Том Фитиль сделал еще несколько погружений, прежде чем наткнулся на оловянный чайник. С этим скромным трофеем он вернулся к плоту.

Фурбэн оказался более удачливым. Он нашел останки носовой части бригантины, а среди них — кухонную утварь, две сабли, сундук с вещами одного из погибших матросов, медный котел, колокол, фальконет с эмблемой Стюартов, из дульной части которого торчала деревянная пробка, а также горсть серебряных монет.

Сэм-Убей Дьявола, исследовавший вершину рифа, среди яркого многоцветья кораллов обнаружил три пушки, десяток ядер, нож, несколько обручей от пороховых бочек, ящик со слесарным инструментом и две дюжины золотых гиней. Все находки, за исключением пушек, фальконета, колокола и ядер, были подняты на поверхность и уложены на плоту. Обозревая их, боцман почесал ногтями волосатую грудь, сощурил левый глаз и скептически заметил:

— М-да, не густо… Я полагал, что дно в районе кораблекрушения усыпано золотым песком, серебряными слитками и драгоценными камнями, а на поверку выходит, что все сокровища, награбленные нами, затерялись невесть где.

— Лучше надо искать, — проворчал оружейник, бросая недовольные взгляды на Фитиля. — А то что получается? Мы с боцманом выудили вон сколько вещей, в то время как наш славный пушкарь довольствовался находкой лишь одного жалкого чайника.

— Если бы тебя, Сэм, послали искать в том месте, где искал я, ты не нашел бы и этого чайника, — огрызнулся Фитиль.

— Почему, черт возьми? — насупился оружейник. — Ты сомневаешься в зоркости моих глаз?

— Я сомневаюсь, что в том месте нас ожидают пропавшие сокровища.

— Где же, по-твоему, их надо искать? — спросил Фурбэн.

— Левее того участка, на котором ты нашел обломки носовой части судна. Основная добыча хранилась в офицерских каютах и кормовых отсеках. Следовательно, там, где находятся останки кормы, могут находиться и интересующие нас ценности.

Боцман задумчиво почесал затылок.

— Разумно, Томми. Только левее моего участка находится подводная саванна. Ты видел, какие там водоросли?!

— Морскую траву нетрудно выкосить — достаточно взять с собой под воду саблю.

— Глупости, — фыркнул Сэм-Убей Дьявола, поигрывая блестевшей на солнце гинеей. — Морскую траву нельзя косить.

— А ты пробовал? — спросил Фитиль.

— Нет…

— Так, может, нужно попробовать?

— Твоя идея — ты и пробуй.

Помощник канонира взял саблю, найденную на дне боцманом, и, стиснув зубы, молча прыгнул с плота в прозрачную толщу воды. Добравшись до того места, где, по его расчетам, должна была находиться кормовая часть «Причуды», Фитиль нырнул на глубину двенадцати футов и, посылая вверх вереницы пузырей, поплыл над самым дном. Время от времени он неуклюже ударял саблей по качающейся морской траве, тщательно осматривая расселины кораллов и трещины в скалах. Вскоре, однако, сабля запуталась в длинных змеевидных стеблях. Не сумев освободить ее из их крепких объятий, он вынужден был расстаться с ней. Всплыв на поверхность, чтобы вдохнуть побольше воздуха, Фитиль снова ушел на глубину, и на этот раз фортуна улыбнулась ему — он увидел среди подводных зарослей освещенные солнечными лучами обломки кормы. Раздвигая руками скользкие стебли травы и водорослей, пират подплыл к торчащим, будто ребра, шпангоутам бригантины, обогнул их и принялся искать остатки груза и сундуки с личными вещами членов экипажа.

Неожиданно он почувствовал холод в конечностях, и его охватило необъяснимое чувство страха. «Скорее наверх», — запаниковал Фитиль. Оттолкнувшись ногой от отростка темно-бурого коралла, он попытался выкарабкаться на поверхность, но в этот момент прочные, как пеньковая веревка, стебли, достигавшие пятидесяти футов длины, обвили его шею, руки и ноги с силой щупалец гигантского кальмара. Воздуха в легких уже на осталось, и Фитилю показалось, что грудная клетка его разрывается на части. Он открыл рот, собираясь закричать, однако вместо крика из глотки несчастного вырвалось лишь несколько пузырей.

Том Фитиль захлебнулся.

Боцман и оружейный мастер не стали доставать утопленника из воды для погребения. «Дьявол забрал его», — сказал Фурбэн, и больше о помощнике канонира никто не вспоминал.

Несмотря на гибель корабельного товарища, пираты решили не прекращать поиски на месте кораблекрушения и в течение следующих трех дней подняли со дна моря две кастрюли, несколько курительных трубок, молоток, точильный круг, четыре пистолета, ружье, три топора, пилу, кирку, моток проволоки, солдатский ранец, кинжал, а также множество золотых и серебряных монет на сумму в полторы тысячи фунтов стерлингов.

Оружие, деньги и сокровища, включавшие в себя золотые и серебряные изделия и восемь драгоценных камней, пираты разложили на отрезе полотна, расстеленном у входа в палатку, и, с аппетитом уплетая устриц, зажаренных до золотисто-кофейного цвета, начали совещаться по поводу дальнейшей судьбы добытого богатства.

— Предлагаю разделить все находки на четыре равные части, — сказал Дик Тейлор, с нарочитым равнодушием взирая на груду сокровищ. — И пусть каждый распорядится своей долей, как сочтет нужным.

— Ты сказал «на четыре равные части», Дик? — удивился боцман. — Я не ослышался? Разве ты, как вожак, не претендуешь на большую долю добычи?

— Нет, — твердо заявил Тейлор. — В нашем положении, когда все мы одинаково зависим от темных сил природы и одинаково рискуем, любое неравенство между нами чревато опасными последствиями. Я бывал в подобных ситуациях и знаю, к чему они приводят. Зависть и жадность могут толкнуть одних к враждебным действиям против других, начнутся ссоры и стычки, а закончится все резней и трупами.

— Уж ты скажешь! — хмыкнул Фурбэн, отгоняя отломанной веткой комаров и москитов.

— Я знаю человеческую натуру, Жак.

— Ну, хорошо, — сказал Сэм-Убей Дьявола, — допустим, мы начнем делить эти сокровища. С оружием и деньгами, надо полагать, проблем у нас не будет.

Но кто мне скажет, какова подлинная ценность этих золотых и серебряных изделий?

— Оценим их, как обычно — по весу, — ответил капитан.

— По весу? Что ж, пусть так, — согласился Сэм. — А как мы будем оценивать драгоценные камни? Кто из нас разбирается в драгоценностях?

— Я, — заявил боцман.

— Ты? — оружейник с сомнением покачал головой. — Не знаю, не знаю… Но даже если это и так, кто из присутствующих доверится твоим расчетам? Ты можешь дешевый камень умышленно оценить в тысячу фунтов, а дорогой — в сто.

— Я научу тебя, Сэм, как отличить благородный камень от дешевки, — ответил Жак Фурбэн. — Это гораздо проще, чем ты думаешь.

— За чем же дело стало? Продемонстрируй нам свои способности, которые до сегодняшнего дня ты так тщательно скрывал, — усмехнулся главарь.

Взяв горсть блестящих камней, Фурбэн выбрал в качестве образца довольно крупный — весом примерно пятьдесят каратов[44] — алмаз голубоватого оттенка и, показав его компаньонам, сказал:

— Вот великолепный камень из копей Голконды[45], который мы обнаружили на борту голландского флейта. В древние времена обладать такими вещами могли лишь цари, да и то немногие. Только алмаз способен излучать чудесный огонь и посылать при каждом повороте таинственные лучи света всех цветов радуги. Смотрите, индийские гранильщики неплохо поработали над ним, придав ему форму октаэдра[46]. Он тщательно отшлифован и отполирован. Я бы отдал за этот камень все деньги, лежащие здесь… А вот желтовато-зеленый изумруд из Новой Гранады[47], имеющий форму шестиугольной призмы. Дик, ты помнишь, где мы его взяли?

— На «Санта Кларе», близ Пуэрто-Рико.

— Да. Ни солнечный свет, ни свет от костра не влияют на внешний вид этого прекрасного кристалла. Глаз отдыхает, созерцая его. Конечно, он менее прочен, чем алмаз, и иссечен многочисленными мелкими трещинами, но размеры камня таковы, что я оценил бы его в восемьсот фунтов…