Тот снова вернулся к своей сдержанно-официальной манере, взял мои сумки и вошел в дом.

— Наверное, вам лучше сначала пройти в свою комнату, миссис Торн? — предложил Диллоу. — После этого вы встретитесь с миссис Ариес. Она хотела бы отужинать сегодня вместе с вами.

Я согласилась и вошла в освещенное фойе. За ним простирался холл с распахнутыми дверьми, который вел куда-то за лестницу. Покрытая же красным ковром лестница оказалась прямо передо мной. Полированные дубовые перила цвета золота, слишком широкие для моей руки, поднимались справа и слева до самой лестничной площадки. Я стала подниматься по правой стороне в указанном Диллоу направлении и, оглянувшись вниз, увидела, что по обе стороны от входной двери находятся два вытянутых витража, в свете электрических ламп мерцавших синим и красным.

— Ваша комната перед вами, миссис Торн, — сказал Диллоу за моей спиной.

Коридор второго этажа был погружен в полумрак, но дверь в комнату была открыта, и оттуда приветственно манил свет. Кирк поставил самую большую сумку на подставку для багажа, что стояла в изножье двуспальной кровати, отвесил мне поклон и быстро вышел. В другое время я бы обязательно заинтересовалась этим молодым человеком.

Дворецкий критически оглядел комнату и, казалось, пришел к выводу, что все в порядке. Он сказал, что я могу пользоваться ванной на другой стороне коридора, и направился к двери.

— Я недолго, — сказала я. — А где я смогу найти миссис Ариес?

— Просто спуститесь по лестнице, миссис Торн. Со времени своей болезни миссис Ариес предпочитает жить на первом этаже, в комнате, которая выходит в сад позади дома и более удобна для нее. Дверь будет открыта.

Он ушел, а я осталась оглядывать просторную комнату в стиле "арт-деко"[2] . На стенах приятные серо-голубые обои, которые, вероятно, не менялись со времени постройки. Наверху старинный дубовый карниз, полоска стены над которым переходит в бледно-желтый потолок.

На черном паркете лежат туркестанские коврики: у изножья кровати и по обе стороны от нее. Камин с дубовой полкой над ним тоже был в черно-золотистых тонах. В нем лежали дрова, хотя пока еще не было никакой необходимости разжигать огонь. По обе стороны от застекленной двери располагались большие окна, на них — синие в цветочек портьеры. Я открыла дверь и вышла на маленький балкончик с деревянными резными перилами. Передо мной открывался огромный мир. Я видела и городские огни, и переливающиеся справа воды гавани — перед отелем "Императрица" и зданиями Парламента.

Прямо подо мной была изогнутая подъездная дорожка, спускавшаяся вниз от дома. Мне были видны обе ее части: и та, что вела к ступенькам, по которым я только что поднималась, и вторая, что шла к саду камней рядом с домом. Уже почти стемнело, вечерний воздух веял холодом, и я вернулась в комнату.

Выйдя в коридор в поисках "моей" ванной, я услышала в далеком конце какой-то звук и заметила, что там стоит мужчина. Он прислонялся к перилам задней лестницы. Лампочка в коридоре была тусклой, и я не могла разобрать его лица, но мне показалось, что он наблюдает за мной.

— Здравствуйте, — обратилась я к нему.

Он не ответил и поспешно ушел вверх по лестнице. Младший брат миссис Ариес, которого считают "ненормальным"?

Вымывшись в старомодной ванной — сидячей и на разлапистых ножках — я вернулась к себе в комнату. Переоделась, сменив слаксы на серую юбку. Из чемодана была извлечена выглаженная блузка, ее лимонный цвет немного оживил мой облик.

Глядя на себя в зеркало, я постаралась зачесать свои короткие темные волосы хоть немного похоже на ту прическу, что была у меня семь лет назад, когда похитили Дебби. В то время я была полнее, и волосы у меня были до плеч. Сейчас мои глаза выглядели широко раскрытыми и потемневшими, словно подернутыми дымкой, на лице застыло тревожное выражение. Я отвернулась, мне не понравилось то, что я увидела в зеркале.

Слишком многое зависело от встречи с миссис Ариес, и меня захлестывала паника от одной мысли, что я встречусь с ребенком, который живет в этом доме. Поскольку я никого из живущих здесь еще не видела — не считая того мужчины на лестнице, мне не хотелось внезапно с кем-то столкнуться до разговора с Коринтеей Ариес.

Спустившись на первый этаж, я прошла мимо просторной столовой, где стоял накрытый к ужину стол. Я заметила в глубине коридора отблески зажженного камина, проникавшие через открытую дверь одной из комнат. Миссис Ариес услышала шаги и пригласила меня войти.

Я ступила в большую комнату, которая когда-то была библиотекой, но теперь получила иное предназначение. Стеллажи с книгами до сих пор занимали две стены из четырех, и из-за ореховых деревянных панелей комната казалась темной, даже несмотря на зажженные лампы и языки пламени за каминной решеткой. В комнате так же стояла старомодная кровать с высокой резной спинкой, на которой были изображены листья и гроздья винограда. Туалетный столик и бюро превращали библиотеку в жилую комнату. У зажженного камина — который показался мне слишком жарким — сидела женщина в инвалидном кресле. Я замялась в дверях, и она повернула голову, чтобы меня поприветствовать.

— Спасибо, что приехали, миссис Торн. Я — Коринтея Ариес. Пожалуйста, проходите и садитесь. Сейчас больше никого нет дома, и нам никто не помешает.

Я это уже поняла. Видимо, тот мужчина, которого я заметила на лестнице, не считается, как и Диллоу.

Даже сидя в инвалидном кресле, миссис Ариес казалась очень энергичной. Огонь в камине освещал ее тонкий аристократичный нос и чуть тронутые помадой губы, которые могли бы казаться полнее, если бы не многолетняя привычка сдерживать улыбку. Сиявшие как темное серебро седые волосы были высоко завиты и заколоты янтарными гребнями. И прибавьте к этому бессмертный королевский стиль: платье цвета граната с золотой вышивкой на воротнике и сутажной застежкой из петелек. У меня сразу создалось впечатление, что этой женщиной во многом руководила гордость.

Я приняла протянутую мне руку, ощущая ее худобу, и почувствовала легкий запах фиалок. Сладковатый, еле ощутимый. Я не сомневалась, что ничто из перечисленного не делалось специально к моему приезду. Я сильно подозревала, что даже оставаясь совершенно одна, Коринтея Ариес занималась собой ради собственного удовлетворения.

По ее приглашению я опустилась в низкое каминное кресло по другую сторону очага, в ожидании обмена любезностями насчет моей поездки, с которых должен был начаться разговор. Я быстро выяснила, что миссис Ариес не заботили подобные условности. С минуту она изучала меня, и по ее лицу нельзя было понять, одобряет она меня, или нет. Ей было, видимо, около семидесяти, но лицо оставалось настолько гладким, что напоминало маску. Только темные глаза излучали свет, который она не могла целиком скрыть.

Ее каменное лицо меня встревожило, но позже я узнала, что миссис Ариес когда-то давно решила, что от мимики только появляются морщины, и отказалась от выражения эмоций, которые могли испортить ей кожу. От ее пристального взгляда и флегматичности я чувствовала дискомфорт. Даже несмотря на мои подозрения в их фальшивости. Ее выдавал голос, и иногда жестикуляция.

Закончив меня разглядывать — хоть так и не выдав, к каким заключениям пришла, она с места в карьер перешла к делу.

— Я отослала Корвинов вместе с ребенком на сегодняшний вечер. Хочу поговорить с вами до того, как вы с кем-то из них встретитесь. Они знают, что я ожидаю приезда гостьи, но, естественно, даже не подозревают, кто вы и зачем приезжаете. Как я вам уже говорила, ситуация слишком сложная, чтобы объяснять ее по телефону. Я не доверяю этой парочке, они мне не нравятся. И как я уже сказала, у меня появилось странное чувство насчет этого ребенка, когда я увидела в журнале фотографию вашей маленькой дочки. Именно из-за Корвинов я попросила вас приехать под девичьей фамилией.

Потому что они могут оказаться похитителями Дебби? Во мне бурлили тысячи вопросов, но я сдержалась и стала ждать, когда она сама расскажет мне всю историю.