Немало подивился хозяин, не найдя Катерины дома; люди видели ее на коне с гусаром, пожалели девушку, но она была сиротой, и никто о ней не побеспокоился.

Гусар отвез свою добычу в лагерь. Тогда это было в порядке вещей. Куда бы ни двигался полк, за ним всегда следовало много женщин, большей частью это были беглые крестьянки и проститутки. Среди этого сброда и очутилась неискушенная Катерина. Впоследствии она рассказывала своему сыну, что много плакала и чуть совсем не извелась от горя. Тщетно пыталась она бежать: войско зашло в чужие далекие края. Муж ее был словак. Грубый гусар влюбился в Катерину и сначала был с ней по-своему нежен. Потом он увлекся карточной игрой, запил, и его жене многое пришлось перенести.

Гусарский полк очутился в Венгрии и был придан армии принца Евгения, выступившей против турок. В 1716 году в лагере войск, осадивших Темешвар, Катерина и родила Балтазара.

Когда в следующем году принц Евгений, решив положить конец тяжелой двухмесячной осаде Белграда, ударил по турецким укреплениям, разгорелось страшное сражение. Войска бились целую ночь до рассвета и все утро.

Хотя Катерина и привыкла к ужасам войны, но и она в эту темную ночь в страхе стояла перед лагерем и, глядя в сторону боя, где в адском хороводе мелькали толпы солдат, знала, что это была решающая битва. На помощь к осажденному гарнизону подошли турецкие подкрепления, а в императорском войске свирепствовали голод и эпидемии.

Дрожа всем телом, прижимала Катерина к груди своего сыночка.

Во тьме грохотали орудия, слышался треск ружейной перестрелки, земля содрогалась, огонь выстрелов, подобный вспышкам кровавых молний, бросал зловещий отблеск на оружие и людей. Так провела Катерина всю ночь, в страхе молясь богу, чтобы он спас ее мужа и дал победу императорскому войску. В лагерь уже приносили раненых. А шум битвы то затихал, то снова усиливался, словно морской шквал, густой дым поднимался над местом боя.

Небо побледнело, и на востоке засияла светлая полоса. Раненые все прибывали, адъютанты на взмыленных конях носились между лагерем и позициями. И вот снова зазвучали трубы, поднялся шум, затрещали барабаны. Последние резервные части покинули лагерь и двинулись в бой.

Ухаживая за ранеными, женщины дрожали от страха, опасаясь, что императорскому войску приходит конец.

Взошло солнце, и утренний воздух задрожал от буйного радостного крика «Победа!», вырвавшегося из тысячи глоток; он разнесся по всему императорскому войску, и его радостное эхо достигло лагеря. Буря утихала, орудийная пальба и ружейные выстрелы стали реже. Принц Евгений одержал победу. Белградская крепость капитулировала. Стены, рвы и поле перед ней были обильно политы человеческой кровью. Новый день увидел тысячи обезображенных трупов, среди них с разрубленной головой лежал и гусарский вахмистр Уждян. Катерина не дождалась мужа, а Балтазар так и не увидел своего отца.

Осталась Катерина с маленьким сыном в далекой чужой стороне, среди грохота войны. Наплакалась она, нагоревалась. Хотя и изводил ее муж, но он все же был отцом ее бедного малютки, единственной опорой. И вспомнила она тут об отчизне, с новой силой вспыхнула в ней былая тоска. Хоть и удерживали ее, сулили ей золотые горы, Катерина бесстрашно пустилась по незнакомым местам к себе на родину. Долго странствовала она, перенесла немало трудностей, но в конце концов очутилась в родной деревне. Люди едва узнали эту высокую, исхудавшую женщину, загорелую до черноты, которая пришла в Олешнице с мальчиком на руках. Катерина опять стала батрачить.

Едва Балтазар немного подрос, как он уже должен был по мере сил помогать матери. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, мать его умерла, а через год и он исчез из деревни. Прошел слух, что парень завербовался в солдаты.

— Недаром в нем гусарская кровь! —говорили крестьяне. О своем детстве Балтазар никогда не вспоминал, считая,

видно, что не было в нем важных и значительных событий, рассказ о которых мог бы доставить удовольствие его слушателям—друзьям-солдатам или крестьянам в деревне Ж. Он ограничивался лишь описанием наиболее выдающихся происшествий, приключившихся с ним самим, либо слышанных им от матери. Зато о своей солдатской жизни он рассказывал подробно, обстоятельно и всегда с большим удовольствием и охотой. У него была удивительная память. Немало изъездил он стран, многое повидал и помнил все до мельчайших подробностей: где и что ел и пил, где потерял трубку и приобрел новую, где и когда подковал свою лошадь.

Семнадцати лет завербовался Балтазар в пехотный полк князя Пикколомини. Здесь он узнал, что воинская жизнь совсем не такова, как о ней рассказывали и как он ее себе представлял. В то время срок военной службы длился восемнадцать — двадцать лет, и старые, поседевшие в походах солдаты, оставшиеся на сверхсрочной, считали новобранцами даже тех, кто прослужил лет пять.

Балтазар роптал на время, проведенное им в полку Пикколомини. В конце концов из рекрута он все же превратился в бывалого воина, который уже не давал себя в обиду другим солдатам. Офицеры из дворян были неопытными юнцами, многие из них не старше шестнадцати лет. Балтазар и Ванек с осуждением рассказывали, что эти офицеры обращались с простыми солдатами, как со скотиной. Старый драгун особенно любил потолковать о тех офицерах, историю жизни которых он знал в подробностях.

— Ох, и жили мы, как собаки, у этих Пикколони,—так, для краткости, называл он своих господ.—Подумайте только: в тысяча семьсот сорок третьем году дезертировало сто пятьдесят солдат, одного расстреляли; в тысяча семьсот сорок четвертом году убежало двести шестьдесят два солдата, казнили шестерых; в тысяча семьсот сорок пятом году убежало двести шестьдесят —в их числе был и я,—казнили еще пятерых.

Вот так и избавился Балтазар от гамаш, которые носили «месители грязи».

Но он недолго скитался, пользуясь золотой свободой, так как поступил в драгуны.

У драгунов ему понравилось. Вместо гамаш он получил высокие кавалерийские сапоги, узкие штаны и короткий белый мундир с синими отворотами и загнутыми синими полами. Гордо сидел он на своем вороном, в черной треуголке, лихо надвинутой на ухо. Вскоре Балтазар стал лучшим наездником в полку. Войны с Пруссией не давали долго задерживаться на одном месте, боевой вихрь переносил драгун с места на место, воевать им приходилось то тут, то там, и главным образом в Силезии и на северо-восточных границах Чехии.

От этих войн больше всего страдали деревни Находского края. Императорские и прусские войска частыми вторжениями и грабежами полностью разорили крестьян. Пожалуй, больше всего горя выпало на долю деревни Ж. Придя в отчаяние, ее жители стали просить управляющего Находским замком снарядить военную стражу, чтобы защитила их от грабежей и насилий.

Управляющий сжалился, выхлопотал у возвращающихся из Силезии передовых частей сторожевой отряд из нескольких конников, или, как его еще называют. Среди солдат гвардии был и Балтазар Уждян, которого назначили на постой в усадьбу «На скале». Мужественно защищал он своих подопечных и сослужил им большую службу, потому что императорское войско, разбитое наголову четвертого июня 1745 года у Стшегома и Гогенфрайбурга, бежало из Силезии через горы в Чехию. Отступавшие после поражения войска топтали пашни и луга, насильничали, среди них было много бродяг и проходимцев.

Балтазар в качестве честно выполнял свой долг. Не жалея сил, оберегал он своих земляков от бесчинств императорских солдат; крестьяне были ему очень благодарны. Особенно полюбило храброго воина семейство Скалаков. Деревенские ребятишки звали его «Салакварда» или просто «Кварда». Никто из них не боялся усатого великана. Когда он получил приказ вернуться в полк, все огорчились, сердечно жали ему руку, у многих на глазах появились слезы. Он уехал в действующую армию. Много лет потом не видел Балтазар тех мест, откуда была родом его мать. За это время не раз бывал он под огнем, на краю гибели. В битве у Колина в 1757 году под ним убили верного коня, а его самого неприятельская пуля ранила в левое плечо. Императорское войско гналось за отступающими пруссаками до Силезии.