— Быстро вон! — крикнул Роман, и милиционер погнал пленниц вниз по лестнице, размахивая пистолетом.

В школьном дворе сержант по подсказке Романа приказал учителям убираться домой, вывел журналистку на улицу и посадил в милицейский газик, стоящий прямо около ворот. Сам он сел за руль и поехал к выезду из города, лавируя между брошенными посреди дороги автомобилями.

Для того чтобы попасть в райцентр, нужно было переехать бетонный мост. Но въезд на него перекрывал стоящий поперёк дороги бронетранспортёр. На противоположном конце моста виднелась милицейская машина, из-за которой выглядывали люди.

Используя накопленный опыт, Роман дал команду водителю бронетранспортёра освободить дорогу и тут же скомандовал милиционеру:

— Вперёд!

Бронетранспортёр, пыхнув сизым выхлопом, откатил в сторону. Газик тут же рванулся в образовавшееся пространство, но на середине моста вдруг остановился, свернув носом к бетонному парапету. Сержант лежал без сознания на руле, обхватив его руками.

— Беги! — крикнул Роман пленнице, но понял, что она его не слышит.

Однако журналистка сумела пересилить охватившее её оцепенение и сама приняла верное решение. Бочком, озираясь на сержанта, вылезла из газика и, прихрамывая, засеменила прочь от ужасов Седьмого городка. Потом почему-то остановилась, вернулась назад, вытащила наружу обмякшее тело водителя и поволокла за собой. Из-за машины, стоявшей на стороне райцентра, навстречу ей выбежали двое штатских и, подхватив под руки сержанта, помогли добраться до противоположного берега. Роман хотел подробнее разведать, что происходит в Седьмом городке, но неожиданно, против воли вернулся в спальню в своё тело.

— Ромка, вставай, — тряс его за плечо Костя.

— Что произошло? — Роман по встревоженному тону брата понял, что что-то случилось.

— Отец в аварию попал.

— Жив? — Романа обдало жаром.

— Жив, но, похоже, дело плохо.

Через минуту Роман уже был на ногах полностью одетый, а ещё через две, они влезали на заднее сиденье автомобиля, потеснив охранника. На переднем уже сидела мама. Сергей поставил на крышу полученную не совсем законно мигалку, и они с рёвом понеслись по шоссе. По дороге видели место аварии, но останавливаться не стали.

Больше всего в больницах Роман с детства ненавидел запах больничной еды. Ему казалось, что это запах самой беды. Когда Роману вырезали аппендицит, он не мог ни есть, ни пить пока находился в корпусе. Несмотря на мерзкую декабрьскую погоду, дождь со снегом при сильном ледяном ветре, Рома выходил с мамой на улицу, чтобы съесть, принесённое ей из дома. Вот и сейчас, едва они миновали окошки приёмного покоя, этот запах ударил ему в ноздри, и он даже не понял, а почувствовал — пришла беда.

Через стеклянную дверь они увидели, как сбившись с рабочего ритма, засуетились врачи. Повинуясь минутному порыву, Роман забрал у матери мобильник и набрал телефон Аристарха.

— Жди в операционной, — коротко сказал колдун.

Роман, было, смутился от такой нетривиальной команды, но тут же понял, чего от него хотят. Он опустился на неудобное кресло в вестибюле и отключился.

Под потолком их было трое. Роман не сразу узнал в зыбких очертаниях третьей фигуры черты своего отца.

— Придержи его, не дай улететь, — скомандовал Аристарх и скользнул вниз, где, расслабив плечи от неудачи, стояли четыре фигуры в зелёных халатах.

Немного не долетев до лежащего на операционном столе тела, он выставил вперёд ладони, и из них к умирающему заструилось зеленоватое свечение похожее на холодное пламя. Через несколько секунд колдун вернулся под потолок и толкнул вниз фигуру отца. Она плавно приземлилась на тело и всосалась внутрь. В то же мгновенье ожили приборы и засуетились изумлённые медики, переговариваясь хриплыми от волнения голосами.

Роман очнулся и убедился, что никто не заметил его недолгой отключки. Тут из дверей вышел хирург и торжественным голосом сообщил, что самое страшное позади. Мать с Костей стали благодарить его и бога, а Роман думал о том, вспомнит ли отец их встречу под потолком операционной.

Несмотря на уговоры, мама и один из охранников остались с отцом, а Костя и Роман ринулись выяснять, что случилось. Разбитый «Фольксваген» отца, как раненый зверь, припал на одно колесо, развернувшись поперёк обочины. Казалось странным, что внутри машины человек не только не превратился в кровавую кашу, но и сумел выжить. Рядом на обочине стоял красный седельный тягач практически не пострадавший. Костя подошёл к милиционерам, охраняющим место аварии, и предъявил удостоверение.

— Быстро вы, — козырнув, заметил лейтенант, — я уж думал, нам до конца смены загорать придётся.

— Но я никого не предупреждал, что приеду сюда, — озадаченно сказал Костя. — В «Фольксвагене» ехал мой отец.

— Сочувствую, товарищ подполковник, — согнал с лица улыбку гаишник. — Нашему начальству звонили из вашего ведомства, сказали, что забирают это дело себе и выслали группу. Мы тут ждём, а следователь наш, который на это ДТП выезжал на посту мается на посту в двух километрах отсюда.

Костя черканул на бумажке номер своего телефона и подал лейтенанту.

— Если кто появится, передайте. А мы на пост.

Следователь, востроглазый молодой человек очень похожий на менеджера среднего звена, не так уж и маялся. Он и полноватый капитан пили чай с печеньем и о чём-то увлечённо беседовали. Только что громко смеявшийся капитан мгновенно согнал с лица улыбку, увидев двух гражданских, входящих в его резиденцию.

— Посторонним сюда нельзя, — строго сказал он, вставая из-за стола.

— Мы не совсем посторонние, — успокоил его Костя, предъявляя удостоверение.

— Виноват, товарищ подполковник, — стушевался милиционер и кивнул в сторону приятеля. — Вам к нему.

Костя сразу признался следователю, кто они такие, но тот оказался нормальным парнем и рассказал братьям всё, что знал.

Тягач угнали в Москве, оглушив водителя электрошокером. Проделали это среди бела дня, а это указывает на то, что злоумышленники очень торопились.

Судя по тормозным следам, а точнее по их отсутствию, тягач протаранил «Фольксваген» Верховского целенаправленно. После чего водитель, сидевший за рулём, пересел в поджидавшую его машину и скрылся с места преступления.

— Как в ФСБ узнали о происшествии? — спросил Костя.

— Проверили документы пострадавшего, и сразу позвонили куда следует, — развёл руками следователь, давая понять жестом, что это очевидно.

Костя хотел ещё, что-то спросить, но за дверью послышался шум, и без того тесное помещение заполнилось людьми.

— Следователь ФСБ Кондратьев, — громко представился невысокий парень лет тридцати.

Двое молчаливых мужиков, прибывшие с ним, промолчали, равнодушно глядя на присутствующих. Атмосфера сразу сгустилась, и Роман увидел, как напряглись милицейские. Но дело есть дело, и все, кто находился в комнате, вынуждены были назвать себя.

— Вам и вашему брату придётся покинуть помещение, товарищ подполковник, — холодно заявил Кондратьев, — порядок вы знаете.

Костя вскинулся было, но Роман схватил его за руку и потащил наружу.

— Оставь их, — прошептал он брату на ухо, когда они оказались на улице. — Отсюда мы ещё больше узнаем.

— Куда? — спросил Серёжа, подождав, пока они устроятся в машине.

— На дачу, — приказал Роман и улёгся на заднем сиденье.

Собственно ему было всё равно куда ехать, главное, было бы, где прилечь.

На этот раз Роману не понадобилось времени на раскачку. Едва выбравшись из тела, он тут же вернулся в резиденцию гаишников и приступил к своему расследованию. Мысли милиционеров были не интересны. Следователь старался быть полезным, но ничего существенного сказать не мог. Роман слышал мысли о запоздалом сожалении, что проявил сочувствие по отношению к Косте и зависть к власти и лощёному виду Кондратьева.

Из фсбшников делом был занят только следователь. Двое его сопровождающих радовались, что вместо того, чтобы отбывать дежурство, отвечая на звонки в душной комнате, выдалась эта прогулка за город, а так же размышляли о разных житейских делах, покуривая на улице рядом с дверью.