— Об условиях поговорим позже?

Джордж задумался.

— Боб! — обращается он вдруг к брату.

— Так ты согласен?

— Я о другом! Если мы хотим когда-нибудь вытеснить бразильцев с мирового рынка при помощи нашего каучука, то нам нужно иметь свободу действий. В финансовом отношении. Амазонские компании поддерживает американский капитал.

— И что ты предлагаешь?

— Нам нужно объединиться.

— Основать общество?

— Акционерное общество, — уточняет Джордж. — Я знаю несколько человек, которые могли бы принять участие. Как ты считаешь?

Помолчав немного, Роберт отвечает:

— Это надо хорошенько обмозговать!

— О чем тут думать?

— Я предвижу немало трудностей.

— Ладно, — соглашается Джордж. — Давай подумаем!

Стремление к слиянию и созданию акционерных обществ проявилось у предпринимателей Британской Малайи уже давно, когда каучуковые плантации еще только создавались. Крупные английские торговые фирмы приобретали земельные участки и передавали их для эксплуатации специально организованным акционерным обществам. Кроме того, группы предпринимателей, плантации которых уже давали каучук, скупали соседние земли с еще не созревшими деревьями. Но китайские владельцы крупных плантаций сохраняли свою независимость. Они не вступали в общества и возделывали свой участки самостоятельно и изолированно друг от друга.

Исключение составлял лишь господин Тао Чжай-юань с Малакки.

25

Он сидит в углу ресторана.

Взгляд его черных раскосых глаз падает на двух плантаторов, расположившихся неподалеку и уже часа два обсуждающих одну и ту же тему.

— Ты прав, Пит. Чертовски трудная штука такая перестройка, — говорит в этот момент Робертс, которому явно не по себе в тесном фраке. — Подумать только, сколько сил и денег мы вложили за все эти годы в свои плантации! Неплохо зарабатывали, строили уже новые планы, и вдруг — на тебе, такой удар! Раньше-то нам жилось недурно, ничего не скажешь. Ну, а теперь ничего не остается, как разводить гевею! А раз так, значит, нельзя тянуть с этим делом. Во всяком случае, я приехал в Сингапур не ради прогулки.

Ван Ромелаар качает головой.

— Надо бы сообщить Шаутеру.

— Шаутер не возместит нам убытки! Да и вообще нет от него никакого толка, — противится Робертс. — Помнишь, как он сел впросак в истории с Гопкинсом.

— Но ведь им не удалось доказать нашей вины.

— Верно! Но и пользы нам никакой от этого не было.

Робертс умолкает на минуту.

— Все, что было, давно быльем поросло. Никто нас и словом не упрекнет. Ты сам знаешь, что я отговаривал Шаутера. Только вот что, ты, кажется, был у него недавно?

Ван Ромелаар клятвенно вздымает свои огромные руки.

— Честное слово…

Робертс сердито перебивает его:

— Это просто смешно! Какое мне дело, о чем вы там сговорились!

— А чего же ты?..

— Меня интересует, не потому ли ты теперь тянешь волынку.

В глазах у ван Ромелаара вспыхивает недобрый огонек. Робертс быстро прибавляет:

— Пойми меня правильно! Дело складывается в нашу пользу. Все согласны. Будет просто обидно, если все лопнет из-за того, что… Ну, в общем, из-за этой самой истории с Гопкинсом.

Ван Ромелаар еще сердится, ворчит.

— За мной дело не станет.

— Ну хорошо, хорошо.

Отхлебнув из рюмки, Робертс замечает:

— Куда это Даллье запропастился? Да и остальных не видать!

— Его братец тоже собирался прийти, — роняет ван Ромелаар.

— Тем лучше!

Летний зной вливается с улицы в распахнутые окна. Полосатые тенты задерживают палящие лучи; в тени, вдоль стен домов проходят люди в белых пробковых шлемах, за ними бегут, выпрашивая милостыню, темнокожие дети, шествуют носильщики, бродят малайцы в пестрых одеждах, индийцы, китайцы с длинными косами, потом снова европейцы, изредка появляется женщина с корзиной на голове.

Старый торговец дынями хриплым голосом расхваливает свой товар. На него налетает спешащий куда-то кули и обливает потоком брани. Вслед ему раздаются проклятья.

Грохот подъехавшего экипажа заглушает на несколько секунд шум улицы. Коляска останавливается перед гостиницей. Из нее выходят два человека.

— Браун и Гопкинс! — говорит Робертс, бросив взгляд в окно.

Двери открываются. Приехавшие плантаторы входят в ресторан. Браун первым делом спрашивает, здесь ли Даллье. Потом пожимает руку Робертсу и ван Ромелаару и усаживается вместе с Гопкинсом за их столик, словно между ними ничего не произошло.

Гопкинс извиняется:

— Никак не могли добраться быстрее! Дорога через Маави завалена двумя огромными деревьями — в них ударила молния! Братьев Даллье это, наверно, тоже задержало.

— А, черт! — вырывается вдруг у Брауна, заметившего, что через столик от них сидит китаец, внимательно наблюдающий за ними.

Браун сначала колеблется, но потом все же кивает ему. Китаец все так же безучастно улыбается, Браун в ярости отворачивается.

— Что ему тут…

За окном снова слышится шум подъезжающего экипажа. Через минуту в зал входит Паркер, окидывает ищущим взглядом столы и направляется прямо к четырем плантаторам.

— Вот как будто и все в сборе, — говорит он. — А впрочем… Неужели Даллье еще не приехали?

Не успевает он заказать официанту-малайцу свой портер, как перед отелем останавливается третья коляска.

Появляются братья Даллье. С ними бледный горбатый старик, цепкий взгляд которого за минуту успевает ощупать лица всех присутствующих.

Джордж представляет им Джонатана Грина, главу лучшей адвокатской конторы Сингапура.

Затем он, ко всеобщему изумлению, подходит к сидящему в углу китайцу, обменивается с ним рукопожатием и громко говорит:

— Позвольте пригласить вас за наш стол!

И обращается к остальным:

— Это мой компаньон, господин Тао Чжай-юань. Я просил его тоже принять участие в нашей беседе. Познакомьтесь, пожалуйста!

Официант подает заказанные напитки. После его ухода Джордж обращается к плантаторам, еще не пришедшим в себя от удивления.

— Господин Тао Чжай-юань приехал сюда, потому что согласен с нашими предложениями. Мы с братом были у губернатора. Сэр Ирвин Хервест полностью разделяет наши взгляды по этому вопросу, не так ли?

Роберт кивает.

— Следовательно, все теперь зависит от нас самих, — продолжает Джордж, обводя взглядом всех собравшихся.

— Извини, — говорит Браун. — Как прикажешь тебя понимать?

Вмешивается Гопкинс.

— О чем здесь, собственно, идет речь?

— Речь идет о том, что господин Тао Чжай-юань хочет участвовать в деле, — отвечает Джордж.

— То есть как?

— В деле, в каком деле? — недоумевает Паркер.

Джордж говорит медленно, с расстановкой:

— В нашем совместном предприятии. В акционерном обществе, господа, которое мы намерены основать сейчас, на этом самом месте, под предварительным, вероятно, наименованием «Малай раббер эстейтс». Мистер Грин поможет нам сформулировать конкретные условия договора. Предусмотрено, по крайней мере с моей стороны, что в создаваемом обществе будет участвовать господин Тао Чжай-юань. А также господин ван Ромелаар и вы, мистер Робертс. Я не предвижу возражений… — И продолжает с усмешкой: — Кстати, как смотрит мистер Эмери Шаутер на то, что вы собираетесь примкнуть к нам?

— Он еще не знает об этом, — говорит ван Ромелаар.

На лице у Джорджа удивление.

— Да ведь не у нас одних так оно сложилось, — говорит Роберте, словно оправдываясь.

В 1895 году — через десять месяцев после опустошительного нашествия жуков — в Британской Малайе неожиданно вспыхнула эпидемия грибкового заболевания, быстро распространившаяся по всей колонии и уничтожившая почти все кофейные деревья в стране.

В начале сухого сезона на некоторых плантациях появились на нижней поверхности листьев кофейного дерева споры и мелкие веерообразные трубчатые мицелии ржавчинного гриба Hemileia vastatrix, имеющего вид оранжевого пятнышка величиной с булавочную головку. Через несколько дней такие же пятна были обнаружены и на других участках.