Он замолчал, глядя на большой обзорный экран.
Темнота на экранах сгущалась с каждым часом. Узкая полоска пространства, усыпанного звездами, занимала теперь лишь верхнюю часть экрана, у самой его рамки. Сигнальные индикаторы тревожно мигали на передней панели главного пульта — полосы красного, желтого, зеленого света догоняли друг друга, пересекались, смешиваясь и рождая неожиданные рисунки и полутона.
— Напряжение поля тяготения растет…
Эд Тернер оглянулся на меня через плечо. Я занял место у самого входа в пост управления за маленьким пультом контрольных автоматов и систем локации. В глазах пилота застыло недовольство.
— Вот уже почти сутки, как я слышу одно и то же! — проворчал он. — Напряжение тяготения растет, напряжение тяготения растет! Да, растет! Но возрастает оно равномерно и незначительно! А это говорит только о том, что мы приближаемся к какому-то отдаленному гравитационному центру. И все!
Он устало вздохнул. Сказал, ни к кому не обращаясь:
— А на локаторах по-прежнему ничего! Нуль! И никаких намеков на звезду или планету…
Он прав. Локаторы безмолвствуют вот уже сутки, оставаясь пустыми и плоскими блюдцами. Посылаемые нами сигналы перестали возвращаться вовсе, а это означало только одно: мы приближались не к какому-то центру гравитации, как думает Тернер, а скользили по краю неизведанной временной пропасти, из которой не было возврата. Что-то невозможное и невиданное ждало нас впереди, и это пугало больше всего. Я чувствовал себя беспомощным ребенком, неспособным бороться за свою жизнь, и мои спутники, мрачневшие с каждой минутой все больше, ощущали, видимо, то же самое. Может быть, мы столкнулись с «парадоксом Цвикки»?..
Чтобы хоть как-то отвлечься от этих мыслей, я поднялся со своего места, намереваясь взглянуть еще раз на навигационные приборы и посмотреть вычисления Купера, сидевшего за расчетным ФВМ. Но я не успел сделать и двух шагов, как стены корабля содрогнулись с такой силой, что пол ушел у меня из-под ног, словно я наступил на гладкую ледяную поверхность. Чтобы не упасть, я инстинктивно схватился за поручень на стене, и в туже секунду услышал страшный скрежет за своей спиной. Я не успел обернуться, как последовал еще один, гораздо более сильный удар, сотрясший пост управления и сбивший меня с ног. Я упал на колени, судорожно цепляясь за спасительный поручень. На передних экранах клочья черной мглы перед кораблем разлетелись в стороны, и ослепительный алый свет хлынул с экранов неудержимой рекой, затопляя пост управления. Что-то огромное и темное пронеслось мимо по нижнему краю экрана, и в тоже мгновение третий страшный удар сотряс наш корабль. Передняя приборная панель главного пульта на моих глазах выгнулась дугой и с надрывным треском лопнула пополам, словно ее кто-то выдавил изнутри. Часы над экранами трепетали и плавились в неведомых жарких потоках, и время, словно стекало вниз, на клавиши пульта, счетчики инерции и разноцветные мигающие лампочки. Но это было уже в каком-то ином мире, отстраненным от меня, в котором бушевало обжигающее пламя, стоял оглушительный скрежет и визг ломаемого, лопающегося и коверкаемого металла. Какая-то беспощадная сила ударила меня в грудь тяжелой наковальней, и выбросила в аварийный тамбур. Бронированная аварийная заслонка тут же захлопнулась передо мной, скрывая огненный ад, царивший на посту управления.
Когда я открыл глаза, в голове шумело и звенело, словно тысячи колоколов буддийских храмов ударили там разом. Свинцовая тяжесть сковала левое плечо и парализовала шею. Серый липкий туман застилал глаза. Я с трудом осмотрелся по сторонам, и понял, что лежу на полу аварийного тамбура, где было темно и необычайно холодно. За стальной стеной еще раздавались глухие удары, словно там билось огромное дикое животное. Вдруг я услышал тихие приглушенные стоны, доносившиеся из соседнего коридора. Кто там? С трудом, поднявшись на дрожащие ноги, я выбрался из тамбура, и сразу увидел метрах в трех от себя Тернера. Он сидел прямо на полу, и громко стонал, схватившись руками за грудь. Корабль било и трясло из стороны в сторону так, что перегрузки придавливали к полу, словно на плечах лежал непомерный свинцовый груз.
Схватившись за поручень на стене, я двинулся к Тернеру. Судорожные вспышки красных аварийных огней ослепляли, а вывшая с надрывной яростью сирена заглушала все остальные звуки. Тернер стонал, не переставая, и я понял, что дела его плохи. Добравшись до него, я схватил его за плечо, пытаясь встряхнуть. Голова его безвольно моталась из стороны в сторону, лицо было залито кровью. Кажется, он был оглушен и контужен.
— Эд! — громко позвал я. — Эд! Ты меня слышишь? Эд…
Я осекся на полуслове, заметив, что из зияющей раны у него в груди торчит зазубренный кусок металла. Кровь темными струями вытекала наружу, заливая его комбинезон и пол вокруг. Сердце у меня похолодело. А где Купер? Неужели он остался в посту управления? Значит он погиб?.. Я схватился за голову, в ужасе сознавая, что произошло непоправимое. Бедный Девид! Разочарованный мечтатель, бесхитрост-ный, добродушный парень… Какая ужасная смерть!
В это время Тернер громко застонал, придя в сознание. Я быстро склонился к нему, подхватил его подмышки, пытаясь поднять, преодолевая боль в руке и шее, скользя на залитом кровью полу. Эд приподнял тяжелые веки, взглянул на меня невидящими глазами. Едва ворочая губами, прошептал: «Плайер… скорее… там…»
Я не понял о чем он. Осмотрелся по сторонам. Самым безопасным местом сейчас казалась кают-компания. Я потащил пилота туда, едва держась на ногах, — корабль бился, как в лихорадке. Управляющая биоволновая антенна слетела с моей головы еще в посту управления, и тяжелую входную дверь пришлось открывать вручную. Я с трудом дотащил обмякшее тело Тернера до низкого дивана в углу помещения, и повалился радом прямо на пол. Сердце бешено колотилось где-то у самого горла. Некоторое время спустя я смог встать и добраться до аптечки. Очень осторожно хирургическими щипцами я вынул из груди Тернера осколок металла и тут же раздавил на рану ампулу с криораствором. Голубоватая светящаяся жидкость быстро впиталась в мягкие ткани, останавливая кровотечение и замедляя сердечный ритм. Тяжко вздохнув, Эд снова потерял сознание. Температура его тела быстро понижалась. Нужно было предпринимать решительные действия, чтобы спасти ему жизнь, необходима была срочная операция по восстановлению тканей или пересадке, но кто мог провести такую операцию здесь, на корабле, терпящем бедствие? Среди нас не было врача, а что мог сделать я со своими общими познаниями в медицине? И сколько у меня было времени на спасение товарища? Мы столкнулись с чем-то огромным. Возможно это был астероид, или даже целая планета… Хотя нет, тогда бы мы попали в поле ее притяжения, но корабль, судя по всему, продолжал нестись навстречу неизвестности, искореженный и лишенный управления. А это означало для нас верную смерть! Тернер неожиданно громко простонал. Я быстро склонился к нему. Губы пилота шевелились, осыпая запекшуюся кровь.
— Надо… скорее… пла… плайер… больше… скорость…
— Эд, Эд! — Я слегка встряхнул его за плечи. — Ничего не говори. Тебе нельзя говорить. Ты серьезно ранен. Я помогу тебе… Я помогу!
Я безнадежно осмотрелся по сторонам. Тернер слабо сжал мою ладонь. Я изумленно посмотрел на него.
— Включи… включи экраны… — собрав последние силы, простонал он.
Быстро встав и держась за стену, я подошел к небольшому щитку в нише, рядом с экранами внешнего обзора. Нажал клавишу, но голубоватые диски остались пустыми и холодными. «Разбиты наружные следящие камеры!» — догадался я. А как же резервная камера? Я нажал еще одну кнопку. Полусфера, скрытая между стеллажей с микрофильмами медленно ожила, обнажая черную бездонную пропасть, пронизанную красноватым светом неестественно крупных и ярких звезд. Я осторожно поворачивал управляющий джойстик, и камера, послушная моим движениям, медленно поворачивалась вправо, и уже через секунду я инстинктивно прикрыл глаза руками — огромный пылающий шар звезды угрюмого кроваво-красного цвета встал во весь экран страшным призраком смерти. Наш корабль летел прямо на него, и ужас огненного ада я ощутил всеми клеточками своего организма.