хромой мужик по чьей-то там линии. Короче, много народу,

но лишняя работа всегда имеется, поэтому график мой гибок

как корейская заколка. Моему же отцу кажется, что эта работа

недостойная, точнее, несерьезная. Вот если бы всю неделю

Я вставал бы в 8.30, куда-то ехал, а потом приходил под вечер

с висящим как у овчарки языком — вот это была бы настоящая

работа. По мне. Слава богу, сейчас Я все лучше и лучше осваиваю

цифровые примочки. Иногда мне даже удается найти

фриланс — заказы на какой-нибудь примитивный дизайн иконок,

кнопочек, смайликов и всего в этом роде. Пару раз даже

оформлял концертные афиши каким-то сатанистам-металлистам;

вроде как они остались довольны, говорят: «TRUE!»

Зимой Я не особо люблю прогуливаться и поэтому редко

выхожу из дома. Наверное, Я теплокровная особь, как те

ящеры с «Animal Planet».

Перед Новым годом походы на ферму стали каждодневными,

но лучше возить на тележке коровий навоз, чем улыбаться

и льстить покупателям бутиков.

Поскольку Ринго отбыл в Индию, мой круг общения

сузился до размеров мышиного сфинктера.

Томми Пчелишь — мой сверстник и сын хозяев фермы,

просто помешанный на автомобилях. Он говорит, что это

смысл его существования. Постоянно говорит это мне.

Ты, типа, картинки рисуешь, говорит, а я вижу себя

в этом. Я и не пытался с ним спорить, а он, видимо, хотел,

чтобы Я его усиленно переубеждал. С учетом того, что денег

у него куры не клюют, он мог бы себе позволить хорошие

машины, но почему-то постоянно покупает какие-то изуродованные

и беспородные. Только и делает, что роется у них

под капотом. Я говорю: «Почему бы тебе не купить что-то

стоящее, то, чего ни у кого нет? Зачем эта мертвая груда?» —

а он стал мне наваливать, что, мол, Я-то не покупаю готовые

картины, а сам их стараюсь создать. Вот и он, типа, «творец

своих полотен». Конечно, это все сказочки. Все эти машины

он разбивает, поэтому и покупал такие, чтоб разбивать

не жалко. Я как-то согласился с ним покататься — чуть не

обделался. Мы уехали туда, где обычно пасут лошадей и вся

трава повытоптана. Наверное, сам ангел-хранитель послал

мне мысль: «ПРИСТЕГНИСЬ!» — потому что обычно Я езжу

непристегнутым. И началось — дрифтинг, картинг, черт знает

что…

Томми хохотал как одержимый, а машина крутилась

юлой. Я зажал рот руками, дабы не заблевать лобовое стекло,

а Томми выжимал из этой развалюхи последнее.

Помню, что, покинув этот катафалк, Я целовал землю

и славил Господа за то, что остался жив. А Томми все нипочем.

Теперь у него это «шутка года» «Флойд, может, хочешь

покататься?» — и ржет как припадочный. Наверное, благодаря

ему Я не люблю машины и категорически не сдаю на

права. Зато именно Томми подкинул мне идею попробовать

освоить мультипликацию. Говорит: «Мультики — это

шик, особенно те, что про роботов». И это и вправду была

неплохая мысль. Потому что Художникам нужно развивать

кругозор и всячески привязывать одно к другому. Да Винчи,

кстати, действовал по этой схеме.

Я не стал выискивать программу для создания мультфильмов,

а решил рисовать покадрово и превращать это в анимацию,

что весьма упрощает саму задачу создания мультфильма.

Сейчас такие технологии, что с помощью программ

типа Flash или After Effects можно создать зубодробильный

блокбастер, не выходя из дома. Конечно, если есть терпение

и руки ваши не из задницы. Мои — нет, но Я решил рисовать

мультфильмы по старинке. Слои, много слоев, некая аппликация,

которую ты постоянно передвигаешь и склеиваешь

плавными переходами из одного кадра в другой. Такая психоделичная

видеопрезентация, хотя те, кто работает на всех

этих студиях, используют станок-стол-фотоаппарат. Он размером

с ванночку для новорожденных — удобная вещь, но

в магазинах ее не продают. Короче, Я стал что-то там изобретать

на компьютере своем, персональном.

У меня есть очень полезная черта: Я быстро обучаюсь необходимым

мне навыкам. Ну как с теми часами в детстве.

И свой первый так называемый мультфильм Я сделал уже на

третий день. Он длится всего тридцать секунд. Точнее, даже

двадцать восемь. Но тем не менее очень даже ничего. Я назвал

его «Ванильная смерть» — это первое, что пришло в голову.

В общем, там про инопланетное существо по имени

Ив, он к тому же альбинос, и все время мечется, места себе

не находит, и в конце вешается. Сюжет, конечно, — кот покакал,

но Я наложил грустную музыку, поэтому смотрится

душераздирающе. И вот, наверное, недели за две Я наштамповал

этих роликов штук двадцать. Были длинные — около

минуты, были короткие по пятнадцать секунд. Но суть в том,

что Я теперь мог реализовать себя еще и как режиссер. В своем

интернет-сообществе Я вывесил приблизительную дату

выхода своего полноценного арт-хаус-мультфильма, названного

«Лоботомия» (звучит весьма зазывно).

Арт-хаус, как и постмодерн, — очень удобное определение,

на которое всегда можно сослаться разгневанной публике.

Мне терять-то нечего, Я не Терри Гиллиам, поэтому приблизительная

дата моей арт-хаус-«Лоботомии» заинтригует разве

что Ринго, изредка заходящего в Сеть. А если мультфильм

и вовсе не выйдет, то какая-нибудь тринадцатилетняя Резеда

из Узбекистана отметит это грустным смайликом.

Вот оно, искусство-то настоящее, нежданное как запор.

Я начал эту книгу словами, что хочу стать Художником, но,

если говорить с глазу на глаз, Художниками рождаются.

Это дело в твоем мышлении; в том, как ты разглядел

в стволе яблони — горгулий… как разложил ничем не приметную

историю зажравшимся донаторам; смена взглядов,

отрицание, ведущее к вере, — от мозга до тазобедренных

костей.

Это когда твои постоянные сопоставления врастают

в нервный тик.

И если тебе нужно лето, чтобы бежать по полю реактивным

самолетом, а зимний вечер — для дневника и сигареты,

мысли вслух — уже не идиотизм, а любовь — культовый брелок

на твоих ключах, то ты Художник. И единственное, что

тебе осталось, — научиться рисовать. Хотя это все можно

опровергнуть или вовсе не читать.

Вскоре наступил Новый год. Все кричали «ура!», взрывали

салюты, пили и били друг другу морды. На душе было

тошно. Конечно, нельзя встречать этот праздник с таким

дерьмовым осадком, но, по-моему, еще хуже, когда ты улыбаешься

и желаешь окружающим счастья, а сам жаждешь

наглотаться таблеток. Нет, Я не дефективный, просто аллергия

на праздники. Так и хочется метнуть кому-нибудь на

голову пару-тройку презервативов, наполненных томатным

соком. Помню, Мартин всячески пытался во мне изжить это

«мортидо», но вскоре понял, что Я презираю даже собственный

день рождения. Уныло, правда?

Но без новогоднего презента Я не остался. Мой кот по

имени Лон как-то обрюхатил одну из моих же кошек — Стелу.

И кто бы мог подумать, что она решит разродиться именно

наутро Нового года. Могла бы потерпеть и сделать это

в сочельник. Не знаю, как там у вас, а моя кошка требует

поддержки. Она пришла в мою комнату и начала истошно

орать; стоило мне продрать глаза, как «чудо рождения» открыло

свой пестрый занавес, как бы приглашая меня в это

шумное приключение. Наверное, эти замечательные котята,

что вылезают из чрева один за другим, голые, слепые,

с плацентой вперемешку, как раз и вдохновляют Художников

вроде Оливера де Сагазана. Меня же все это подстегивало

ужраться в камень.

В надежде на отклик и взаимопонимание Я позвонил

Томми, который утвердил мои намеренья. Он встречал Новый