Она замолкла, и я долго следил за стремительным встречным током пустыни…
Прежде, чем из-за горизонта вздыбился перед нами город мощи поистине титанической, затмивший виденных мною левиафанов, я узнал еще кое-что. Мозаика кромешной космогонии пополнилась новыми стеклышками. Я узнал, что легионы из низших каст, операторы и слуги, тоже проходят посмертный круговорот через Инкарнаполис Планеты Истока и по неким врожденным признакам и талантам распределяются по всем освоенным, завоеванным Кругам и планетам вселенной Сферы. Кончают жизнь в низших кастах вполне обывательски, в своих постелях, едва дотягивая до земного полувека, и обязательно от белокровия — таков закон здешней природы.
Меня осенило! «Внутренняя война» — это своего рода противоположность молитве… Антимолитва…
Между тем, Рингельд сообщила, что перед нами не жилой город, а боевой форт. Над фортом в плоти туч зияла ровная круглая прорубь в бездну черного пространства, и в той по-зимнему остро сверкали звезды.
— Да, здесь находится выход в пространство, — подтвердила Рингельд.
Аппарат нырнул в титаническую геометрию крепости и замер, коснувшись тверди, среди полей стального блеска, под черной аркой, вздымавшейся выше воображения Жана Эйфеля.
Колба пилотской кабины растворилась — и сверху в нас ударил мощный пучок интенсивно-лунного света. Не сдержав любопытства, с риском ослепнуть я различил в вышине сияющий треугольник с мутным лунным бельмом внутри.
Нечеловеческим стальным звуком раздалось слово-вопрос, адресованное явно одной лишь Рингельд… Вероятно, я услышал его мысленное эхо.
— Цель?
Рингельд спокойно ответила:
— Планета Истока.
— Чин иерархии? — вопросил некий страж.
— Престол касты, — отчеканила Рингельд, замерев изваянием. — Канал Омега. Право наставника скаутов.
— Обратимость канала нарушена. Четвертый Рим закрыт, — изрек страж. — Контроль права.
Рингельд подставила свету открытую ладонь. Сверху в нее уколол красный луч. И погас.
— Второй контроль, — потребовал страж.
— Опусти голову, Свободный, — велела мне Рингельд.
Я опустил… и слегка содрогнулся. Рядом со мной поднималась другая рука Рингельд — облаченная в страшную боевую клешню. Рука поднялась. Мощно сверкнуло над нами, гулко лопнуло, сгущенный лунный свет погас. Наш аппарат сорвался со стального поля во мрак.
Пронзив встречный тоннель, мы очутились под «входом в пространство», среди легиона боевых «ос»-дирижаблей. Одну из них мы захватили без боя. Но надо признаться, что я не заметил в этом боевом порту ни одной живой души.
Мы взлетели.
— Нас не преследуют, — в унисон моему удивлению растерянно сказала Рингельд.
Никакого лунного света не было, но она оставалась белее милосского лика.
— А кто-то должен преследовать? — вопросил на это иванушка-дурачок, он же Свободный с большой буквы.
— Мы нарушили Первый Закон, — безжизненно сообщила Рингельд.
— Может быть, ваш поступок был слишком неожиданным для тех, кто должен начать преследование?
— Я отлучена от Инкарнаполиса… — донеслась до меня мысль Рингельд, не имевшая отношения к вопросу. — Уже отлучена.
Мне было трудно представить тяжесть такого приговора. Я понимал смутно: «отлучение», вероятно, означало потерю права очередного рождения… то есть… что? Исчезновение?… некая консервация души в самом глубоком круге здешнего ада?
— Но ведь выбор сделан тобой, Рингельд, — сказал я, вспомнив, что в античном разговоре богов и героев нет обращения на «вы».
— У меня не было выбора, — совсем заинтриговала меня Рингельд. — Этим мы отличаемся от Свободных… Посмотри вниз, Свободный!
Харита, планета Белого Круга, выглядела со стороны как бильярдный шар с ущербом в виде круглого темного пятнышка. То было отверстие над фортом. И вот оно стало быстро затягиваться мутно-голубоватой дымкой.
«Пространство закрывается! — с легким трепетом догадался я. — Кто-то закрывает его…»
— Сбывается, — молча прошептала Рингельд.
— Есть пророчество вне Предания? — опять догадался я.
— Да… Оно возникает в памяти каждого воина, как только он восходит на Белый Круг.
— Программа?
– Нам не положено называть… — качнула головой Рингельд. — Пророчество гласит: «В день, когда закроется пространство, падут врата Валхаллы…»
— Конец мира? — не нужно было быть пророком, чтобы предвидеть это.
— Не знаю! — отрезала Ригнельд. — Нет шага назад.
Как-то буднично выглядел тут конец света… тихо. Может, таким он и должен случиться?
Мы неслись в кромешной тьме чужого, беззвездного космоса и молчали.
Когда я заметил во мраке тонкую радужную ленточку, Рингельд подняла руку и сказала:
— Граница Круга.
Радужный диск возник в воздухе прямо перед ее лицом. Я заметил некий ритуальный жест — Рингельд словно бы вычертила на диске не известную мне руну. В следующий миг весь космос полыхнул белой вспышкой.
«Неужто!..» — мелькнула апокалиптически озорная мысль.
В НАЧАЛЕ БЫЛО
Я ошибся — путешествие благополучно продолжалось.
Перед нами сиял выпукло-голубой лик Планеты Истока. Земля… Или ее копия.
Несколько крутых долгих маневров заставили меня закрыть глаза и побороться с тошнотой. Когда я вновь поднял веки, внизу уже расстилался знакомый пейзаж: леса, леса до горизонта.
Аппарат завис над кронами вековых дубов. Прозрачный пол «осы»-дирижабля под нами исчез, учтивый воздушный вихрь опустил нас на шишкинскую полянку.
Я с удовольствием вздохнул. Пахло моим миром… Даже если это была лукавая копия… Но, может, и сам я был всего лишь копией того человека, что замерз в манчжурских сугробах?
Те миры, которые я недавно пронзал метеором, как будто не имели никаких запахов. Здесь пахло всем родным — чуть ли не дымом Отечества… Но: Антарктида, не мало CI-й век, а может — и весь МI-й… «и все это прелесть бесовская», — ни в шутку, ни всерьез предупредил я себя.
Рингельд, щурясь, обследовала ясные голубые небеса и сказала:
— Никого!
— Врагов не стало, верно? — тихо удивлялся я ее милой недогадливости.
Она посмотрела на меня и болезненно улыбнулась:
— Возможно, все они собраны в одном…
Я обиделся сразу и крепко:
— Предполагайте все, что вам заблагорассудится, сударыня… Но не вы ли сами называли меня «Свободным»?
— Да, — без колебаний признала Рингельд. — Извини, Свободный… Нам пора.
У края поляны, прежде чем войти в лесную чащобу, она повернулась назад и вскинула боевую клешню. Сгусток бело-синего огня ударил «осу» точно в прозрачную голову. Гигантская магниевая вспышка затопила мир, а когда я прозрел, лишь крохотные сверкающие капельки еще падали на траву. Огромной межзвездной машины как не бывало.
— Слишком многое остается для меня загадкой, Рингельд, — не выдержал я.
Она скрыла глаза под маской-«ареной», и настроение мое сразу упало. Она двинулась по тропе, а я побрёл за ней… Впрочем, «побрёл» душой, а телом-то еле поспевал за ее размашистым петровским шагом.
— Всем известно, что Свободные почти как боги, — сказала она, словно додумав какую-то очень важную мысль.
— Кто это внушил вам? Сами боги? — уточнил я.
— Да.
— Однако боги не смогли предотвратить ваш побег…
— Я была уверена, что даже не успею покинуть дом…
— И вот еще вопрос: откуда в вашем гардеробе… то есть в доме воина Белого Круга взялся костюм простого оператора… да еще нужного размера?
Рингельд резко повернулась и нависла надо мной. Я задрал голову и подумал: «В сущности, просто гуляет по лесу большая тётя с малышом».
Рингельд порывисто сняла маску.
— Ведь тебе, Свободный, известно, что я — изменник! — прокричала она, плотно сжав губы.
Мы долго смотрели друг на друга — я — вверх, она — вниз. И я постиг, в чем мой грех: этот мир с его диковинным часовым порядком, кастами, Кругами, аренами был так чужд мне, так глубоко неизвестен, что я невольно принимал его обитателей за неодушевленных марионеток.