В конце концов автор приходит к выводу, что и центрально-западная область и юг представляют «области хронического недоедания».
Автор заключает: «Бразилия представляет собой одну из голодающих стран земного шара. Как отдельные области, так и вся страна в целом страдают от тяжелых последствий голода, вызывающего физический упадок ее населения и социальную деградацию.
Население находится на режиме привычного голода…
Голод как общий, так и частичный представляет собой, вне всякого сомнения, фактор первостепенной важности, замедляющий все экономическое развитие страны. Из этого в высшей степени вредного в биологическом отношении хронического недоедания вытекает демографический упадок Бразилии. Голодания различного вида являются прямой причиной угрожающих показателей детской и общей смертности от инфекционных болезней, например, от туберкулеза, высокого коэффициента профессиональных заболеваний и инвалидности, а также низких показателей средней продолжительности жизни. Все эти статистические показатели отражают в основном режим голода и недоедания, на котором находится население страны. Голод медленно оказывает разрушительное влияние и на психический склад населения, лишает людей инициативы и обрекает их на апатию (не от этого ли пошла бразильская поговорка, что «бразилец родится усталым»? — Л. Р.).
Хроническое недоедание усилилось за последние годы за счет прироста населения без соответствующего увеличения производства продовольствия. За последние 15 лет (до 1946 г. включительно. — Л. Р.) население Бразилии возросло на 42 %, а производство предметов питания только на 25 %».
И вот последняя фраза из труда Кастро: «Экономический строй Бразилии оставляет человека безоружным перед лицом голода и болезней, постоянных спутников бразильца в его вынужденном одиночестве. Человек затерян в амазонских лесах, на безбрежных равнинах «сахарного» Северо-востока, на баийских плантациях какао, на болотистых землях штата Рио-де-Жанейро. Человек в Бразилии затерян на огромных ее пространствах».
В год путешествия в Южную Америку я был в нашей Средней Азии. Вот корейский колхоз в долине Чирчика близ Ташкента. Будний день, все взрослые на рисовых полях, со всех сторон окружающих поселок. Захожу во двор детского сада. У входа в один из домов стоят в ряд 40 шкафчиков, в каждом шкафчике висит чистое полотенце, перед шкафчиками на камышовой цыновке стоят 40 пар тапочек. В доме, — сейчас «тихий час», — 40 ребят отдыхают каждый на своей постели. Другой двор, здесь — ясли. В глубине виноградника под навесом, обтянутым кисеей, стоят 20 колыбелек, в которых, раскинувшись кто как, безмятежно спят «ползунки». Каждый младенец — будущий строитель коммунистического общества и с самых первых шагов своей жизни он окружен заботой, вниманием и любовью нашего государства.
В 1948 году я работал в пустыне Кызыл-кум. Вот поселок Тамды, «затерянный в песках», но он совсем не затерян. Тамды — центр большого животноводческого района: на сотни километров вокруг пасутся тысячные отары каракулевых овец.
Лучший дом в поселке-школа. В полкилометре от поселка — пруд. Дважды в день воспитатели приводят сюда детей чабанов, живущих в особом интернате, пока отцы и матери их пасут стада в далеких песках. Такие пруды скоро будут у нас в каждом колхозе, каждом ауле. Они пре-образуют не только природу, они создадут новую жизнь.
В 1949 году я побывал в Сталинградских степях и полупустынях. Мы отыскивали лучшие земли для размещения государственных полезащитных лесных полос. А пока что зной стоял над выжженной солнцем низменной степью и Ергенями. Увидели темную зелень в балке. Знаем, — это «Дубовый овраг», где каким-то чудом рядом с пустыней растут великолепные дубы и ильмы.
Сворачиваем по дороге к нему. Вдруг перед нами ворота и маленькая девочка с алым галстуком предостерегающе машет рукой. Девочка объясняет — здесь сталинградский пионерлагерь, а она сегодня дежурная. В глубине балки в тени деревьев много домов и павильонов. Все, что было лучшего поблизости, жители легендарного города отдали своим детям. Их старшие братья и сестры-комсомольцы героического города — взяли шефство над лесными насаждениями в окрестностях Сталинграда.
В 1950 году я участвовал в экспедиции в Кашкадарьинской области Узбекистана. Мы производили оценку земель и пастбищ в районах предстоящего нового орошения. Машины наши то шли по жаждущим влаги пустыням, то через поля хлопчатника, уже раскрывшего свои коробочки с белоснежным волокном. Нам пришлось пересекать Туркестанский хребет. Перевалили мы через один скалистый гребень и спустились в чудную долину с рощами чинар, кленов, грецких орехов, акаций. Это опытное лесничество Узбекского министерства лесного хозяйства. На поляне у речки стоят несколько десятков белых палаток. Юные натуралисты Самарканда выехали сюда отдыхать и помогают опытной станции собирать семена для новых десятков и сотен таких же рощ. Согретые Сталинской заботой пионеры-юннаты помогают нам вырастить сады и леса.
В 1951 году я возвращался с изыскательских работ на трассе Главного Туркменского канала. Побывал в окрестностях Батуми. После знойных каракумских бар-ханов и соленосного русла Узбоя отдыхал взором на зеленых чайных плантациях, рощах бамбука, цитрусовых садах. Потом посетил Никитский ботанический сад в Крыму. Рядом с ним — Артек. Тысячи школьников бегут по дорожкам к морю. Их загорелые тела сверкают в брызгах крутой черноморской волны. Со всех концов нашей необъятной страны съезжаются сюда пионеры — наша смена. Они отдыхают и набираются здоровья и сил, чтобы лучше выполнять завет великого Ленина-учиться, учиться и учиться.
Это для них Сталин создал на Ленинских горах храм науки-новый Московский университет.
Иногда я прохожу по улице Халтурина в Ленинграде. На одном из лучших дворцовых особняков маленькая вывеска: «Дом престарелых ученых». Тут живут почтенные старцы, закончившие свой трудовой путь. И последние годы их жизни согреты заботой так же, как и тех «ползунков», что я видел в далеком отсюда колхозе.
У нас в Союзе десятки тысяч яслей, детских садов, пионерских лагерей, детских домов отдыха
Много надо вложить труда, чтобы расставить все их особыми значками на карте. А надо бы составить такую карту!
И сопоставить нашу и «их» географию.
Жозуэ де Кастро с 1932 года занимается исследованиями вопросов питания. В 1933 г. он опубликовал труд «Проблемы питания в Бразилии». Он является председателем Бюро по изучению проблем питания и директором Бразильского института питания. С 1939 года Кастро — профессор «географии человека» в Бразильском университете.
В своей книге он анализирует собранные им лично и разбросанные в литературе сведения о голоде, составляющем основную черту жизни народов, населяющих Бразилию.
В предисловии к своему труду Кастро пишет: «Тема этой книги несколько щекотлива и опасна. Она представляет собой как бы одно из «табу» современной цивилизации». И далее: «Изучив мировую литературу по этому вопросу, убеждаешься в ее крайней скудости, что становится особенно поразительным, если противопоставить этому факту скрупулезную тщательность, с ка-кой разрабатываются гораздо менее значительные проблемы…
На каждую тысячу статей, трактующих о военных проблемах, приходится лишь один труд, посвященный голоду».
«Каковы же тайные причины подлинного заговора молчания вокруг голода?» — ставит вопрос автор и отвечает на него: «Замалчивание, столь явное и постоянное, отнюдь не может объясниться случайностью; оно обусловлено
теми же общими законами, которые управляют и другими общественными явлениями. Замалчивание предопределено самой сущностью современной культуры. Моральные, политические и экономические интересы и предубеждения так называемой «западной цивилизации» превратили голод в тему запрещенную или, по край-ней мере, мало рекомендуемую для публичного обсуждения».
Как мы видим, Кастро пришел к правильному заключению, что замалчивание предопределяется самой «сущностью западной цивилизации», ибо, как писал В. И. Ленин: «Интересы буржуазии требуют прикрашивания капитализма и затушевывания классовой пропасти» (В. И. Ленин, Соч., т. 19, стр. 329).