Это отличная новость. В голове роилось столько вопросов.

«Спрашивай, пока есть время».

Маша далеко?

«Путь неблизкий, но, если будешь быстро идти, то завтра ты уже увидишь её».

Почему ты молчала?

«Мои силы ослабевают к ночи. Но я постоянно с тобой, Коль. Даже когда не могу говорить».

Коля замотал головой. Он спрашивал не об этом. Почему она молчала тогда, когда он был мертвяком?

«Не могла. Есть души, что решили помочь тебе. Решили вернуть к жизни Город».

Как Маше удалось выжить?

«Ты узнаешь с её слов. Я не могу пока тебе сказать».

И последний вопрос: память вернется?

«Думаю, да. Это зависит не от меня».

Эта тяжелая ночь действительно уходила. Небо светлело, хотя солнце еще не выглянуло. Ветер больше не гнул деревья, не ломал ветки. Он исчез также быстро, как появился. «Архаровцы» расходились, оставляя после себя разломанные граммофоны, лужи крови и слизи. В небе появились первые чайки. Кружа над домами, они то собирались в группы, то наоборот — распадались.

Новый день — старая надежда.

«Когда я скажу, ты откроешь входную дверь и пойдешь на запад».

Николай кивнул.

Маша… жди.

Первый

Ногу пронзила острая боль. Самое сволочное в сложившейся ситуации — нельзя снять долбанный кроссовок. Он, сука, приклеился намертво. Только стоило до него дотронуться, как кожу обжигало огнем.

Сергей зажмурился от очередной накатившей волны боли.

Из любой ситуации можно выйти. Надо лишь сосредоточиться. Он огляделся. В двух метрах от него валялась длинная палка, которой он проверял местонахождение торфяных ям. Она ему пригодится. Тропов лег на живот. Надо двигаться как можно аккуратнее. Любое неверное движение будет караться адской болью. Он хватался за бугорки земли, подтягивался. Даже сквозь материал кроссовок чувствовалось, как нога терлась о камушки. Палка-то была близко — встань и сделай два шага, но Сергей не мог подняться на ноги. Расстояние казалось бесконечным.

Он кричал матом и плакал. Он не заслужил такого наказания. Но ничего-ничего… Рано или поздно боль стихнет.

Схватив палку, Тропов высоко поднял её над головой. Потом он приставил палку к ноге, прикинул, сможет ли она выдержать вес тела. Снял футболку и разорвал на лоскуты.

Работать необходимо быстрее. До поселка путь неблизкий…

Заросли надежно укрывали от мертвяков. Он больше не мог сделать ни шага. Грудь тяжело вздымалась, по лицу скатывались крупные капли пота, колени дрожали от напряжения, горел шрам на щеке, гудели руки. Хотелось лишь лежать.

Тропов смог добраться до поселка дотемна. Дорогу обратно ему словно подсказывало внутреннее чутье. Вот этот путь надо срезать через кусты кедровника, вот на этот бугор лучше не стоит соваться, его можно обойти. Сверни налево, сверни направо… И Тропов оказался перед поселком. Даже левая нога перестала донимать.

Сергей прикинул, что находится на северной стороне поселка, а выходил он с юга. Нехилый крюк получился. Дома с нового места казались незнакомыми, чужими. Вроде бы он не помнил, чтобы у того коттеджа с зеленой крышей была пристроена башенка. А у домика сторожа не хватало гаража. Или он опять все перепутал?

Проклиная себя, Сергей взглядом нашел свой коттедж.

На крыше он насчитал трех ходячих мертвецов. Получается, что после его побега немногое изменилось в поселке. Твари по-прежнему бродят по домам в надежде вкусить свежей плоти.

Перспективы очень даже печальные. Соваться в поселок было самоубийством. Но голоса в голове следовало слушаться. Да и нога сама не заживет. Необходимо найти хоть какие-нибудь лекарства.

С этими грустными мыслями Сергей попытался встать, но внимание привлекло шуршание кустов неподалеку. Тропов превратился в камень. Сердце тяжело застучало, по коже побежали мурашки. С мертвяком он точно сейчас не справится.

Но из кустов выпрыгнула Таня. Лицо и руки её были измазаны в грязи. На лодыжке алела царапина длинной сантиметров двадцать. Кроссовки оказались испачканы в крови. Девчонка хромала на правую ногу. Казалось, что каждый шаг давался ей с трудом. В грязи и крови Таня очень смахивала на мальчика. На очень худого и измученного мальчика.

Сергей также приметил, что она по-прежнему сжимала в руках револьвер.

Ути-пути! Какие мы опасные…

Получается, что Таня скрылась в лесу, чтобы обойти поселок. Все оказалось намного проще, чем он думал. Она бы не смогла выбраться из леса — заблудиться можно в два счета. Тем более ни воды, ни еды, ни теплой одежды у нее не было. Поэтому девчонка какое-то время шастала вблизи поселка и, проголодавшись, решила рискнуть попасть в один из домиков.

Сергей стиснул зубы. А он-то себе сколько накрутил! Всерьез подумал, что шестнадцатилетний ребенок смог пройти горящие торфяные ямы.

Идиот.

Стоп! Но голос в голове…

«Я специально вернул девчонку обратно в поселок…»

Зачем?

«Увидишь», — голос умолк также быстро, как и появился.

Таня всматривалась в высокие заборы, на асфальтовую дорожку, которая выводила на единственную улицу. Не увидев мертвяков, она доковыляла до ближайшего домика, открыла ворота и скрылась за высоким забором.

Сергей растянул губы в улыбке. Все складывалось как нельзя лучше. Он поселится напротив Тани, в соседнем коттедже. И будет следить за ней и слушать приказы голоса.

Тропов поднялся, облокотился на палку и поплелся к соседнему от девчонки домику. Пришлось потратить последние силы на то, чтобы забраться на участок как можно тише. Боль от левой ноги была настолько сильной, что в глазах брезжили звезды. По спине скатывались градины пота.

Домик он выбрал обшарпанный и неказистый. Краска на стенах облупилась, на стеклах змеились трещины, крыша местами обвалилась, покосилась веранда. Идеальное место для слежки, но хреновое — для укрытия. Стоит пойти дождю…

Сергей откинул грустные мысли. Главное — он живой. Все остальное второстепенно.

Зато сад, тянувшийся вдоль забора, пережил сам дом и радовал глаз. Подсолнухи тянулись к солнцу, розы с маленькими бутонами жались друг к дружке. Названиям многим другим цветам Тропов и не знал. Он лишь радовался маленькому уголку жизни, сумевшему спрятаться от всех невзгод.

Левую ногу кольнуло. Сергей поковылял к дому. Ему некогда предаваться фантазиям…

Внутри коттедж оказался так же плох, как и снаружи. По дому гулял сквозняк. Лестница, ведущая на второй (и последний) этаж, обвалилась. На полу валялись доски, тряпки, осколки стекол — и все это было приправлено толстым слоем пыли. Ни мебели, ни холодильника, ни аптечки. Ничего. Видимо, прежние жильцы так и не успели обжить новый дом…

Тропов прислонился к стене и, опираясь на палку, сполз на пол.

Сколько дней голос просил его переждать в поселке? День? Два? Он не помнил. Черт! Если не обработать больную ногу, то можно будет откинуть копыта. Сергей уже чувствовал, как озноб колотил его. Боль в ноге становилась сильнее.

Что же делать?

В доме нет медикаментов. Даже ублюдочной перекиси водорода нет!! А сил, чтобы обыскать другие дома, у него не было. Да он дышал с трудом! Остается только заснуть и ждать. Ждать, когда голос позовет его. Ждать, когда здоровье вернется, чтобы отомстить Тане за Анжелу. Сергей попытался вспомнить, как выглядела Бурая. С трудом из памяти возник образ этой шлюхи: большие сиськи, аппетитная попка, сутулая спина и страшное лицо. Сергей ухмыльнулся. А он ведь с ней так и не переспал.

Но ничего…

Он оторвется на Тане. Тропов представил, как схватит девку. Как разорвет на ней остатки одежды, как грубо схватит за мягкую грудь, как тепло разольется в его ладони. А в её глазах будет испуг. Она будет брыкаться, кусаться. Он её даже ударит по лицу. Несильно, чтобы знала, кто здесь хозяин. Потом он доберется до пуговицы на её штанах…

Член Сергея распухал.

…Он резко снимет с Тани трусики. Трусики же она носит? Он немного ослабит хватку, даст надежду на спасение. Таня попытается убежать, но он повалит её. Она обязательно грохнется на пыльный пол или сырую землю…