Глядишь, аккорды дополнительные вылезают откуда ни возьмись; и модуляция не на полтона, а на тон; и бас не прыг-скок рассольник с солянкой, а где только по одной нотке пук-пук, а где и постоянная партия — попотеть, поподбирать. Это когда со стороны смотришь всё легко и просто. А посидишь, покряхтишь. И самим в кайф, когда получается путем. А этому кейту муну «уши» на уши и долби хоть до посинения. Сиди, дрочи педалью. «Синкопа». Это не по столу ладонями стучать после второго стакана. Не хватает, друзья, грамотешки. Наглости много, самомнения завались, а касаемо дела — фук.

Нет, хватит. Надо эти категории на стальные рельсы трудолюбия переводить. Тогда не будут такие конфузии получаться, как на днях.

Заказали песенку «Синей птицы», что братьев Болотных, но не ту, где надоедливый клен шумит, а с другой стороны миньона, а мы и слов не знаем. Говорил ведь, давайте кондуит заведем с текстами. Всем по фигу. Мне одному пыхтеть — радости тоже мало. Воз и ныне. И пятёра хвостиком вильнула. И ведь дело не только в пятёре, хотя и в ней, конечно. Дело в том, что соответствовать надо. В работе минус. В следующий раз просто не подойдут. И правильно сделают. Кто не работает — пусть хлеб без масла полюбит.

Удалось, справедливости ради, скажу, отыграться на чернобровой дивчине, что рисуют каждый вечер[44], да на песенке из «Акварелей». Подошел приличный мужчина, спрашивает: такие вот слова из песни: «Мы на свете такая малость, видно наша любовь заждалась…» — не знаете ли?

Вот здесь мы в дамках. Но такие случайности редки, как негр-альбинос. И эльдорадо в кармане пока тоже из области ненаучной фантастики.

А тут буквально на днях Мустафа зашел — приставку предлагает. Звук — даже трудно что-то сказать. Аккорд берешь и будто ихтиандры на дне. Катеньку Мустафа просит, в связи с бедственным положением. И рад бы, но откуда у Платона миллионы? Купило притупило. Через неделю встретились, спросил. Продешевил, пожаловался Мустафа, ушла не глядя, надо было за полторы скинуть. Что ты хочешь: маде ин не наше. И так эта машинка мне в душу запала, что уж лучше бы назанимал тогда, а там как-нибудь перемогся, зато имел бы грузовик удовольствия. Слабоват передним умишком, что поделаешь. Лёлик в библиотеке «Радио» за последние пару лет землеройкой перелопатил — нулём. Нашел что-то похожее в гэдэеровском журнале, но таких аналогов — то, не знаю что и как зовут не спрашивай — потому как на микросхемах. Платка с комариную душу, в одной микросхемке быть может с десяток транзисторов. Где оно такое? По свалкам не валяется. А были б манюшки… Вот и получается, что без денег жизнь плохая, не годится никуда.

С телками последнее время как отрезало: постимся. Что ни день, то рыбный. Не идут в коварные сети. Даже Миня в простое. Солнце что ли другим боком повернулось? Или нюх потеряли?

В любимом ВУЗе зачеты, курсовые надо сдавать — руки не стоят. Апатия глобальнейшая на всё. Спится, как из ружья — только голова подушки коснулась — и как в яму. А про вставать разговор просто не идет. Мы могём и до четырех дня. Такие случаи бывали. И знаешь, что надо встать, а не можешь. Как будто эмалированным тазом тебя прихлопнули.

В это воскресенье ары с женами в ресторацию пожаловали. Чинно, аккуратно. При галстуках.

В зале им лучший столик накрыли, скатерку свеженькую со складочками. Народец по ходу дела подходит, за плечо ласково обнимают, здоровьем интересуются, чокнуться хотят.

Начали с винца, по-дамски пригубливая, а потом ка-а-ак накирбанились с ними, Лёлик такие узлы до тачки вязал — Александр Македонский не разрубит.

Понедельник весь проспали, после обеда до пивной точки доползли, а там и ставенки закрыты. Страдальцы, приходившие до нас, мелом написали на дверях: «Почему уходите с работы раньше времени? Будет жалоба в газету». Но нам-то от этого не легче. Доковыляли до ближайшей рыгаловки, поникнув гордой головой. Пустые надежды — пиво кончилось в обед, и для нас его тут не припасли. Пришлось отпаиваться лимонадом, да еще щец из кислой капусты похлебали для блезиру сытости.

Но это еще не всё. Декан, оказывается, вторую пару читал и всех по списку проверил: я, здесь, тута. А нас не тута. «Староста! Взять объяснительные!»

Ну что за скотоложеская привычка! Казарменные нравы в политехнический институт. Слово-то какое поганое: объяснительные. Что тебе объяснять, полено?! Опять кровь надо сдавать. Только кровью это дело смоешь. Как на фронте, ей бо. А замотаешь — стипу херакнут на второй семестр и будь молодцом.

Не сама стипа, черт-то с ней! На последнем курсе и то гоняют, как сопляносых. Господи, ну где же справедливость? Куда ты смотришь, когда деканами бывших полковников ставят? А зам деканами майоров?

Всё, всё не так.

Кровушку пошли сдавать — у Миньки не берут, еще месяца не прошло с прошлого раза. Еле уластили. На коленочках пришлось стоять. Бездна унижений. За какой-то несчастный полтинник стипухи.

Всё! С телевизора Анну Герман записать и выдрючить назубок!

12

Снег выпал и была путевка такова: Новый год нонче — на природе, во саду ли в огороде, чтоб усё было у полном у порядке, ядрено и крепко, по высшей расценочной категории: пар изо рта, яйца в пене, усы в лядышках; наскакаться, наораться, напохабиться. Как в лучших домах, от всей души.

К естеству тянет, к корням, к елкам-палкам-моталкам. Там лес густой, ходит ванька холостой, там добрый дедушка Мороз, борода из ваты, он подарки нам припас, пидорас горбатый: кому чё, кому ничё, а кому через плечо.

Шотландия там. Там фул он зе хил на волынке зайцам наяривает, там хорошо, там нас нет.

Хватит этих общагских сборищ с потными танцами в вестибюле — всегда одно и то же, без вариаций. Надоело.

Кабак на 31 декабря дружно ложил: кто на полиграф потащится Новый год справлять? Не солидно просто. Я так бы и в голодный год за сто блинов не пошел. Ну что там будет? Трактир «Три пескаря»? Ханыжье одно припрется. А возни? Народу в зале будет хрен да маненько, а коллективу каково? Приготовь, подай, унеси. Можно, можно поработать, лишние полстольника срубить, но ведь не всё деньгой меряется.

Не, в праздник работать не в жилу. Отдыхать надо. Ноги в потолок, «Голубой огонек» полупьяным глазом смотреть, выпятив наетый живот. Кому, скажите, охота в праздник на работу идти? Покажите такого мудака. Весь день бы в музее стояли ротозеи. Ладно там Первое мая, день проституции, а Новый-то год — это НОВЫЙ ГОД! Семейный праздник. Детишки табеля с двойками принесут. Папа с работы на рогах припрётся, обглоданную елку притащит. Гирлянду зажгут. Стол накроют. Вкусненькое всякое. Бутылочку. Ну? Хорошо ведь, правда, Маша?

За пару недель до вывесили объяву в окне: новогодняя ночь по заказам, выкупайте загодя билеты.

Ни-ко-го.

Администрация покочевряжилась — как же без этого, но в итоге юрьев день: 31 и 1 — выходной. А у нас вариант сам вылез, как оно обычно и бывает.

Были сборы недолги, репертуар в гастрономе: от стрелецкой до водки, а вот шампанского, конечно, нулём. Шампанского у Зои Палны взяли, по кабацкой, с наценкой. Дорого, ети его, а где кроме кабака? Тащись в дорогую мою столицу, если уж так сильно газированных пузырьков хочется. А уж там язык на плечо, руки в ноги и чесу по магазинам. Возьмешь. Если повезет. Опять же, перед праздником всё равно билетов нет — все за колбасой прут, за мандаринами.

А в кабаке и вырезка — нате пожалуйста, отборная барашка, прямо с живодерни — будьте любезны; в кабаке и колбаска, и ветчина, и майонез, а лучок-чесночок — это уже так, мелочи, этого девки насыплют, жалко им что ли?

Взял авоську, пошли с поварицей к подвалу, где у них овощи-фрукты гниют-разлагаются. Пока спускались, шутковали, я ее за задок, как положено, она — уйдзи, охальник дерзкий, а уж там-то, в узеньком месте, при помойном свете, там-то меня прямо за детородный орган и схватила.

Приперла к стенке, держит. Крепкой мозолистой рукой. Пыхтит-сопит. И с декламацией, со стальным железом в голосе выговаривает: чего это вы, мол, только с официантками трётесь, а? и грудью, грудью широкой толкает, как молодой петушок. Смотрите, говорит, мальчики, на диету посадим.