным убийством, где и негодяйка-преступница, и жертва будут похожи на Джанет?

Квентин ухмыльнулся.

— Очень забавно и интересно.

Рэчел спросила, внимательно наблюдая за его реакцией:

— Ты не считаешь, что в моем возрасте и без профессиональной подготовки глупо писать книги?

— Вовсе нет, мысль прекрасная, и я уверен, что ты сумеешь это сделать. Роман о таинственном убийстве, написанный умной южанкой, может стать бестселлером. Один мой друг работает в большом издательстве. Он уже много лет охотится за мной, чтобы мы вместе написали историю моей жизни.

— А почему ты не хочешь?

— Я еще не так стар и немногого добился в жизни, чтобы из этого получилась интересная история. Честное слово, мне совсем не хочется выкладывать всю свою подноготную, а только такая книга с моим именем на обложке будет иметь успех. Я тем больше ценю свои секреты и спокойствие, чем труднее мне их сохранить.

— Множество парней были бы счастливы прочитать о герое футбола, который родился и вырос в маленьком городке и прославил его.

Квентин погладил ее по щеке.

— У меня есть идея получше: ты напишешь роман, а я дам его прочесть моему другу.

— А если роман ему не понравится, но из вежливости он промолчит?

— Нормальный человек никогда не смешивает дружеские отношения с работой. Если рукопись понадобится доработать, он тебе скажет. Если роман никуда не годится, он тоже будет честен. Но хорошую книгу он купит. Я могу только направить тебя к его дверям, а войти и остаться — твоя забота. Посмотри на меня, в тридцать восемь лет я все еще играю в футбол и собираюсь начать новую карьеру. Я уйду только тогда, когда меня заставят. Многие люди думают, что я глуп и слишком стар, но это меня не волнует. Если строить жизнь по указке других, можно упустить свое счастье.

— Тебе легко говорить. Большинство мужчин всегда могли делать и говорить все, что им нравится, на публике или между собой, и без особых последствий. Но, если женщина пытается вести себя так же свободно, на нее навесят ярлык агрессивной шлюхи, ее поведение будет считаться неподобающим и неженственным. Старый двойной стандарт все еще действует, хотя многие утверждают обратное. Женщины не могут позволить себе того, что позволительно для мужчин. Если мужчина совершает ошибку, его репутация страдает редко, но, если то же самое делает женщина, ее смешивают с грязью.

— Если ты не стоишь под светом прожекторов и за тобой не охотятся средства массовой информации. Меня позорили зато, что я дважды был неудачно женат, за встречи с женщинами, которых, с точки зрения публики, было слишком много. Мое имя связывали с каждой женщиной, с которой хоть раз видели. По большей части мне требовалось сопровождение в официальных случаях, но если послушать газетчиков, это были настоящие романы.

Рэчел не удержалась и спросила:

— Случалось ли так, что репортеры своими преследованиями разрушали многообещающие отношения? (Как делает Тодд.)

— Нет, и я буду осторожнее, чтобы они не лезли в наши дела.

— Мне, пожалуй, повезло, что я овдовела, а не развелась, потому что на разведенных часто смотрят косо. Я уже говорила тебе, что родители Дэниела не одобряли его выбора и так и не приняли меня в свою семью.