— Черт! Черт, какая же я дура! — взвизгнула девушка, шлепнув по лбу ладонью и голова тут же раскололась на сотню беспорядочных кусочков мозаики.

Верис простонала от боли и, подняв с пола сумку, выбежала из номера. Она понятия не имела, как давно Фрост улизнул вместе с фолиантом, и как скоро она сможет его нагнать. А главное, куда именно ей следует мчаться. Сигнатурный маджикай рано или поздно должен был сбежать от нерадивой девчонки, даже если и не планировал, но Ника так часто думала о побеге, что по закону притяжения иного хода событий и не предвиделось. Девушка словно в параноидальном бреду спустилась по длинной лестнице в холл.

— Извините, а господин… — подходя к ресепшену спросила она, напрочь забыв под каким именем здесь был записан Фрост, — в чьем номере я ночевала, давно ушел?

Пузатый мормолик улыбнулся и, пожав плечами, ответил:

— Господин Джелу никогда не докладывает, когда уходит.

Верис стукнула кулаком по стойке и опустила голову. Какое-то время, проплавав в бушующем океане своих мыслей, девушка вдруг почувствовала на себе тяжелый взгляд. Да настолько гнетущий, что Ника не выдержав, подняла голову и обернулась.

На лестнице в опасно-боевой позе стояла мормолика с ярко-голубым париком пластиковых волос на голове.

Ника сглотнула подкатившую к горлу жуть и поняла, что не надела плащ, который, даже если бы она о нем и вспомнила, ушел вместе с Фростом.

Мормолика сделала несколько тяжелых шагов вниз по лестнице, нахмурила подпаленные брови, сжала руки в кулаки и оскалилась.

— Лушана? — тихо произнесла Ника и попятилась назад.

Мормолика прибавила темп, и агенту службы охраны, ничего не оставалось, как побежать — трусливо, словно прогоняемая поганой метлой.

— Нет, Лушана! Успокойся, — возмутилась Ника, выбегая из здания.

Сзади слышался грозный топот. За госпожой Верис будто гналась разъяренная медведица. Пролетев несколько метров, Ника подумала, что достаточно глупо бежать, при условии, что в распоряжении были сверхвозможности, в отличие от способностей мормолики.

— Лушана, давай поговорим, — с усталой улыбкой сказала Верис, остановившись.

И тут же была сбита с ног.

Захрустели ветки. Мормолика шипела, а агент службы охраны беспардонно сквернословила, пока они кубарем катились в овраг. Колесо из девичьих тел закончило путешествие, встретившись с доброжелательно раскинувшим корни деревом. Ника сбросила свалившиеся на лицо обломленные ветки, да листья, и замерла, увидев кулак-молот, однажды уже грозившийся сокрушиться прямиком в нос.

— Аггха-хагха-гха, — устрашающе произнесла Лушана.

— Давай сыграем во «всезнайку»? — выставив вперед руку, протараторила Верис.

Мормолика произнесла насмешливо, но удивленно:

— Гха?

— Извини, меня Лушана.

Мормолика ожидала чего угодно, но только не извинений из уст великородной наследницы.

— О чем ты говоришь? Я сейчас размозжу тебе глаз!

— Я хочу сказать, что сожалею о том, что сожгла ту папку. Но ты сама виновата, потому что дело твоей жизни, было жизнью моей.

Мормолика опустила кулак, и ее лицо приобрело дружелюбно-растерянные черты. Какое-то время она тяжело дышала. Минуты две девица разбиралась в собственных чувства и, наконец, произнесла:

— Тогда уж и ты меня извини.

Ника поднялась на локтях и сказала:

— Мне было очень обидно, потому что я привязалась к тебе. Да, я знаю, я отвратительная подруга. Мне уже сказали, что я эгоистична и ничего дальше своего носа не вижу…

— Это точно, — согласно кивнула Лушана, поправляя съехавший на бок парик.

Ника бросила возмущенный взгляд на мормолику.

Лушана улыбнулась, протянула руку и помогла агенту Верис подняться.

— Сначала я тебя просто ненавидела, — начала исповедь мормолика, — потому что ты великородная, и к тебе особое отношение. Но потом поняла, что и тебе непросто. На самом деле, я бы не опубликовала материал про твоего отца, не сказав тебе, — но подумав, добавила: — Наверное.

Ника усмехнулась.

— Слухами больше, слухами меньше. Все равно, примечательнее моих родителей в моей жизни ничего и не было.

— Тогда зачем ты сожгла мою папку?! — возмутилась Лушана, занося кулак для удара. — Я все же размозжу тебе что-нибудь!

Ника опешила, и осторожно шлепнув мормолику по плечу, сказала:

— Эй… давай ты это сделаешь, как-нибудь в другой раз. Все же ты первая оказалась не права. Потому что это унизительно, когда с тобой дружат, из-за того, что это выгодно.

— Так было только поначалу.

Лушана и Ника замолчали, с заметной симпатией в глазах смотря друг на друга.

Мормолика спросила:

— А что ты здесь делаешь?

Ника раскрыла губы для ответа, но опыт прошлого залетел в рот, словно муха и девушка замолчала, покосившись на Лушану.

— Ладно, поняла, — отмахнулась та. — Ничего не говори. Я… кстати… видела здесь твоего Фроста.

— Что? Когда?

— Где-то два часа назад, он уходил из общины.

— Два часа назад? — переспросила Ника, воодушевленная осознанием того, что не так уж давно разминулась с Фростом.

К тому же проводник в заповедник был только у нее, и девушка вспомнила, что в сумке валялись первые выписки, которые делал маджикай — появился достаточно перспективный шанс его настигнуть. В любом случае она знала, что в конце финишной прямой — Зеркало Правды.

— Спасибо, Лушана, — поблагодарила Ника. — Извини, мне надо бежать… погоди… но ты ведь говорила, что даже не чаешь, кто такой Фрост.

Лушана виновато потупила взгляд.

Ника покачала головой.

— Слушай, а ты случайно не знаешь… про бар на болоте?

— Знаю. Если хочешь, я тебя подброшу, — с широкой улыбкой подруги-акулы предложила мормолика, — по старой дружбе.

Духота, запах свиного жира, свежего пота и хмельных посетителей — то первое, с чем пришлось столкнуться агенту Верис при входе в заброшенный бар на болоте.

За деревянным столиком сидел синекожий тролль, доедающий вторую тарелку омлета с беконом. Запивая завтрак сладкой брагой, он размышлял на тему, почему все особи женского пола имеют привычку опаздывать. Цератоп думал о неисправной стороне их биологических часов, содержании бабьих голов и пресловутой дамской наглости. Как бы в подтверждение последнего за его столик плюхнулась девушка, чей всклокоченный вид, кажется, стал привычным и, что удивительно, ей шел.

— Грохоты! — фыркнула она по-звериному.

— И тебе доброе.

— Какой, кошмар эти Грохоты! Прости, я опоздала.

Тролль хмуро кивнул и сказал:

— Надо же, ты тоже это заметила.

Верис не унималась:

— Я всегда считала, что когда мормолики говорят, что «я приехал с грохотом» это имеется в виду тот привычный шум, с которым они передвигаются. Но откуда же я знала, что Грохоты — это Огромные Летающие Головы.

Цератоп посмотрел на девушку. Сомневаясь, что все, что Ника сейчас произнесла, адресовалось именно ему, обернулся.

— Летающие головы? — уточнил синекожий.

— Да! Большая сквернословящая голова. И она меня укусила, — Никария бесцеремонно задрала ногу на стол и закатала штанину, демонстрируя два красных полукруга.

— Хм, так ты, поэтому опоздала?

Все еще не отошедшая от бесноватого полета агент Верис протараторила:

— Я опоздала, потому что очнулась в номере одна, потом на меня напала лысая подруга, а убийца моей матери — сбежал.

Цератоп отодвинул тарелку с омлетом и сказал:

— Ооо, ну тогда повод-то у тебя был серьезный. Прошу прощения. Конечно. А теперь, пошли, фря. Кстати, заплати за меня. Пока я тебя ждал, мне стало скучно, и я объелся.

— Почему я должна платить за твое обжорство?

— Потому что я помогаю тебе до безвозмездности бесплатно, — ответил тролль, поднимаясь из-за стола.

— Вообще-то, — возразила девушка, — потому что ты проиграл.

— Ой, что-то мне так тошно возвращаться в заповедник сегодня, — сказал Варпо игриво. — Давай пойдем завтра?