За ним следовали полицейские во главе с комиссаром.

Стук прекратился.

— По какому праву вы врываетесь в дом и нарушаете покой моей семьи? — осведомился банкир, несколько овладев собой.

— Мы должны арестовать Батиста Маскаро, содержателя агентства по найму прислуги, — сказал Лекок.

— Вы видите, что его здесь нет, — ответил Мартен-Ригал. — Говорят, что он уехал.

— В таком случае нам нужен его служащий Тантен.

— Впервые слышу это имя. Чем могу быть вам полезен?

Сыщик кивнул полицейскому комиссару. Тот подошел к банкиру и объявил:

— Мартен-Ригал, именем закона вы арестованы!

— На каком основании?

Лекок пожал плечами.

— По-вашему, Тантен настолько чисто вымыл руки, что на Мартен-Ригале не осталось ни одной капли крови господина Андре?

— Я вас не понимаю.

Знаменитый сыщик вынул из кармана листок бумаги, развернул его и громко прочитал:

"Милый Поль!

Мы должны любить и беречь моего дорогого отца, который не постыдился надеть такие жуткие лохмотья и зеленые очки, которые ему совсем не идут, да еще приклеить эту гадкую бороду, и все это для того, чтобы принести нам счастье…"

— Перестаньте, прошу вас! — простонал Мартен-Ригал. — Я все делал ради Флавии — и она же меня погубила…

Лекок спрятал письмо и подошел к адвокату:

— Вы тоже арестованы, Катен.

Не отвечая сыщику, адвокат обратился к полицейскому комиссару:

— Вероятно, произошла какая-то ошибка. Я пользуюсь достаточно большим влиянием в парижском суде, чтобы со мной не обращались так бесцеремонно.

— Приказ о вашем аресте отдан в письменном виде с соблюдением всех предусмотренных законом формальностей, — сказал комиссар. — Желаете ознакомиться?

— Нет. Я прошу немедленно проводить меня к судье, который подписал этот приказ. После пятиминутного разговора с ним я буду свободен.

— Вы в этом уверены? — насмешливо спросил Лекок. — Значит, вы еще не знаете о происшествии, вызвавшем два дня назад большой переполох в округе Ла Барен! Рабочие копали канаву и обнаружили в земле труп новорожденного ребенка. Он был завернут в шаль и фуляровые пеленки. Полиция арестовала мать этого ребенка. Ее зовут Клариссой.

Катен бросился с кулаками на Мартен-Ригала, но полицейские схватили его.

— Подлец! — кричал адвокат, пытаясь вырваться. — Ты предал меня!

— Нет, — мрачно возразил Мартен-Ригал. — Эти господа каким-то образом ознакомились с моими бумагами…

До сих пор Ортебиз еще надеялся, что неистощимая находчивость Маскаро подскажет ему путь к спасению. Теперь последний луч надежды угас.

Доктор вынул из медальона маленький сероватый шарик и быстро проглотил его.

— Жаль погибать в моем возрасте и с таким здоровым желудком, — прошептал он. — Надо было лечить больных, а не гоняться за миллионами…

Минуту спустя он уже катался по полу в предсмертных конвульсиях.

— Как же я этого не предусмотрел? — с досадой воскликнул знаменитый сыщик. — Положите его на диван и привезите поскорее врача!

Один полицейский выбежал из комнаты, двое других подняли Ортебиза с пола.

Окаменевший от изумления де Шандос никак не мог решить, что ему делать.

— Вас гнусно обманули, господин герцог, — обратился к нему Лекок. — Этот молодой человек — вовсе не ваш сын. Его имя Поль Виолен и родился он у бедной женщины, которая жила в окрестностях Пуату.

Молодой самозванец попытался все это отрицать, но сыщик, не слушая возражений, подал знак — и полицейские привели из коридора Розу Шантемиль.

Поль не дал ей произнести ни одного слова.

— Я сознаюсь, — поспешно сказал он и залился слезами. — Но я не виноват! Меня заставили! Мне угрожали! Меня самого обманули! Простите меня!

Лекок окинул Виолена презрительным взглядом и указал ему на Флавию.

— Просите прощения не у меня, а у вашей жены. Смотрите, что вы с ней сделали!

Несчастная молодая женщина лежала без чувств в сафьяновом кресле отца.

Полицейские увели арестованных.

Подавленный Катен шел молча, опустив глаза.

Мартен-Ригал оглядывался на дочь и причитал:

— Бедная моя Флавия! Все мое состояние теперь конфискуют и она останется без гроша! Да еще замужем за сопляком, неспособным заработать кусок хлеба! Господи, что я наделал!…

— Где же мой сын? — в отчаянии воскликнул де Шандос.

— Здесь в Париже, господин герцог, — ответил знаменитый сыщик. — Завтра я представлю его вам.

В очередной записке Лекока художник прочитал:

"Месье Андре!

Опасности больше нет. Скажите Пало, чтобы он принес ваш лучший костюм. Завтра в десять часов утра будьте у входа в больницу.

Лекок."

В назначенное время принарядившийся художник вышел на улицу.

Сыщика не было.

Сначала Андре был удивлен, потом забеспокоился.

Через пять минут, каждая из которых показалась ему часом, он увидел бешено мчавшийся экипаж.

Кучер на всем скаку остановил лошадей около Андре. В экипаже сидел Лекок.

— Это вы! — с облегчением проговорил художник. — А я уже волновался, не случилось ли какой-нибудь беды.

— Садитесь рядом со мной, — сказал сыщик. — Погода прекрасная. Прокатимся немного и поговорим.

Андре устроился в экипаже, стараясь не задеть левую руку, которая была еще на перевязи.

Лекок щелкнул языком. Кучер взмахнул кнутом и они поехали.

— Надеюсь, вы простите мне это небольшое опоздание, месье. Я всю ночь разбирал бумаги Маскаро.

— Он арестован?

— Вчера арестован, а сегодня уже наказан.

— Так быстро? — удивился Андре.

— Конечно, за один день невозможно выполнить все процедуры, которые по закону должны предшествовать приговору. Но для него это теперь не имеет значения. Батист Маскаро, он же Тантен и Мартен-Ригал, нам уже неподсуден…

— Почему?

— Его покарал Бог. Мартен-Ригал очень любил дочь и все свои злодеяния совершал для того, чтобы сделать ее богатой и знатной дамой. После его ареста Флавия потеряла все. Увидев, что она осталась безо всяких средств к существованию, замужем за нищим, безродным бездельником, несчастный отец потерял рассудок. Вместо каторги его ожидает заключение в сумасшедшем доме, вероятно, пожизненное. Мартен-Ригалу все время чудится, будто Виолен принуждает жену торговать своей красотой и Флавия зовет на помощь отца, чтобы он избавил ее от позора. Он валяется в ногах у сторожей, умоляя их выпустить его хоть на один день, чтобы спасти дочь от бесчестья. Когда же ему в очередной раз отказывают, он рыдает и, сдирая кожу с рук, пытается выломать из окна железную решетку. Потом снова зовет сторожей, и все повторяется сначала. Пришлось привязать его к кровати, но и это не принесло ему покоя. Он все время пытается порвать или перегрызть удерживающие его ремни. В лице его не осталось ничего человеческого. Маскаро непрерывно рычит, как дикий зверь, от боли и ярости. Когда я утром зашел к нему, он впился в меня налитыми кровью глазами и крикнул: "Вы слышите голос несчастной Флавии? Пустите меня к ней!" Каждый час его последующей жизни вместит в себя больше страданий, чем негодяй причинил всем своим жертвам.

После долгого молчания потрясенный Андре спросил:

— А что сталось с другими?

— Ортебиз уже сутки бьется в агонии. Он пытался отравиться и его подвел яд. Врачи говорят, что спасти его невозможно. Адвокат Катен уличен в детоубийстве и, как бы он ни изворачивался, ему грозит каторга. Перпиньян, Ван-Клопен и Вермине арестованы и будут осуждены на различные сроки лишения свободы. Тото-Шупен был так напуган собственным преступлением, что явился с повинной. Вероятно, ему уменьшат наказание.

Сыщик умолк.

— А почему вы ничего не говорите о Генрихе де Круазеноа? — спросил Андре.