Мы с Прокиллом отдавали себе отчет в том, что наша жизнь висит на волоске. Однако поведение Валерия казалось мне странным — он ушел в себя и больше не пытался завязать со мной разговор. Не знаю, почему он отреагировал именно таким образом на тот факт, что мы оказались в плену у германцев. Похоже, угрожавшая нашей жизни опасность вовсе не сблизила нас, а наоборот, убила ту симпатию, которую мы испытывали друг к другу. Скорее всего, Валерий Прокилл наконец осознал, как подло поступил с ним его лучший друг Цезарь. Римлянин просто-напросто принес его и меня в жертву. В глазах проконсула Прокилл оставался всего лишь диким галлом, хоть он и вырос в Риме, где его воспитывали и обучали в соответствии со всеми принятыми у римлян правилами.
Ближе к вечеру рядом с телегами, на которых везли заложников и пленных, появилась беззубая старуха, скрюченная, словно корень старого дерева. От нее воняло свиным жиром, а лицо и руки были покрыты грязью. Тем не менее знатные германцы, которые шли следом за старухой, смотрели на нее с уважением и вели себя так, словно готовы были немедленно исполнить любое ее желание. Вдруг старуха остановилась перед молодым кельтом, которого приковали к телеге рядом с нами, и бросила ему на грудь пригоршню пепла. Затем она опустилась на колени и смешала согнутым пальцем пепел с землей. Прошло несколько мгновений. Старуха встала с колен, издала гортанный звук и пошла дальше. К кельту тут же подошли два воина с факелами, сняли с него оковы и куда-то утащили. Через некоторое время мы услышали отчаянные крики. Позже из разговора проходивших мимо воинов я понял, что юношу принесли в жертву богу огня.
На следующий день Ариовист провел свои войска мимо лагеря Цезаря и, обойдя его, отдал приказ расположиться на ночлег. Конные отряды германцев начали патрулировать местность. Они отрезали римлян от пути, по которому им доставлялось продовольствие. Ариовист разорвал звено в цепи, соединявшей военный лагерь Цезаря с Бибракте, Генавой и Массилией. Вождь германцев многому научился у римских полководцев. Например, он прекрасно понимал, что голод гораздо страшнее любого оружия, а значит, в скором времени проконсул будет вынужден отдать приказ свернуть лагерь, чтобы перевести свои войска на позиции, где римляне смогут периодически пополнять свои запасы продовольствия.
Ариовист тянул время и всеми доступными ему способами избегал столкновений с войсками Цезаря.
Восемь дней подряд римляне и германцы переходили с места на место, пытаясь улучшить свои исходные позиции для предстоящей битвы. Войска Цезаря и Ариовиста то продвигались вперед, то отступали. Эти действия сопровождались постоянными стычками между отрядами римской кавалерии и всадниками Ариовиста. Часть гельветов, возвращавшихся на покинутые ими земли, примкнула к войскам Цезаря и пополнила ряды его конницы, однако они не могли сравниться с германцами в силе и ловкости. Пешие воины германцев охраняли лагерь и не принимали участия в стычках, повинуясь приказу своего вождя, который пока что не собирался начинать решающую битву против римлян. Ариовисту было вполне достаточно мелких столкновений с римлянами, из которых его воины всегда выходили победителями: такие небольшие победы укрепляли боевой дух его войска. А римлян вновь начал угнетать страх. По лицам простых солдат и офицеров было видно, что вера в победу с каждым днем становится все слабее. Цезарь оказался в крайне сложном положении. Он не мог позволить себе дожидаться, пока его легионеры начнут целыми отрядами покидать лагерь из-за того, что кавалерия постоянно проигрывает мелкие стычки с германцами, а проблема нехватки продовольствия ощущалась все острее. Проконсул должен был как можно быстрее принять решение. Кроме того, уже заканчивался сентябрь, а это означало, что скоро начнутся проливные дожди, которые превратят землю в грязное, топкое месиво из почвы, глины и воды, по которому невозможно будет передвигаться.
Цезарь выбрал очень удачное место для опорного пункта, основной задачей которого было обеспечение войск всем необходимым во время предстоящей битвы. Затем проконсул велел своим офицерам выстроить легионеров в три ряда. В то время как самый последний ряд остался охранять и укреплять опорный пункт, два передних двинулись на германцев. Ариовист тут же отправил в атаку на римлян шестнадцать тысяч пехотинцев и всю свою кавалерию, однако легионам Цезаря удалось выдержать такой напор и отбить врага. Тем временем оставшиеся в тылу солдаты продолжали укреплять небольшой опорный пункт. Закончив основные работы, они начали собирать все, что требовалось для отражения следующей атаки орды Ариовиста. Проконсул оставил во вспомогательном лагере два легиона и большую часть ауксилии, состоявшей из эдуев. Четыре легиона отправились под его командованием в основной лагерь. Именно там, как я предполагал, Ванда ждала моего возвращения. В тот момент ее жизнь зависела только от ее удачи, смелости римских легионеров и, конечно же, от умения Цезаря выбирать правильную стратегию и тактику.
А вот моя жизнь зависела в ту ночь только от решения уродливой, вонючей старухи. В этот раз она остановилась именно передо мной, бросила пепел мне в грудь, встала на колени и начала ковыряться сухой веткой в грязи. Вдруг она испуганно взглянула на меня и отпрянула назад. Еще раз с суеверным страхом посмотрев на меня, она выставила перед собой руку и скрутила из узловатых пальцев защитный знак. Затем старуха повернулась и пошла прочь. Следом за ней ушли сопровождавшие ее знатные германцы и простые воины, державшие в руках факелы. За несколько часов до рассвета я услышал, как двое проходивших мимо меня стражников говорили о предсказаниях своей провидицы, которая сообщила вождю германцев, что он может надеяться на победу только после того, как на небе появится молодой месяц. Я думаю, что той ночью в лагере римлян происходило примерно то же самое — легионеры пытались увидеть будущее, наблюдая за своими так называемыми мудрыми курами. Потому, как птицы клевали зерна, римляне надеялись узнать, что их ждет в предстоящей битве — победа или поражение.
На следующий день Цезарь отдал приказ всем своим легионам выступать из основного и вспомогательного лагерей. Когда все солдаты заняли свои позиции, центурионы выстроили их в боевом порядке. Однако воины Ариовиста не спешили бросаться в атаку. Данный факт очень удивил Цезаря, поскольку он понял, что вождь германцев, которого он считал всего лишь глупым варваром, придавал тактике и правильному выбору стратегии по крайней мере такое же большое значение, как и отваге своих воинов в бою. Но после состоявшихся переговоров, во время которых выяснилось, что вождь германцев превосходно говорит на латыни и на языке кельтов, проконсул должен был понять, с кем ему приходится иметь дело. Примерно после полудня Цезарь вновь отдал своим солдатам приказ вернуться в основной и вспомогательный лагеря. Немного позже войска Ариовиста совершенно неожиданно атаковали опорный пункт римлян, который защищали только два легиона.
Германские воины и римские легионеры сражались с ожесточением и отчаянием обреченных на смерть. Ни те ни другие не знали пощады. Римляне и германцы нападали друг на друга, словно молосские бойцовские собаки, которых хозяева слишком долго держали на цепи. Битва превратилась в настоящее побоище. Воинам, сражавшимся друг против друга, было недостаточно убить противника — они хотели стереть врага в порошок. После захода солнца германцы отступили. Потери с обеих сторон были огромными.
От немногих взятых в плен воинов Ариовиста центурионы узнали о предсказании провидицы — боги могли подарить германцам победу только после появления на небе молодого месяца.
На следующее утро Цезарь отдал своим легионам приказ покинуть оба лагеря, в которых остались лишь несколько сотен солдат. Перед опорным пунктом Цезарь выстроил свои вспомогательные войска, что, как стало понятно позже, было всего лишь отвлекающим маневром. Затем проконсул приказал своим основным силам начать наступление на позиции Ариовиста. У вождя германцев не оставалось выбора: он был вынужден принять бой. Слева, справа, а также позади своих выстроившихся рядами воинов он приказал поставить все имевшиеся в распоряжении германцев возы и телеги, чтобы ни один воин не смог бежать с поля боя. Сейчас девиз «Победить или умереть!» был вполне применим к положению, в котором оказался Ариовист. Телегу с пленными и заложниками, на которой сидели и мы с Валерием, поставили на левом фланге. Наша повозка оказалась зажатой среди сотен других возов, которые преграждали друг другу путь. Женщины и дети встали во весь рост на повозках и с нетерпением ждали, когда начнется битва. Люсии удивительным образом удалось разыскать меня в этой сумятице. Она запрыгнула на повозку и прижалась ко мне. Моя любимица дрожала всем телом. Я крепко обнял ее, чтобы хоть немного успокоить.