Когда Эльза закрывала за собой дверь, ее сестра уже перелистывала страницы справочника, записывая в свой блокнот телефоны хирургов, делающих пластические операции.

Джоэль Эдельман не привык, чтобы его заставляли ждать. Особенно на съемочной площадке, где шла работа над фильмом с эротическими сценами, богохульством и наготой, которые, по его мнению, больше смахивали на порнографию. Что он и высказал Эллисон Хиллард, идя за ней со съемочной площадки в ее комнату.

- Никто из моих клиентов не работает над такой грязью, - благочестиво изрек Эдельман, пока она открывала дверь.

Эллисон пожала плечами, и розовый шелковый халат приспустился, обнажив плечо. Джоэль отвел глаза.

- В таком случае нам обоим нужно только радоваться, что я больше не твоя клиентка.

- Ради Бога, Эллисон. - Он вытер лицо. - Я знал тебя ребенком, и мне тяжело видеть, как ты делаешь из себя проститутку перед камерой!

- И насколько же тебе это тяжело?

Эдельман покраснел.

- Эллисон!

- Налей себе чего-нибудь выпить, Джоэль, - засмеялась она, садясь за туалетный столик. - Мне надо снять грим. И посмотри, кто там, - прибавила она, когда раздался стук в дверь.

- С радостью, - ответил Джоэль.

- Фредерик, какой сюрприз! - воскликнула Эллисон, увидев его отражение в зеркале.

- Это я попросил его прийти, - объяснил Эдельман. - Нам с тобой нужно очень серьезно поговорить.

- Мне позвать своего агента? Или адвоката?

- Не шути. У меня к тебе поручение от твоего отца. Он хочет, чтобы ты прекратила сниматься в этой картине. - Не дождавшись ответа, Джоэль продолжал: - Его терпение лопнуло, и, если ты не подчинишься, он использует против тебя все свои связи. Ты не сможешь больше оставаться в Голливуде.

- О чем идет речь? О «Любовных записках»? О фильме, режиссером и продюсером которого является мой муж? О фильме, который финансирует Фредерик?

- Это не шутка, Эллисон. Конрад ждет твоего ответа.

Она повернулась к Фредерику.

- И ты на стороне моего отца?

- Я на твоей стороне, Эллисон. Ты хорошая актриса и должна поддерживать семейные традиции. Такой фильм тебе не нужен.

Эллисон подняла бровь.

- И тебя не волнует, что с моим уходом у Ника развалится труппа? Я думала, вы приходитесь друг другу чем-то вроде сводных братьев.

- Мы не связаны родственными узами, - сухо возразил Фредерик, вставая. - И не в Николасе дело. В опасности твоя карьера.

- В опасности? - послышался голос Ника.

- Тебя разве не учили, что, прежде чем войти, надо постучать? - вышел из себя Эйтс.

- К моей жене? - Ник подошел к Эллисон и поцеловал в щеку. - Отлично поработала, детка. Чем донимают тебя эти клоуны?

- Ничего особенного. Просто хотят, чтобы я не снималась в твоей картине.

- Есть какие-нибудь веские причины?

- Конрад Хиллард пригрозил, что использует против Эллисон все свое влияние, - вмешался Фредерик.

- Ради Бога, Фредди! Тебя по-прежнему волнуют динозавры. Что может сделать Хиллард?

- Он может испортить дочери карьеру. Тебя это не волнует? Или ты так эгоистичен, что думаешь только о своей выгоде?

- Я эгоистичен не более тебя, Фредди. Тебя очень волнуют финансовые дела студии? Этот фильм - хорошее начало, поэтому сбрось с воза этого толстого шута и не обращай внимания на Хилларда. Он - вчерашний день, Эллисон - день сегодняшний.

- Перестань называть меня Фредди!

- Правда, мистер Пикар, - вмешался Джоэль Эдельман. - Как муж Эллисон, вы, конечно, должны понимать…

- Как режиссер Эллисон, я понимаю, что ей надо готовиться к следующей сцене. Выметайтесь отсюда оба.

Когда они ушли, Эллисон поднялась.

- Я думала, на сегодня съемки закончены.

- Сцены с твоим участием закончились на съемочной площадке, а здесь - нет. - И он прижал ее к себе.

Ник смотрел, как Эллисон снимает остатки грима.

- Я не хотел говорить об этом, пока здесь была бригада борцов за мораль. Я решил снять несколько вариантов в ванной.

- О!

«Она способна приковать к себе внимание одним звуком», - подумал он.

- Это не связано ни с твоими визитерами, ни с твоим отцом. Из Вашингтона пришли новости, что больше нет единого для всей страны эталона пристойности. Каждое захолустье теперь решает само. Поэтому нам пока лучше затаиться.

- В прошлом месяце ты говорил иначе. Что заставило тебя изменить решение? Угроза моего отца?

- «Плотские утехи». Верховный суд Джорджии вынес приговор владельцу кинотеатра за демонстрацию этого фильма.

- Но ведь фильм облагался особым налогом.

- С «Любовных записок» тоже возьмут налог, - пожал плечами Ник. - Но Верховному суду штата Джорджия на это наплевать.

«Почему они не хотят делать фильмы, как раньше, - думал Джоэль Эдельман, вылезая из машины, - зачем им обязательно нужна эта грязь. Почему Эллисон Хиллард хотелось выставлять себя напоказ?» Он был просто подавлен, наблюдая за ней на съемках. Джоэль до сих пор помнил ее шестилетним ребенком в розовом нарядном платьице, а теперь этот образ заслоняла сцена, в которой Эллисон под руководством мужа занималась любовью с актером.

Джоэль вытер вспотевший лоб. Ему совсем не хотелось, чтобы Конрад догадался, как возбуждающе действует вид его дочери.

Старые фильмы. Джоэль вспомнил «Частную жизнь Генриха VIII», где Чарлз Лоутон, игравший короля, душил актера, который только что сообщил ему о неверности королевы. Господи, пусть бы кто-нибудь рассказал Конраду Хилларду о его дочери.

В дверях Джоэля встретила Беттина Хиллард.

- Он в кабинете, читает новый сценарий, - сказала она, - а я иду обедать.

«Беттина была еще ребенком, когда Конрад женился на ней, - вспомнил Джоэль, нехотя направляясь к кабинету Конрада. - Она до сих пор выглядит достаточно молодо и может сойти за его дочь. Молодой Пикар прав. Они с Конрадом - оба динозавры».

Как бы в подтверждение этих мыслей Джоэль, войдя в комнату, увидел, что Хиллард спит, приоткрыв рот и слегка посапывая. Лицо старика напоминало посмертную маску. Интересно, а сам он так же выглядит во время сна? «Конечно, нет, - усмехнулся Эдельман, - у Конрада Хилларда благородный профиль, а ты - жирный, как морж».

- Конрад? - тихо произнес он, надеясь не разбудить спящего. «Я приходил, но вы спали», - сказал бы он тогда Хилларду.

Однако тот разрушил все надежды Джоэля.

- Ну и как? - Он открыл глаза и уставился на агента. - Что она сказала?

- Она отказалась.

Конрад сидел не двигаясь.

- Хорошо, - наконец пробормотал он, - значит, так тому и быть. Спасибо, Джоэль, что зашел.

Агент слегка покраснел, вспоминая, с какой неохотой шел сюда.

- Вы это сделаете?

Конрада, казалось, удивил его вопрос.

- Конечно.

- И сломаете ей жизнь? Но она так молода.

- У нее был выбор. Теперь она должна заплатить по счетам.

Когда Эдельман ушел, Конрад уставился на телефонный аппарат. Ему не хотелось звонить, ведь Эллисон его дочь.

Но традиции рода Хиллардов требовали от него действий.

«Если бы, - думал он, набирая номер, - у меня был сын!»

Он выждал ровно неделю, потом вызвал Джоэля Эдельмана. Один взгляд на искаженное лицо Хилларда подтвердил наихудшие опасения агента.

- Не понимаю, они же обещали не поддерживать ее.

- Может, и обещали. - Джоэль тяжело опустился на стул. - Но она, оказывается, представляет собой нечто большее, чем мы думали, и этого не остановишь несколькими телефонными звонками.

- Я мог бы сделать это… раньше.

Джоэль кивнул головой.

- Раньше - да.

Но не сейчас. И они оба знали об этом.

- Он обзвонил всех в Голливуде!

За последние полчаса Ник рассказывал эту историю трижды, на этот раз Слоуну Уитни, и уже начинал приукрашивать свой рассказ.

«Хотя не стоит ничего приукрашивать», - думала Эллисон. Конрад Хиллард обзвонил не всех, а только тех, чьи номера были указаны в кожаной телефонной книге, лежавшей у него в кабинете, только гигантов киностудии. Она знала: набирая их номера, отец был уверен, что ставит крест на карьере дочери.