Поведение Кэрол озадачило Барни.

— Но он, очевидно… добивается твоей руки?

Кэрол поморщилась и бросила не него полный глубокой укоризны взгляд.

— Не надо меня допрашивать, Джек… Я всегда относилась к Джулиану Моррису, как к брату, и он навсегда останется для меня только братом.

К Эвансу, шатаясь как медведь, подошел боцман Свен Улофссон.

— Солнце садится, — напомнил он. — А пленные все еще на борту.

— Приготовь три шлюпки, — распорядился вожак. — В первую очередь отправим на берег команду «Феникса», во вторую — шкипера и пассажиров.

— Как быть с лекарем и штурманом? Они не хотят идти к нам добровольно.

Черты лица Эванса приняли жесткое выражение.

— Очень жаль, — процедил он. — Придется задержать их насильно, — конечно, до тех пор, пока не найдем более покладистых.

Улофссон отправился отдавать распоряжения матросам, а капитан снова обернулся к мисс Моррис.

— Я вижу, вы опечалены предстоящей разлукой с моим старым школьным товарищем, — сказал он.

— Нам вместе пришлось пройти через множество испытаний, — промолвила Кэрол.

— Могу себе представить… Так, может, вам не следует разлучаться?

Она непонимающе уставилась на капитана.

— Что вы смотрите на меня, как готтентот[68] на букварь?

— Я вас не пойму, — ответила мисс Моррис.

— Хитрите, сударыня, — усмехнулся Эванс. — Вы меня отлично поняли. Мистеру Барни заказан путь на этот берег, но вам-то ничто не мешает остаться с ним и высадиться вдвоем в любой гавани, где вы пожелаете. Естественно, это возможно лишь при условии, что вы испытываете к моему однокашнику такие же нежные чувства, какие я вижу в его глазах всякий раз, когда он украдкой смотрит на вас.

— Замолчите, Эванс! — не на шутку рассердился Барни. — Что вы несете?

— Я разговариваю не с вами, — не глядя на пленника, отрезал капитан разбойников.

— Но обо мне и в моем присутствии! Какого черта? Кто просил вас лезть не в свои дела?

— Спокойнее, мистер Барни, — губы Эванса тронула едва уловимая усмешка, — ведите себя прилично и не забывайте, кто здесь командир.

— Пока что — вы, — проворчал Барни.

— И пока я им являюсь, позвольте мне самому решать, с кем и на какую тему мне говорить… Итак, — пират устремил на Кэрол вопросительный взгляд, — каков ваш ответ, леди?

Сторонний наблюдатель, глядя на взволнованное лицо девушки, мог подумать, что вопрос Эванса застал ее врасплох. В действительности она сама уже не раз спрашивала себя, кем для нее является Джон Барни — случайным знакомым, судьба которого в силу сложившихся обстоятельств на короткое время переплелась с ее судьбой, или тем единственным мужчиной — внимательным, сильным, находчивым, преданным, — о котором она мечтала с тех самых пор, когда впервые почувствовала смутный интерес к представителям противоположного пола? Без сомнения, она была благодарна ему за ту самоотверженность, которую он проявил, спасая ее с тонущего корабля, за огромную поддержку, оказанную ей в дни их совместного пребывания на острове Коммодора, наконец, за ту моральную жертву, на которую он пошел ради нее здесь, в Изумрудной бухте. Но связать свою судьбу с кем бы то ни было только из чувства благодарности Кэрол вряд ли смогла бы. Она принадлежала к тому редкому типу наследниц Евы, которые выбирают себе спутника жизни исключительно по зову сердца и готовы, однажды сделав выбор, идти за своим избранником хоть на край света.

Не будем гадать, чем все-таки пленил Джон Барни сердце губернаторской дочери — безупречным рыцарским поведением, гипнотическим взглядом выразительных серых глаз или проявленным мужеством. Одно несомненно — Кэрол не мыслила свое дальнейшее существование без этого человека. Только с ним она могла быть счастлива. И когда Чарли Эванс необъяснимым образом угадал ее настроение и поставил Кэрол перед необходимостью дать прямой ответ на прямо поставленный вопрос, она колебалась лишь несколько мгновений.

— В какой гавани вы могли бы нас высадить?

— Невероятно! — воскликнул Эванс. — Она согласна идти в пекло, лишь бы с вами, старина!

Слова Кэрол поразили Джона Барни не меньше, чем пиратского вожака. Он вдруг понял, что девушка открылась ему в своих чувствах. «Она любит меня! — эта мысль пронзила его мозг и вызвала бурный прилив крови в голову. — Да, она любит меня! Как же иначе объяснить ее решение? Если бы я для нее ничего не значил, она осталась бы здесь, в Пойнт-Гэлли, под защитой своего дяди. Но она отдала предпочтение тому варианту, который предложил ей Эванс. Она предпочла остаться со мной, понимая, какому риску подвергает себя в этом случае!»

Хотя внешне Барни ничем не выдал своего состояния, в душе его творилось нечто невообразимое: там расцветали сады, тренькали певчие птицы и бегал по зеленым лужайкам розовощекий Купидон. Колчан его был пуст.

— Так в какой гавани вы могли бы нас высадить? — повторила свой вопрос мисс Моррис.

— В любой, где нам не будет угрожать опасность, — ответил пират, — и мимо которой будет пролегать наш путь.

— Вам что, все равно, куда плыть? — засомневалась девушка.

— Теперь — да. Когда мы вернемся на остров Коммодора и разделим там добычу, наша компания неизбежно распадется. Кому охота шляться по морям, имея полный сундук барахла, денег и драгоценностей? — Чарли Эванс задумался, потом, пожав плечами, добавил: — Возможно, так поступил бы покойный Брэдли. Он разбойничал из любви к ремеслу пирата. Но таких людей, как он, немного. Они — исключение из правил.

— А вы могли бы, — Кэрол замялась, но, набравшись смелости, продолжила, — вы могли бы высадить нас… в Форт-Джордже?

— В Форт-Джордже? — изумился Эванс.

— В Форт-Джордже? — одновременно с ним воскликнул Джон Барни.

— Ну да! Ведь там живет мой бедный отец, у которого меня похитили, там началась вся эта ужасная история, и туда мне хотелось бы вернуться.

— Надо посоветоваться с командой, — озадаченно промолвил капитан. — Если большинство проголосует за то, чтобы взять курс на остров Генриетты, ваша просьба будет уважена. Если же нет — что ж, мы пересадим вас на любое встречное торговое судно, идущее в том направлении, и оплатим ваш проезд до Форт-Джорджа.

— Вы правда это сделаете? — Кэрол все еще сомневалась в искренности пиратского вожака.

— Капитан Эванс умеет держать слово, — ответил вместо него Джон Барни.

Еще до наступления сумерек разбойники осуществили высадку пленных моряков и пассажиров с «Феникса» на пустынный, покрытый сплошным лесом экзотических деревьев участок побережья. Среди тех, кто получил свободу, находился и сын губернатора Принцессы сэр Джулиан Моррис. До последнего момента он не верил в то, что пираты не причинят ему никакого вреда и ему удастся сохранить голову на плечах без всякого выкупа. Особые опасения и тревожные предчувствия вызывал у него разбойник с обгоревшим лицом — тот самый, которому он столь необдуманно угрожал на борту «Скарборо» виселицей. Однако Нуньес — а речь идет именно о нем — не стал мстить пленнику за сказанные им обидные слова, вполне удовлетворившись тем, что до смерти напугал напыщенного прощелыгу своим людоедским видом.

Сэр Джулиан пришел в себя и обрел некоторое душевное спокойствие лишь тогда, когда почувствовал под ногами илистый грунт заросшего манграми берега. Первое, что он сделал, это отыскал капитана Рейнора и спросил, не видел ли тот его кузину.

— Мисс Моррис? — наморщил широкий взмокший лоб бывший командир «Феникса».

— Да, да, я же вам говорил, что она находится на борту пиратского брига.

— В той шлюпке, которая доставила меня сюда, ее не было.

— Что за чертовщина! — Джулиан бросил рассерженный взгляд в сторону «Черного мстителя». — Неужели эти собаки не выполнили свое обещание и отказались отпустить ее?

— Коль мисс Моррис не на берегу, — резюмировал капитан Рейнор, — значит, она осталась на борту пиратского судна.

Тем временем пираты заканчивали последние приготовления к отплытию. Многие из них поначалу недоумевали, почему мисс Моррис, так стремившаяся обрести свободу, вдруг отказалась остаться на острове, находящемся под управлением ее родного дяди. Однако узнав, что она изъявила желание вернуться домой, в Форт-Джордж, вместе с капитаном Барни — человеком, который помог им уничтожить королевский фрегат и тем самым в значительной мере содействовавшим их успеху, — согласились пойти ей навстречу.