Пункт номер два — осознанность. Всего-навсего способность выписать на бумажку свои правила. Те самые — любые правила, которые не суть природа. То есть понимать, как ты функционируешь. Инструкция по эксплуатации самого себя, скажем так. Тест на рефлексию, на минимум оной. Отсекающий законченных дураков. Ибо чтобы совершенно себя не знать («ах, я такая загадочная», «ну типа я нормальный пацан, и чего еще?», «накатило, ну и это… того») — надо быть законченным.
Главный пункт — третий. Отсутствие двойных стандартов. Верность собственному выбору, каким бы он ни был. Все! То есть свое действие ложится на ту же оценочную шкалу, что и действия окружающих. Как к себе, так и к ним.
Вполне могу счесть моральным человека, предающего друга за 100 тысяч долларов — если он считает вполне нормальным такое же отношение и к нему. Типа: «сдал меня Петруха на смерть, ну да кто не сдаст — за двухкомнатную квартиру-то?». Он может после этого не любить Петруху, но совершенно не осуждает его перед лицом гипотетического третьего-высшего, к чему и сводятся все моральные осуждения.
Правда, такие стоики — редкость. Обычно предатели будут возмущаться «Петрухой», но убери это возмущение, и все нормально.
Сатанист, приносящий человеческую жертву, может быть омерзителен эстетически, да. Аморальным же его делает только одна особенность, если она есть — неготовность стать жертвой. Если сатанист группы Альфа, которого сейчас будут резать словившие его сатанюги группы Бета, вполне это принимает как норму, он вполне хороший человек (скажем корректнее — у меня к нему нет никаких нареканий морального плана, что, конечно, не исключает не любовь по иным причинам, к морали отношению не имеющим). Морально безупречен будет урка, который после обчистки его квартиры поднимет стопку с пожеланием — «ну, чтобы пацанов не словили!». Я даже готов допустить, что теоретически идеальный сатанюга и идеальный урка где-то водятся. Правда, сомневаюсь в большом количестве их сугубо практически… Еще раз: вся претензия к этим товарищам сводится лишь к двойному стандарту, и только. Не будь двойного стандарта — все хорошо.
Любой человек решительный, рефлексивный и без двойных стандартов — хороший. Как бы так шокировать, чтобы было понятно? Ну, скажем, досталась человеку парализованная бабушка. Он попытался ее куда-то сбыть — не взяли. Ну он плюнул, и ее уморил. Отравил, например. Теперь вопрос — он морален? Морален в том случае, если, став немощным стариком, первым делом попросил себе яду… Последовательность и честность — и все.
Отсюда примерно понятно, кого я считал бы сволочью. Непоследовательных. Нечестных. Не к людям даже не честных, это-то можно — а к самим себе, наедине с собой и «гипотетическим Богом». Среди любителей морально осуждать окружающих таких будет немало, да ведь?
Что еще? Совершенно морален шахид, живущий по шариату. И либерал, живущий в обществе потребления. Но лучше им не встречаться на одной территории. Встретятся — подерутся. Два хороших человека (шахид так вообще практически святой). Жалко будет. И непонятно, за кого болеть. Точнее понятно — болеть в таком случае за своих.
Ну а с точки зрения марсианина прав, наверное, будет хозяин территории. Живешь в Иране — заткнись про атеизм. Живешь в Америке — не хай колу именем бога. Получается такая довольно скучная вещь, как демократическая диктатура большинства, но все остальное — еще более не разумно.
В конце концов, главная задача — найти своих.
Если их нет — придумать, создать.
И не увлекаться поиском аморалки.
Сильный великодушен хотя бы в силу того, что сильный, доброта тут может быть не при чем. Просто он «может себе позволить». По формуле «чего бы вы тут, дурачье, без меня-то, а?». С очень большим снисхождением… Дурачье может себе позволить те косяки, на закрытие которых у сильного, в принципе, всегда найдется ресурс. Его добродушие — как следствие избытка ресурса. Отливаемое, в случае настоящего босса, в харизматичный фирменный стиль, собранный вокруг этого снисхождения к неизбывному лоховству округи. Стиль же, собранный вокруг понта, гордыни, «да я того знаю», «да это видел» — удел скорее слабого, и по настрою слабого, и по ресурсам, будь то право финансовой подписи, или способность экзистенциального выбора… По-своему это тест на «прирожденное начальство», «подлинное начальство» — отсеивающее «случайных людей», «ключевых шестерок», «халифов по доверенности» и прочую шушеру. Подлинное начальство великодушно, склонно к заигрышам в демократизм, и радостно скорее близостью к человеку, нежели удаленностью… ибо, повторяюсь, может себе позволить и не такое, не теряя себя. Утешьтесь, ежели «обижает начальство». Шушера это, а не начальство… Подлинное начальство эксплуатирует человека так, что тот этого особо не замечает. Или повизгивает от радости. Или принимает как закон природы: снег идет, Петр Петрович сказал — явления одного порядка.
«Жить мы будем несчастливо, но, к счастью, недолго» — кто это сказал? Я пользую фразу как цитату некоего классика, но есть подозрение, что цитату родил я сам, в каком-то запое.
«Что про меня думает вон тот человек?» — спрашивают. Бывает. Периодически. Ну как объяснить, что тот человек, даже если чего-то про тебя и думает, не очень-то понимает, что именно? Не прикольно ему — лишний раз про тебя понимать. Вообще понимать не прикольно. Другие у него по жизни приколы. И его самого понять невозможно. Как там было у классиков? «Как понять то, что само себя не понимает?». Применительно к таким людям вопрос, что он думает, выглядит, по меньшей мере, странно… Описывать их уместнее в режиме стимул-реакция: как он себя поведет, если ему рассказать анекдот? а если не смешной анекдот? а ежели денежку показать? а две?
Один интересный человек все время ругал «моралистов», я немного не понимал — чего он? Пока не понял тут, что он имел ввиду. Не моральных людей, конечно. А породу, которая с точки зрения одного адата, то есть содержательных установок, вполне себе произвольных, берется судить иную традицию, иную конвенцию. «Ах, она изменяет мужу», «ах, он предал друга», «ах, он забыл про мать» и прочее. Мораль — прежде всего существование без двойного стандарта. Рискну огрубить: все, что без двойного стандарта, уже морально. Моралисты обычно ополчаются на вполне моральных людей, просто иного типа. То есть они, прежде всего, дураки и вредные. Ну вот и зачем — любить вредных дураков-то?
К морали, кстати, подобного типа морализм отношения не имеет. Вообще. Отсутствие или присутствие у тебя двойного стандарта вообще никак не коррелирует с твоей склонностью посудить ближнего своего. Вредный дурак может быть как хорошим, так и плохим, если брать определения в их моральном значении.
Немного спохватился — а как я сам? Вот когда сужу каких-то уродов-то, русского интеллигента колбасой не корми — дай посудить уродов. Чиновников, ментов, бандюков, детей, родителей, кого еще упустили? Уф. Мне кажется, я все-таки корректен. Есть уроды-для-меня, и уроды-вообще-по-Канту, я понимаю, что это разные группы, и первая, конечно, много шире. Я это понимаю. И как-то маркирую. Мало ли кого я не люблю… Очень многих хороших людей — прямо-таки ненавижу (они же, ненавидя меня, радуются, что не любят подонка). Я проще. Я просто не люблю многие группы вполне хороших людей. Обывателей не люблю, к примеру. Настоящих мужиков не люблю, и не настоящих, впрочем, тоже, и какие-то типы баб, и 80 процентов молодежи, и типовых буржуев, и типовых пролетариев, и типовых интеллигентов… Но все они — вполне себе ничего как люди. Хороших людей вообще больше, нежели плохих, вот.
Некоторая расслабленность, не серьезность — как признак силы. «Настолько все под контролем, что можно и так». Байки, шутки, стилистика — «да я тут мимо шел». «А дело тем временем делается». Признак крутого босса, крутого спеца. И наоборот, предельная серьезность, насупленность, строгость — как признак некоего не соответствия, напряжения, предела. Еще немного, и все порвется. Поэтому надо насупиться, собрать в кулак себя, всю округу, чтоб все бегали, чтоб… «Мы здесь делом занимаемся, а не в бирюльки играем». Какой-то умопомрачительный пафос. Я не против пафоса, но большая часть бытового пафоса — просто от слабости. То ли как камуфляж, то ли как допинг. Средство, чтобы помогло, когда все атас. «Важное мы с вами дело, затеяли, мужики, как мужик мужикам скажу», и т. п. Помогает ли? Хорошая мина эффектнее при любой игре, это понятно. А вот как эффективнее, когда действительно все атас? Когда слабость, и надо спасать ситуацию. Косить под «расслабленного любой ценой», или прыгать Великим Невротиком?