– Добрый вечер, господа. Я должен проводить Павла Павловича в кабинет, где состоится встреча.

– А я как же? Мы приехали вместе, – возмутился Вован, он никак не мог ожидать такого поворота событий, ведь он все устроил, а его не зовут.

– А вы, Владимир Николаевич, располагайтесь пока здесь. Вам принесут все, что вы пожелаете.

Слуга повернулся и медленно пошел.

Вован молниеносно сунул Павлу в карман диктофон, тот не успел даже возразить. Дверь открылась, и секретарь жестом пригласил зайти Павла в кабинет.

Помещение неожиданно оказалось маленьким и очень уютным. За простым столом с компьютером сидел мужчина лет тридцати с небольшим. Он оторвал взгляд от монитора и встал из-за стола. Подойдя к Павлу, с приятной улыбкой произнес:

– Пал Палыч? Очень рад нашему знакомству, – в голосе звучало радушие.

У Павла что-то екнуло внутри и он неожиданно для себя, засмущался.

– Я вас попрошу, – и хозяин, продолжая улыбаться, показал взглядом на карман, где у Павла лежал диктофон.

Уже прошло два часа, а заветные двери все не открывались.

– О чем можно столько говорить? – нервно подумал Вован. Ситуация оскорбляла и бесила одновременно, его не допустили, как недостойного, и он никак не мог успокоиться, любопытство душило его. Там, за толстыми дубовыми дверями свершалось таинство, о котором не каждому должно знать. От нетерпения Вован начал мерить огромный зал шагами, наворачивая круги. Вдруг двери открылись и в зал вышли Сыночек и Пал Палыч. Быстрого взгляда хватило, чтобы понять, – они расстаются друзьями. Подойдя к Вовану, Сыночек сказал:

– А теперь я хочу, чтобы мы все вместе выпили за знакомство и удачное завершение дела.

Тут же материализовался слуга с подносом. Все трое взяли пузатые бокалы с божественным напитком. Двое изних выпили, у третьего бокал остался нетронутым. Вован с удивлением посмотрел на друга, а Сыночек сказал:

– Павел, ты уж меня извини за мой непрошеный подарок.

Павел понял и закричал:

– Что ты со мной сделал?

– Я тебя закодировал. Если бы этого не сделал, то у тебя в жизни больше ничего хорошего не случилось, и жизнь была бы очень короткой, а теперь иди к своему счастью, которое уже ждет.

*

Павел не спал, все пытался вспомнить происшедшее с ним за последнее время, и склонялся к тому, что Сыночек был прав. Прав во всем.

За окном была зима, и голые ветви березы постукивали по оконному стеклу, подчиняясь порывам ветра. От света уличного фонаря, который бедно освещал голые, качающиеся ветви, по стенам и потолку плавали причудливые тени, и мерный стук убаюкивал и расслаблял.

Павел по привычке думал вслух:

– Сыночек, кто он? Благодетель или злодей? Зачем ему я? Все как-то не очень убедительно. Да еще Вован взбесился. Кажется, теперь расплевались окончательно, не смог он простить мне, что его не допустили до хозяина, а предпочли горького пьяницу. Итак, подводим итог.

Первое. Оказывается я – граф и не простая мелочь какая-то, а из самих Суворовых. Ну и что, что я по паспорту Суворов Павел Павлович? Мало ли таких, я никогда не связывал это с возможной принадлежностью к графскому роду. Нет, но он доказал, показав документы.

Из этого вытекает вторая разгадка – вся эта история с призраками и документами о наследстве оказалась полной лажей. Сыночек раскрутил всю эту хитроумную историю. Дальние родственники, не имеющие права на наследование, разыграли настоящий спектакль с привидениями.

Пытались втянуть в историю, сыграв на моей природной жалости, чтобы окончательно споить и подчинить себе в борьбе уже за настоящее наследство. Я – первый в списке и правоправный претендент, вот с меня и начали. Ничего себе передряга, хоть роман пиши! Ну что мне теперь делать? Полностью довериться Сыночку или плыть по течению. Второе точно не получится – пить не могу! Как же это все пережить?

Вот в таких тяжелых думах и пролетела легкокрылая ночь. Уже рождался день, и он обещал быть ясным с бодрящим морозцем. Появилась знакомая и такая родная ворона.

Стала нагло заглядывать в комнату через стекло. Как же он оставит ее одну здесь? Жалко: привык, сколько пережито вместе!

Прошло время. Павел собрался и ждал, когда за ним заедут. Весь багаж состоял из большого целлофанового пакета, в котором находились дорогие его сердцу вещи – семейный фотоальбом, небольшой старый плюшевый медвежонок – единственный свидетель его детства, и так, из мелочи кое-что. Раздался звонок в дверь, Павел вздрогнул от неожиданности, хотя и ждал этого. Автоматически взглянул на старый будильник, тот показывал ровно двенадцать, и прежде чем идти открывать дверь, он протянул руку и, взяв будильник с тумбочки, отправил его так же в пакет.

В дверях стояли два амбала, один сказал:

– Пал Палыч, вы готовы? Мы за вами.

Павел оглянулся назад, мысленно прощаясь со своей квартиркой: он понял, что прощается со своим прошлым. Эти стены помнили многое, голоса его родных, моменты счастья и неутешного горя, ощущения дружной семьи и дикого одиночества. Вся его жизнь прошла здесь, сердце сжалось, к горлу подкатил комок.

– Все, идемте! – резко сказал Павел и быстро, не оборачиваясь, стал последний раз спускаться по такой знакомой лестнице. Он не заметил, что один из сопровождающих задержался, вошел в квартиру и наметанным взглядом осмотрел опустевшее жилище.

Машина летела по городу, но Павел ничего не видел, взгляд его туманили предательские слезы, он изо всех сил сжимал свой нищенский пакет, в котором поместилась вся его прежняя жизнь.

Сыночек подошел к Павлу, который сидел в уютном кожаном кресле и по-прежнему держал свой пакет, словно последнюю соломинку, которая соединяла его с прошлым.

Хозяин понимал чувства гостя и не торопил время.

– Павел, не надо так переживать. Я тебе обещаю, все будет хорошо. Ты мне веришь?

Павел словно очнулся и взглянул в глаза Сыночку, тот выдержал взгляд.

– Ну, все, а то прямо какая-то кисейная барышня получилась. Ты же мужчина! Но я тебя прекрасно понимаю, прощаться с прошлым, какое бы оно ни было, всегда невыносимо тяжело, потому что ты невольно понимаешь, что с ним уходит и часть твоей жизни, но ведь с тобой остаются воспоминания. Павел, посмотри на меня. У тебя есть одна вещь, которая мне сейчас очень нужна, ты мне ее отдашь?

– Да, отдам, – не своим голосом ответил Павел.

– Теперь медленно открой пакет и вытащи из него твою любимую игрушку – плюшевого медвежонка, и отдай его мне.

С этими словами Сыночек протянул руку, в которой тотчас оказалась старая игрушка. Он подошел к столу и, взяв нож для бумаги, вспорол животик медвежонка, запустив в него длинные красивые пальцы, через мгновение достал перстень необыкновенной красоты.

– Павел, ты знаешь, что это такое? Это – фамильная реликвия, обладатель которой считается главой рода. Ты, Павел, – единственный имеешь право носить это звание. Сейчас тебя многие ищут, так как род очень богатый и есть за что бороться. Ты меня понял?

– Нет, не понял! – закричал Павел. – Зачем ты меня вытащил из моей жизни. Она меня всем устраивала, я к ней пришел не за один день и сроднился, мне большего не надо. А теперь что я буду делать?

– Ты не хочешь быть графом?

– Я не знаю, что это такое и нужно ли мне это.

– Зато я знаю, что это такое и для чего это надо и что с этим делать. Понял? Не хочешь, не надо. Я стану графом Суворовым, тем более, что до сегодняшнего дня у меня даже имени не было.

И Сыночек одел перстень на свой палец, вытянув руку, начал любоваться игрой драгоценного камня.

– Ну что? Графское сердце не екнуло еще?

Павел, словно окаменел, не мог ни двинуться, ни произнести ни слова, он не отрываясь смотрел на перстень.

– Сейчас ты полностью в моей власти. Велю, и твоих косточек не найдут. Не найдут ни одного документа, который мог бы подтвердить, что когда-то родился и жил на земле Пал Палыч Суворов. Хочешь?

– Так что твоя душенька желает: быть графом, объединить и возглавить прославленный род или исчезнуть навсегда? Определяйся, а то для меня очень большой соблазн.