Боб пригнулся к уху Ферджуса и шепнул:

— В следующую ночь вы скажете пароль и вас не убьют, А не убьют — уйдете с понтона!

— Уйти! Увидеть Мери! Поквитаться с врагом!

Боб сразу ушел. Ферджус сел у борта и смотрел вдаль. Любовь и жажда мщения овладели его сердцем. Любовь была первая и последняя, а потому глубокая… Но сильна была и ненависть, ожесточенная последними событиями. Он задумался. Между тем вокруг него собралась целая толпа. Ближе всех к нему были Рендель Грем и Джек Оливер. Последний прятал нож.

— Этот красавчик не очень-то говорлив, — сказал Том Джеку, — попроси его подать голосок!

Ферджус встал и хотел уйти. Но Рендель схватил его, Джек встал перед ним.

— Стой, иначе ты погиб! — сказал Джек. — Вздумаешь кричать — смерть! Посмотрим-ка, ночной джентльмен, умеешь ли ты говорить по-хорошему?

Ферджус напрасно старался вспомнить слова Боба.

— Молчит! — сказал Том. — За дело, Джек.

Оливер нахмурился, но Рендель шепнул что-то на ухо Ферджуса.

— Сын семьи, — быстро ответил он.

Оливер спрятал нож.

— Вот тебе и на! — ругнулся Том.

— Эй, вы, что там столпились, — закричал Педди О’Крен. — Не миновать вам линьков, негодяи.

Все разбрелись. Ферджус хотел было поблагодарить своего избавителя, но Рендель хладнокровно отвернулся от него, и ушел.

Настала ночь. С коек вдруг вскочили четыре ссыльных и спокойно связали сторожей, которые сами дали веревки.

— О, черт вас возьми! — ругался Педди, когда ему связывали руки. — И надеюсь, это исполнится, чтоб мне лопнуть. Но семья у меня в долгу теперь. Стягивай крепче, гнусная тварь. Ну же, мерзавцы, убирайтесь, скорей, мои голубчики! Там ждет лодка.

Связанные часовые стали валяться по полу, чтобы вымазать куртки.

Тридцать осужденных были уже в лодке. На понтоне остались только больные, Ферджус и Рендель.

— Ну же, висельники, живей, провалиться б вам совсем, — торопил Педди.

Рендель вдруг остановил Ферджуса и сказал:

— Любовь и мщение заставляют вас бежать?

— Откуда вы знаете?

— В бреду вы высказали мне все, по счастью, мне одному. Мери Мак Ферлэн — жена Годфрея Ленчестера.

Ферджус задрожал.

— Это правда?

— Сущая, я земляк благородного Энджуса. Итак, довольно о любви. А для ненависти нужны силы, нужно много-много денег. В Лондоне вас ожидает нищета.

— Торопитесь, окаянные! — ругался Педди.

Ферджус потянулся к отверстию, но Рендель остановил.

— А вы сами? — вдруг спросил О'Брин.

— Я остаюсь. Я хочу сделаться богатейшим человеком во всем Лондоне.

— Как это возможно?

— Там, где собирают отчаяннейших людей трех соединенных королевств.

Ферджус задумался.

— Вот черти, бесово отродье, — ворчал Педди. — Да убирайтесь скорее, проклятое хамово отродье!

— Много таких людей в Ботани-бее, как вы? — вдруг спросил Ферджус.

— Много.

Ферджус молча закрыл отверстие и пошел к своей койке.

— Олухи! — проворчал О'Крен.

Глава тридцать седьмая

ССЫЛЬНЫЕ

Ссылочный корабль «Фан-Димен» приближался к месту своего назначения.

Все четверо матросов были жестоко наказаны. Но долговязому Педди О'Крену досталось меньше всех, так как он очень энергично доказывал, что своим красноречием он удержал Ренделя, Ферджуса и других, которые, мимоходом сказать, и не умели плавать.

Ферджус заметно поправился: ему не трудно было сблизиться с Ренделем, в котором он заметил врожденный ум, гордость и не знавшую препятствий волю.

Рендель из сострадания спас Ферджуса и последний в первое время совершенно повиновался ему. Но могущественное влияние красоты, ума и силы характера сделали то, что скоро Рендель совершенно подчинился новому другу.

Наконец «Фан-Димен» бросил якорь в гавани Сиднея. После обычных казенных церемоний капитан с офицерами направился к берегу, а оттуда к «Фан-Димену» поплыло множество лодок с мужчинами, женщинами, детьми. Прибытие новых ссыльных всегда приятно для поселенцев. На этот раз особенную радость производило то, что на «Фан-Димене» были женщины, выписанные из Лондона богатейшими дамами Сиднея и Параматы.

Через несколько дней губернатор делал смотр новоприбывшим ссыльным. Потом явились различные промышленники и стали вербовать рабочих между ссыльными, давая подписку строго наблюдать за ними. Разумеется, эти промышленники прибыли сюда такими же ссыльными, но освободились и были зачислены в граждане по разным обстоятельствам.

Рендель и Ферджус были отправлены в Парамату. Они жили дружно и сообща продумывали средства к исполнению своих планов.

В Парамате на одной шерстяной фабрике была замечательная работница Мадлен Вольф. В списках она значилась под именем Магдалины де Лу, и все считали ее француженкой. Она сызмальства жила в Лондоне и играла там роль большой львицы. Она не была красавицей, но обладала способностью привлекать к себе самые холодные сердца и развязывать туго завязанные кошельки. Она разорила не одного банкира прежде, чем попала в Новый Южный Валлис.

Семья лишилась одного из полезнейших своих членов. Мадлен в Сиднее употребила все силы, чтобы освободиться от работы и преуспела в этом. Какой-то богач из освобожденных ссыльных взял ее под свое покровительство.

Но годы шли и покровитель бросил Мадлен. Ее отправили на фабрику, где нужно было работать. Она убежала, но ее поймали и отправили в самую отдаленную от Сиднея колонию. Она попыталась возмутить своих товарищей — тогда ее шею украсили железным ожерельем и спустили в рудники.

Мадлен было невозможно узнать, когда она возвратилась оттуда. Она сильно постарела, хотя ее сердце, ум и воля как будто и не знали, что такое время. Она стала прилежно работать, чтобы опять не попасть в рудники, но деятельно вынашивала планы против тех, кого она считала своими преследователями.

Во время прибытия Ренделя и Ферджуса в Сидней, Мадлен Вольф играла там довольно видную роль. Она находилась в сношениях со всеми членами семьи. Ей было известно убежище Смита, стрелявшего в губернатора; была она в сношениях с Ватерфильдом, который подрывал всех торговцев мясом.

На этой-то женщине и порешил жениться Рендель Грем.

Глава тридцать восьмая

ОТЧАЯННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ

Наконец все было приготовлено к побегу. Однажды темной ночью четверо мужчин и одна женщина спешно шли к морскому берегу. Это были Ферджус, Мадлен, Рендель, Смит и Ватерфильд.

— Где наши люди? — спросил вдруг Ферджус.

— В пятистах шагах отсюда, — ответила Мадлен.

Ферджус задумался.

— Друзья, я намерен овладеть корветом, — сказал он вдруг.

Ватерфильд громко расхохотался, Смит пожал плечами, а Мадлен захлопала в ладоши.

— Объяснитесь, О'Брин! — беспокойно сказал Рендель.

— Самонадеянность — большой порок, — усмехнулся Смит.

— Рендель, позови наших людей, — спокойно отозвался Ферджус.

Рендель молча повиновался.

— До свидания, господа, — сказал Ватерфильд, откланиваясь.

— С Богом, обойдемся и без тебя. Но через несколько часов мы будем господствовать на море, — ответил Ферджус.

Ватерфильд остановился и задумался. Рендель возвратился с тридцатью здоровеннейшими молодцами.

— Ты уверен в этих людях? — тихо спросил Ферджус.

— Как в самом себе.

— Собери их в кружок.

Ссыльные окружили О'Брина.

— Друзья! Двадцать пять минут на размышление. Через четверть часа сюда прибудет лодка за тридцатью рекрутами, которые обещаны капитану вон того судна. Рекруты должны быть пьяны. Вы согласны притвориться пьяными, чтобы таким образом попасть на корвет?

— Зачем?

— Чтобы потом им овладеть!

— А, понял! — вскричал Ватерфильд. — Ура, нашему капитану!

Ссыльные, спрятав оружие, в беспорядке легли на песок.