— Ты поч-щ-щему меня не предупредил, с-сволочь? Почему не сказал, что они опас-сны? — зашипел я на внутреннего сожителя. — Они же сожрать меня могли. Остался бы ты без носителя, и что?

— Ни хрена бы с тобой не было, — пренебрежительно отмахнувшись, голос фыркнул. — А сожрали бы — и хрен с ним. Все равно болтаешь много, а делаешь мало. Кого-нибудь другого нашел бы и с ним мир захватывать начал. Может, и не такой дурак попался бы.

— Скотина ты. Бездушная, — мысленно сплюнул я.

— И на тебя тьфу. Не забудь форму прикупить. На всех — одинаковую. Наша первая армия, как-никак, — посоветовал он. — Не все же им в волчьей шкуре бегать.

— Ладно, Сен, выключай артефакт, если он еще работает, — начал отдавать команды я. — В деревню мы их все равно не дотащим. Придется вести переговоры здесь. Главное — успеть пока не стемнело.

Рисковать пальцами не хотелось, поэтому вместо дружественного похлопывания по щекам… то есть по пасти, я принялся легонько пинать вожака. А вдруг цапнет? Лучше уж побыть грубым.

Зашевелившись, зверь очнулся.

— Давай, в человека перекидывайся. Разговор есть.

Рыкнув, оборотень попытался пошевелиться, но потерпел неудачу — веревки держали крепко.

— Кусаться не будешь — развяжем, — пообещал Макс.

Зверь, подумав недолго, вертикально мотнул головой. Понятливый. Пошуршав, компаньон распутал путы, освобождая пленника. Я машинально припомнил, как во всех фантастических романах герои горделиво разрубают узлы, не заморачиваясь с развязыванием. Глупо. Веревка вещь ценная, пригодится еще.

Зарычав, вожак принялся дергаться в конвульсиях, постепенно меняя форму. Всегда мечтал посмотреть превращение в зверя и обратно! Не киношное, голливудское-компьютерное, а правдивое.

На удивление процесс оказался весьма… посредственным. Шерсть стремительно втягивалась, обнажая гладкую, розоватую человеческую кожу. Когти истончались и рассасывались, превращаясь в ногти, а клыки — в зубы. Вытянутый волчий нос смялся, сморщиваясь и укорачиваясь в размерах. С хрустом встали на место суставы. Еще немного подергавшись, оборотень затих. Перед нами на траве валялся рослый голый мужчина, возраст которого мешала определить покрывающая лицо густая борода с бакенбардами. Трансформация завершена.

— Силен, однако, — хмыкнул внутренний голос. — У них скорость превращения в зверя от опыта зависит, а обратный процесс — еще и раза в два дольше. Этот чуть ли не за десять секунд вернулся. Уважаю.

Сплюнув на траву, вожак потер слезящиеся покрасневшие глаза и выжидательно уставился на меня.

— Звать как?

Оскалившись, оборотень, порыкивая, выдал непроизносимый для меня набор звуков.

Сев на корточки перед вожаком, я продолжил:

— Нет, не пойдет. Давай, ты будешь… Василием. Всегда мечтал завести собаку и назвать ее Васей. Или Тузиком, на худой конец. Так что будешь плохо себя вести — быть тебе Тузиком.

— Не говори про собак. Не любят, — посоветовал голос.

— Василий, скажи, я тебя победил?

Ноль реакции. Ладно, попробуем по-другому:

— Р-в-р-в, ыр-ар, рарв, или как ты там себя назвал, я тебя победил?

Мужик злобно кивнул.

— Жизнь сохранил? Не покалечил?

Еще кивок.

— На службу ко мне пойдешь?

Вожак удивленно уставился на меня и, подумав немного, порыкивая спросил:

— Не пр-родал, как звер-ря, на потеху людям. И не убил. Я твой должник. Но… Почему ты не как все?

Настал уже мой черед удивляться:

— Не как все?

— Ваш бр-рат человек — мелочный. Пр-редать кого-то, ограбить, убить. Мы потому и ушли из деревни, что надоело. Искали нас. Нанимать пытались. Купца подстер-речь. Правителя ночью тихо загр-рызть в опочивальне. Иногда давили, силой заставить хотели. Но разве свободному волку прикажешь?

Голос у вожака был красивый. В меру низкий, в меру густой. В нем сквозила неприкрытая звериная мощь.

— Нет, купцов и правителей мы давить не будем… пока. Сами к нам прибегут, о пощаде моля. Не настолько я мелочный — мои амби… желания куда больше. Да и приказывать тебе не буду — попрошу лишь. Переходи ко мне на службу. Поначалу — охранником. Стражем тела моего. От злодеев всяких, — приходилось подбирать слова, стараясь сделать речь проще. — А там посмотрим. Планы у меня наполеоновские. Громадные, в смысле. Убивать только плохих людей будем.

Прислушиваясь к моим словам, оборотень непонимающе кивнул:

— А ты не вр-решь. Но… идти на службу… к человеку?

— А чем плохо? Это ваш шанс выбиться в люди. Не за зверей диких вас будут считать, а за честных охра… волков.

— Позорных, — добавил внутренний голос. Я едва сдержался, чтобы не прыснуть со смеху.

— Так вот, э-э-э… За честных волков. И условия нормальные обеспечу. Жалованье поставлю. Уважать буду, — вожак уставился мне в глаза. — Хотите стать уважаемыми… людьми? Именно людьми. Все будут знать, что вы оборотни, но никто не будет вас бояться или презирать. Только чтить, благодарить за защиту, уважать да все прочее. Хотите этого — поступайте ко мне на службу.

Встав во весь рост, я закончил:

— А хотите и дальше по лесам шнырять, за зайцами гоняясь, да душегубами-зверьми считаться… Оставайтесь тогда здесь. Такие соратники мне не нужны. У которых мнения собственного нет. Устремления к лучшей жизни. И воли к победе, — последнее пришлось выделить интонацией, уповая на свободолюбивый, но гордый характер волков.

Вожак оценивающе посмотрел на меня и задумался. Потянулись томительные минуты ожидания.

Наконец, мотнув лобастой головой и приняв решение, он поднялся, вытянувшись напротив меня. Надо же, какой большой. Выше на голову, а то и полторы, да в плечах — как гном. Интересно, как он в дверь пролазит? Склонив голову, оборотень произнес:

— Добр-ро. Я буду служить тебе, человек. Но если что не понр-равится — уйду.

Меня охватило состояние эйфории. Планы постепенно претворяются в жизнь.

— Великолепно, Р-в-р-в. Надеюсь, ты не против, если буду называть тебя Васей? Ваше истинное имя, рычащее это, звериное — слишком сложное. Пусть будет Василий. Сокращенно — Вася, — я оглянулся, бросив взгляд на кучу связанных волков. — Развяжи своих братьев и поделись с ними новостями. Ты же вожаком был? Надеюсь, стая пойдет за тобой и так же поступит ко мне на службу. Всем буду рад. Кадры решают все.

Оборотень молча кивнул, развернувшись и направившись к стае. Я поморщился и бросил ему вслед:

— Ах да. Если есть что-нибудь — прикройся. Голые мужики меня отвлекают от важных мыслей.

Надо же, а поначалу казалось, что он в набедренной повязке. Макс хохотнул, а Сен, вспыхнув, отвернулся.

— Вот и тащить эти туши не надо — сами дойдут, — подмигнул компаньонам я.

— С пополнением. Можно сказать — армия у нас появилась. Пусть и малочисленная, но сильная, — одобрительно цыкнул внутренний голос. — Правда, жрут эти оглоеды похлеще твоего Макса. Убить дешевле, чем прокормить.

— Прорвемся! — беззаботно отмахнулся я. Душа пела и требовала праздника.

Возвращение в деревню прошло в спешке: проводники торопились, надеясь успеть хотя бы к окончанию ужина, так что пришлось перейти на легкий бег, чтобы угнаться за ними.

Когда до поселения оставалось всего ничего, я наконец понял, что меня тревожило последний час: семь голых мужиков, бегущих за мной по пятам. Неизвестно, как на них отреагируют жители деревни. Лучше перестраховаться.

— Василий, в лесу переночевать сможете? Вы же без одежды, крестьяне в страхе разбегутся все. Подумают, что это налет содомитов.

Вожак посмотрел на меня исподлобья, явно желая высказать все о моем интеллекте. Я поднял руки в защитном жесте:

— Ой, ну ладно-ладно, извини. С меня причитается. Щас в деревню вернемся — я свинюшку-другую куплю и прикажу сюда на опушку принести. Поужинаете. Заодно у вас до утра время есть — вещи свои собрать, если они есть, конечно, в дорогу подготовиться. Сюда вы уже не вернетесь.