Действительно, труды не пропали даром. Юная Лизонька затмила всех своей красотой и веселым нравом. Она четко выполняла указания матери. При каждом удобном случае оказывалась рядом с Николаем. Вот и сейчас она почувствовала словно толчок в спину. Оглянулась и увидела приказывающий взгляд матери. Она поняла без слов.

Николай один вышел на террасу покурить. Настал решающий момент. Лизонька схватила с подноса два бокала шампанского и вышла за Николаем. Изобразив из себя ангела, она грациозно подошла к мужчине, протягивая бокал, который был уже «заряжен» приворотным зельем – «присушка на крови». Потупив глазки, девица прошептала:

– Николай Николаевич, я от всей нашей семьи хочу поблагодарить вас за этот незабываемый праздник и за верную дружбу с отцом. Грандиозные успехи и высокое положение не испортили вас, вы остались верны юношеской дружбе.

Она «пела» и нагло льстила, а он краснел от удовольствия.

Лизонька протянула бокал, он взял его:

– За верную дружбу! До дна!

Раздался звон разбитого хрусталя. Девушка прильнула к генералу, тот не устоял и обнял ее.

Задуманное свершилось!

– Коленька, миленький, вставай. Уже обедать пора. Николай Николаевич с трудом открыл глаза. Голова трещала, как после страшной попойки. Но почему, ведь он пил только шампанское – с его давлением нельзя употреблять крепкие напитки.

Возможно потерял контроль над собой? Не может быть такого с генералом! Он повернул голову в сторону, откуда раздавалось нежное воркование и увидел в полумраке задернутых штор сказочно-зовущий девичий стан вчерашней чаровницы и протянул руки к ней. Его призыв поняла женщина, наклонилась, чтобы поцеловать, но по мере приближения ее лицо стремительно менялось. Это была не Лизонька, а его жена. Боже, какое разочарование! Как она постарела, почему он раньше не замечал этого? Наталья хотела поцеловать мужа в губы, но тому стало противно, и он резко отвернулся. Жена промахнулась и, не удержавшись, упала на кровать рядом с ним.

Довольно засмеялась. Николай с отвращением подумал:

«Как я мог жить с такой толстой, старой свиньей. Она заплыла вся салом и сейчас хрюкает, а не смеется».

– Коленька, я так счастлива. Это был такой праздник! И она опять потянулась к нему с поцелуями. Муж отстранил ее.

– Наталья, подожди. Где Виктор с семьей?

Ничего не подозревающая женщина беззаботно ответила:

– Так они ранним утром улетели. Наш шофер их отвез.

Генерал был явно расстроен, он тайно надеялся на продолжение случайной связи с юной Лизонькой.

– Как так?! И даже не попрощались?!

– Они попрощались со мной и велели передать тебе большое спасибо.

Генерал побагровел.

– И только. Тоже мне старый друг, мог бы задержаться на недельку, – врал Николай.

– Да что ты так разнервничался, право? Что случилось? Все поправимо. Если тебе так хочется, так купи путевки на курорт и пригласи их отдохнуть с нами. Вот и наобщаешься со своим любимым другом.

– И то верно! Ты совершенно права.

Генерал очень ярко представил себе Лизоньку в бикини и страстные ночи среди пальм, да под рокот нежных волн.

И Наталья получила такую огромную порцию любви, что вспомнила молодость…

Запыхавшись, она прерывающимся от страсти голосом прошептала ему прямо в ухо:

– Ну, генерал, ты даешь! На коне и в полной боеготовности.

Несчастная, она даже и не подозревала, что эта любовь предназначалась не ей – толстой и старой, а молодой нимфе, которая совсем скоро будет его.

Сказано – сделано!

*

Темным, осенним вечером женщина средних лет стояла посередине моста над Москвой-рекой и горько плакала:

«Это я во всем виновата. Я потеряла свое счастье, когда выбрасывала наши медные кольца в твою мутную воду. Верни их мне, а взамен я тебе отдам свое – дорогое и красивое. Ты слышишь меня? Держи его».

Она размахнулась и хотела подальше бросить кольцо, но оно выскользнуло и упало на краешек моста по ту сторону перил.

«Ты, что не хочешь меняться? Но я тебя заставлю вернуть кольца».

Женщина с трудом перелезла через перила, видно было, что она сильно пьяна. Держась одной рукой за ажурную ограду, другой стала тянуться за бриллиантовым кольцом, которое маняще поблескивало. Она не удержалась и с криком полетела вниз.

*

– Николай Николаевич, я вас сразу хочу предупредить, зрелище не для слабонервных, она не упала в воду, а расшиблась об опору моста. Удар пришелся на лицо, так, что сами понимаете, что вам придется увидеть. Вы все-таки настаиваете на опознании? Тем более в этом особой надобности нет. Личность вашей жены уже установлена.

Генерал прошептал:

– Я хочу проститься.

– Ну, воля ваша.

Дверь, обитая железом, со скрипом отворилась, и Николай увидел в центре комнаты на столе тело, покрытое белой простыней. Это – Наталья, его бывшая жена, он сразу узнал. Подошел ближе. Правая кисть была видна и по характерным признакам он понял, что пальцы ломали уже после смерти.

– Зачем это?

– Да в ее руке что-то было зажато. Необходимо было посмотреть.

– И что это было?

– Да ерунда какая-то. Два старых медных кольца. Генерал покачнулся.

– Я большое ничего не хочу знать.

– Воля ваша.

*

Вот так черная зависть разрушила счастливую семью. Какая сила, какой ураган чувств! Словно затмение нашло на генерала. Он громил все подряд, что попадалось ему под руку, ничего не жалел. Ослепленный дикой страстью безжалостно уничтожил, что прежде было дорого.

Даже трагическая смерть верной жены не отрезвила. Потерял сына. Никита сгинул в наркопритонах. Друг его Виктор от стыда застрелился, когда узнал правду от жены Тамары, которая, распираемая радостью, что задуманное сбылось, как на духу рассказала ему первопричину таких резких изменений в семье его друга Николая. Ничего не остановило генерала на пути к своему «счастью». Дорогую цену отдал, но был «счастлив».

Дали немного времени утихнуть сплетням и сыграли свадьбу стареющего генерала с юной обольстительницей.

Лизонька хозяйкой вошла в чужой дом. Потребовала капитального ремонта, чтобы ничего не напоминала ей о прежней жене.

Денег не пожалели. Дизайнера выписали из Италии. Ни одного отечественного гвоздя не было вбито в старые стены. С ее-то вкусом и финансовыми возможностями генерала был создан Эдем на грешной земле. От пережитого и от больших перегрузок Николай занемог. Его сначала положили в госпиталь, а затем для реабилитации отправили в санаторий.

Лизонька восседала царицей в новых хоромах. Мать всячески лебезила, стараясь угодить дочери, так как интуитивно Тамара понимала, что теперь в ней не нуждаются и могут попросту выгнать «за ненадобностью». Как мать ни оттягивала этот момент, но он настал.

– Мам, ты знаешь, что я думаю? Мне кажется, столичный климат тебе не подходит, и я решила, что в твои годы лучше жить где-нибудь на природе, на свежем воздухе.

У Тамары затряслись руки, и она пролила чай на белоснежную скатерть. Лизонька недовольно поморщилась.

– По моей просьбе тебе купили квартиру в районном центре, по бывшему месту службы папы. Там ты и будешь жить. Все знакомое и родное, рядом твои подружки и могила папочки, за которой надо ухаживать. Я уже и билет тебе заказала. Вечером отбываешь по месту новой прописки, – безапелляционным тоном проговорила Лизонька.

Мать не выдержала такой черной неблагодарности от родной дочери. Резким движением руки скинула чашку дорогущего сервиза на пол, та мелодичным звуком сообщила, что разбита вдребезги. Тамара привстала со стула и, медленно перебирая руками по столу, стала подходить, нет, – подползать к дочери со словами:

– Ах, ты тварь неблагодарная. Восседала бы ты тут, если бы не я? Не чтишь свою мать, которая всю свою молодость и жизнь положила на тебя, чтобы доченьку в люди вывести. Хотела я тогда аборт сделать, и надо было. Перед кем кочевряжишься. Я-то тебе цену знаю…

Но вдруг страстный монолог был прерван плевком дочери.