…Вечером, когда банкир Мартен-Ригал вышел из кабинета, дочь была с ним гораздо ласковее, чем обычно.
— Как я люблю тебя, мой милый папочка! — поминутно повторяла она, целуя его. — Какой ты у меня добрый!
Отец Флавии очень устал за день и не догадался спросить девушку о причинах ее необыкновенной нежности.
Впоследствии господин Мартен-Ригал горько сожалел об этой оплошности.
Андре приснилось, что он победил Генриха и сделал предложение мадемуазель де Мюсидан, но граф отказал ему.
Художник проснулся и с трудом отогнал неприятные мысли.
— Надо избавить Сабину от маркиза, а там посмотрим, — сказал он сам себе и сел за стол.
Пора было навести порядок в хаосе накопившихся у него сведений и впечатлений.
Андре взял карандаш и написал на обороте неудачного эскиза имена своих противников:
Генрих де Круазеноа
Вермине
Ван-Клопен
Маскаро
Тантен
Ортебиз
Мартен-Ригал
На противоположном краю листа он вывел три слова:
Сабина де Мюсидан.
"Чего хочет Генрих? — думал Андре. — Жениться на дочери графа. Не на Сабине, а именно на дочери графа де Мюсидана. Она никогда не называла маркиза в числе своих друзей и в последнем письме отзывалась о нем, как о незнакомом человеке. Зачем же он женится на девушке, с которой у него нет ничего общего?"
Ответ мог быть только один.
"Деньги де Мюсиданов", — написал Андре и соединил стрелкой имя Генриха с этими словами.
Приданое негодяй получит сразу, а остальное достанется ему по наследству.
Кто может помешать маркизу жениться на Сабине?
Ее родители запуганы шантажистами, как говорит виконтесса де Буа-д'Ардон.
Сама Сабина уже покорилась воле родителей.
Знают ли об этом преступники?
Если нет, то самый опасный с их точки зрения человек — это он, Андре.
Художник написал свое имя рядом с именем любимой.
— Они могли без труда проследить за Сабиной, когда она приходила ко мне, — прошептал Андре. — Тогда самый простой для них выход из положения — пырнуть меня ножом на пустынной улице. Если же они знают о решении Сабины, то им все равно выгодно устранить единственного человека, из-за которого она может передумать и отказать Генриху. Де Брюле советует быть осторожным и поменьше выходить из дому…
Андре тяжело вздохнул. Нужно как можно скорее проникнуть в тайны маркиза. Сидя дома, этого не сделаешь. Придется рисковать…
Художник встал и прошелся по комнате.
Де Круазеноа, несомненно, является соучастником Вермине и Ван-Клопена в проделках с векселями Гастона.
Мошенники хотели заполучить деньги отца и для этого подбили на подлог сына.
Чтобы Ганделю-младший поставил фальшивые подписи, нужно было сначала заманить его к Вермине.
Кто его направил в Общество взаимного дисконта?
Ван-Клопен.
Как?
Отказав ему в кредите и посоветовав занять денег у Вермине.
Так можно было поступить лишь с человеком, у которого нет наличных.
Почему же у Гастона не было наличных?
На этот вопрос ответил сам Ганделю-сын: поверенный Катен посоветовал его отцу не давать Гастону денег и написать жалобу в полицию на Розу Шантемиль.
Значит, адвокат — сообщник Генриха…
Андре снова сел за стол и четким почерком художника написал: "Зачем мошенники руками господина Ганделю отправили Розу в Сен-Лазар?"
— Кому и чем она мешала? — пробормотал он, откладывая карандаш.
На этом месте рассуждения художника прервал осторожный стук в дверь.
Андре спрятал бумагу.
— Войдите, — произнес он, вставая.
Увидев гостя, хозяин чуть не вскрикнул от изумления.
Это был граф де Мюсидан.
Сабина украдкой показывала любимому своего отца, и художник с первого взгляда узнал его.
— Простите, — сказал де Мюсидан, — что я пришел к вам в такой ранний час. Я опасался, что позже не застану вас дома.
Андре поклонился.
У него вертелось на языке множество вопросов, которых он не смел задать графу.
Зачем де Мюсидан пришел?
Он явился как друг или как враг?
Что ему известно об отношениях Сабины и Андре?
Сам он решил прийти сюда или кто-то надоумил его?
Кто дал ему адрес?…
Граф ответил на поклон Андре и продолжал:
— Я большой любитель живописи…
"Возможно, — подумал художник. — Но главная ли это причина вашего визита в столь неподходящее время?"
— Один из моих друзей очень хвалил мне ваши картины…
"Хотелось бы знать имя вашего друга, господин граф".
— Поэтому я и решил прийти к вам, чтобы своими глазами увидеть…
"Что же вы хотите увидеть на самом деле?" — чуть не спросил художник.
Граф не закончил фразу. Он вспомнил, что еще не назвал себя.
— Извините, я забыл представиться. Маркиз де Беврон.
"Становится все интереснее. Господин де Мюсидан полагает, что я его не знаю, и хочет сохранить инкогнито. С какой целью?"
Художник еще раз поклонился.
— Меня зовут Андре. Очень приятно, что о моих скромных работах так хорошо отзываются ценители живописи. К несчастью, у меня сейчас нет ничего законченного, кроме нескольких эскизов. Хотите посмотреть?
— Конечно.
Де Мюсидан чувствовал себя очень неловко под проницательным взглядом Андре.
Однако граф уже приметил в дальнем углу зеленую занавеску.
Он стал расхаживать по комнате, делая вид, что рассматривает висящие на стенах эскизы.
Ноги его вдруг стали ватными, в висках стучало. Он с трудом сохранял ясность мыслей, которые быстро сменяли друг друга.
Негодяй Тантен, кажется, сказал правду. Похоже, что за занавеской действительно висит картина…
Что, если там и в самом деле портрет Сабины?
Будет ли это означать, что молодой человек — любовник мадемуазель де Мюсидан? Она ему позировала. Но ведь этого недостаточно, чтобы называться его любовницей…
Ну и что? Кто будет разбираться в таких тонкостях, если она провела много часов наедине с этим Андре…
Какой позор!
Впрочем, он ничуть не больше того позора, от которого несчастная девушка спасает родителей, принося себя в жертву шантажистам…
"Имею ли я право ее судить? — подумал граф. — Я был к ней равнодушен. Диана занималась не дочерью, а своими похождениями… Бедное дитя искало любви на стороне, потому что не получало ее дома… Надо признать, что выбор Сабины не так уж плох. Благородная осанка, мужестванная красота и умное, энергичное лицо молодого человека производят приятное впечатление. Если бы он еще происходил из знатного рода… Но лучше ли отдать девочку негодяю де Круазеноа, хоть он и маркиз? А изменить я ничего не могу… Зачем же я сюда пришел?"
Андре заметил, что господин де Мюсидан украдкой поглядывает на зеленую занавеску.
"Так вот оно что! Кто-то рассказал графу о портрете Сабины… За мной, видно, следят дольше и внимательнее, чем я полагал, — рассуждал художник. — Надо быть еще осторожнее. Появление графа — это привет от Генриха и его шайки. Если мы с ним сейчас поссоримся, то я им уже буду не опасен. А для нас с Сабиной все будет кончено… Тонко рассчитали, подлецы! Ну, господин граф, пора нам заключить союз против общих врагов… Только что делать с вашим инкогнито? Задали вы мне задачку, ваше сиятельство! Придется разговаривать с вами, как с посторонним… Что ж, в этом есть свои преимущества. Я скажу маркизу де Беврону все то, что никогда бы не осмелился выговорить в присутствии графа де Мюсидана".
Между тем гость закончил осмотр эскизов.
— Поздравляю вас, месье, — произнес он. — Я вижу, что мой друг был прав. Ваши работы превосходны. Очень жаль, что я не могу что-нибудь купить… Неужели у вас не найдется хоть одного законченного полотна?
— Нет, господин маркиз.
— А та картина в роскошной раме, которая виднеется за зеленой занавеской? — дрогнувшим голосом проговорил де Мюсидан.