Вскоре после полуночи мы миновали Нортчестер и минут через пять Эймс свернул к великолепному старому дому с двумя маленькими бунгало позади. Окна первого этажа ещё были освещены. Эймс остановился у подъезда.

Нам открыл дворецкий. Миссис Редфорд была в библиотеке. Эймс плелся позади меня, словно ноги его были налиты свинцом, а ступни увязли в грязи.

Гертруда Редфорд была одна. Она захлопнула книгу, аккуратно отложила её и поздоровалась с нами: — Ты здесь, Джордж? Я очень рада. Мистер Форчун, пожалуйста, садитесь.

Я сел. Эймс предпочел встать в углу рядом с баром. Миссис Редфорд следила за Эймсом пронзительным взглядом голубых глаз. На ней было серое домашнее платье, седые волосы тщательно причесаны, пальцы в кольцах. На столике на хрустальной подставке стояла обязательная чашка кофе. Библиотека производила впечатление солидности и аккуратности, все стояло там, где ему следовало стоять. Пепельницы выглядели так, словно их уже сто лет не передвигали и не использовали.

— Не могли бы Уолтер с мисс Фаллон прийти в библиотеку? спросил я.

Хрупкие руки нервно дернулись, но моложавое лицо осталось мягким, хрупкое тело расслабленным. Словно я был двоюродным братом, который каждую неделю приходит с визитом. Только меж бровей появилась складка, которая могла означать беспокойство, но не обязательно.

— Извините, мистер Форчун, — улыбнулась она, — я знаю, вы пришли поговорить о вашем деле. Но в нашей семье всегда беседуют за чашкой кофе. Очень учтивый обычай, как я нахожу, без этого я чувствую себя буквально потерянной. Вы предпочитаете фильтрованный кофе, не так ли?

— Да, большое спасибо.

Она кивнула дворецкому.

— Три фильтрованных кофе, пожалуйста.

— Два, Гертруда, — возразил Эймс. Он уже открыл бар и достал бутылку виски.

— Я полагаю, кофе полезнее, Джордж, — заметила миссис Редфорд.

Эймс налил, не отвечая. Она вздохнула, как будто никогда не могла понять, что мужчинам алкоголь нужен как опора духу.

— Тогда две чашки, Маклеод.

Она сложила тонкие руки и любезно улыбнулась мне.

На Эймса она не обращала никакого внимания. Он стоял в углу и пил. Было совершенно ясно, что мы не сможем ни о чем поговорить, пока не выпьем кофе. Она придерживалась своих обычаев, держалась за внешние проявления своего бытия, что бы ни случилось. Нерушимая скала в бесконечных волнах прибоя.

Маклеод вернулся с кофе и подал мне чашку. Кофе вновь был великолепен. Она сделала два маленьких глотка и отставила чашку.

— Вы хотели поговорить с Уолтером и Дидрой? — спросила она.

— Со всеми вами, — поправил я.

В её голосе не было ни тепла, ни холода, он звучал совсем обычно.

— Дидры вообще здесь нет. Она уехала несколько часов назад. Уолтер должен быть дома. Маклеод, пожалуйста, посмотрите, где мистер Уолтер, и попросите его сюда.

Маклеод ушел. Миссис Редфорд опять пила кофе и рассматривала меня поверх чашки.

— Вы хотите снова говорить об убийстве Джонатана, — спросила она. Появились новые факты?

Ее голос звучал так невозмутимо, так искренне заинтересованно, что это становилось уже неестественным. Мы ведь собирались говорить не о благотворительном базаре. — Убиты ещё два человека, миссис Редфорд. Одна совсем юное существо, наполовину ребенок, который никому ничего не сделал.

— Как ужасно, мистер Форчун. Я знала ее?

— Она относилась к числу тех девушек, с которыми работал ваш сын.

— Мы живем в мире насилия, — протянула она. — Я искренне сожалею.

— Но Сэмми Вайс в тюрьме, миссис Редфорд.

— Где ему и следует быть.

— Вайс не мог убить ни эту девушку, ни другого человека.

— Конечно, нет, — сказала она и улыбнулась. Мягкой, приятной улыбкой. — Но при чем тут мы?

— Оба были убиты из-за Пола Барона. И Барон, между прочим, тоже убит, потому что знал настоящего убийцу Джонатана.

— Вы пришли сюда, чтобы обвинить кого-то?

Ее нежное лицо все ещё учтиво улыбалось, но голос звучал вполне по-деловому. Она действительно хотела знать, зачем я приехал.

— Мне кажется, вы прекрасно знаете, почему я здесь, — сказал я. Доказала это ваша поездка в Нью-Йорк в понедельник.

— Пожалуйста, переходите к делу, мистер Форчун. Вы хотите сказать, что считаете моего сына убийцей дяди? Вы здесь, чтобы обвинить Уолтера?

— Я думаю, вы это знали, — кивнул я. — Да, Уолтер убил Джонатана.

Эймс так стремительно поставил свой стакан, что в маленькой библиотеке раскатилось эхо от этого стука. — Черт побери, Форчун, как вы можете это утверждать? У Уолтера не было никакого мотива. Вы сами говорили, что там мог быть ещё кто-то.

— Что случилось после того понедельника, Эймс? Подумайте.

— После понедельника? — Эймс посмотрел на меня, затем на миссис Редфорд. Потом схватил свой стакан и выпил.

— Миссис Редфорд с кем-то имела дело, Эймс, — продолжал я. — Она платила деньги, чтобы защитить убийцу. Она не пошла бы на это ни для кого, кроме Уолтера. Уолтер — ключ ко всему.

Эймс стиснул стакан и только спросил:

— Гертруда?

— Подожди, Джордж, — отмахнулась миссис Редфорд и повернулась ко мне:

— Что вы собираетесь теперь делать, мистер Форчун?

— Боже мой, Гертруда! — Актерское лицо Эймса постарело на десять лет. — Ты действительно знала это, и. — Он выпил. Виски пролились на рубашку. — Знаешь ли ты вообще, чем они занимались? Уолтер с этим Бароном? Скажите ей, Форчун! Расскажите всю эту историю.

— Пожалуйста, Джордж. Мне это совсем неинтересно, — остановила она.

Я рассматривал гладкое моложавое лицо. Эта женщина никогда не задавала себе вопросов, на которые не могла бы ответить. Я верил тому, что она сказала. Она не знала, каким образом Вайс был замешан в убийстве, и это её не интересовало. Это её не касалось. Чем это могло грозить Вайсу, её не беспокоило. Вайс был ничем, нулем, удобным случаем на пользу Редфордам. Ее не интересовало как умер Джонатан, или когда. Мертвый Джонатан больше не принимался в расчет. Семья продолжала жить: единое целое, которое значило больше, чем любой отдельный её член.

Она сложила свои хрупкие руки.

— С Уолтером произошел трагический несчастный случай. Он действовал необдуманно, но он боялся, он знал, что власти не сочтут это глупой ошибкой, хоть, в конечном счете, все так и было. Его могли обвинить. Он пустился на глупые уловки, но мне удалось все исправить. Мистер Форчун, об этом вы хотели мне сообщить?

— В числе прочего, — кивнул я.

— Следовательно, нам нечего больше обсуждать. Я не вижу нужды обременять остальных. Уолтер достаточно натерпелся.

— Это все, что вы мне хотите сказать, миссис Редфорд?

— Разумеется. Мой покойный муж научил меня, как совершаются сделки. Если у вас есть улики против Уолтера, скажите об этом. Тогда мы сможем вести речь о деньгах и условиях. Если у вас нет доказательств, предлагаю уйти, пока я не позвонила начальнику нашей полиции и не попросила вас задержать. Вы не имеете законного права находиться здесь, я справлялась об этом. У вас есть доказательства?

— Смерть Джонатана могла быть несчастным случаем. Сам я твердо убежден в этом. Три других убийства — нет.

— У вас есть доказательства, мистер Форчун?

Ее бледноголубые глаза впились в меня. Что я мог бы ответить? Доказательств пока что не было. И тут меня выручил Эймс. Он поставил свой третий пустой стакан и потер гладковыбритое лицо. — Уолтер никак не мог убить Барона, Форчун. Это я знаю точно.

Подключилась миссис Редфорд.

— Пожалуйста, не говори ему ничего, Джордж.

Эймс пропустил её слова мимо ушей.

— На самом деле в среду вечером мы с Уолтером был вместе в моей квартире. Он не уходил.

— Он вел разговоры по телефону?

— Нет, никаких. Я помню очень хорошо, потому что Дидра говорила по телефону довольно часто, и Уолтера это раздражало.

— Джордж! — крикнула миссис Редфорд. — Какой ты глупец!

Я допил кофе и откинулся назад.

— Уолтер не убивал ни Барона, ни тех других, миссис Редфорд. Это были вы!