Я недоверчиво смотрела на Эрденко, уж больно все это походило на ответную "шпильку" в адрес Марианны. Хотя, если подумать - есть с чего. Так что он еще слабенько задел личность своего недруга, да и обличительных слов, я думала, будет чуток побольше. Марианна вот не стеснялась в выражениях, рассказывая про него. И Ник, скорее всего, это знает.
- Не веришь? - насмешливо спросил Ник. - Мне нет смысла врать. Я тебе говорю то, что скажет любой, кто знал о их дружбе.
Мне не очень хотелось говорить о своей подруге за ее спиной. С Марианной у нас были... равноправные отношения. Но это сейчас... Дружбе, как это ни странно звучит, тоже надо учиться.
- А почему именно с тобой? Ведь логичнее было бы пойти с Зораном поговорить? - спросила я, припоминая, что этот момент меня удивил еще тогда и осознанно игнорируя его слова о Марианне.
- А она тебе не сказала? - подозрительно прищурившись, спросил Ник.
- Нет, - покачала я головой, сетуя на то, что сразу не задала этот вопрос.
Ник странно посмотрел на меня, и впервые, наверное, с момента нашего знакомства на его лице отразилась растерянность.
- А что не так? - поинтересовалась я, уже напридумывав себе очередную пачку кошмаров.
- Ирина... Зоран добивался Марианны примерно два года. И даже были некоторые успехи, - холодно улыбнулся он.
- Чего?! - выпалила я, даже не пытаясь скрыть удивление или хотя бы сделать вид, что я была в курсе.
- А это... - вопрос так и не задаю - ступор.
Закрадывается подозрение - а точно ради Алёны Марианна пошла на разговор с Ником?!
- Так... хорошо... - что тут "хорошо" не знаю, но больше ничего вразумительного сказать не могу. - Ладно, Марианна с тобой поговорила. Ты ей отказал...
- Ирина, я считал, что она просто прикрывается подругой, вот и все! - жестко говорит Ник.
- Ты думал, что она боялась конкуренции? - удивленно спросила я.
- Примерно... - неохотно отвечает парень. - Мне вообще тогда все это показалось глупостью. Я особо и в слова Марианны не вслушивался.
- Почему? - непонимающе спросила я.
- Да потому что Зоран любил ее, и она это знала! - Не выдерживает парень и со злостью говорит то, к чему я и сама в принципе могла прийти. - Когда Марианна узнала, что Алёна добивается Полоцкого, то попросила Зорана больше к ней не приближаться. Иначе, как она выразилась, сделает его евнухом. У них были достаточно сложные отношения. Поэтому, когда пошли первые сплетни о нем и Алёне, Марианна не стала разбираться, что из них правда, а что нет, и сразу определила Полоцкого на роль "змия искусителя".
- Она любила его? - поражено ахнула я.
- Спроси у нее, - проговорил Ник, и уголки его губ чуть дернулись в ироничной насмешке. Похоже, что в честном ответе Марианны он очень сомневается.
Я, кстати, тоже сомневаюсь. Она, конечно, многое мне рассказывает, но вот настолько личное... почему-то думается, что если у нее были какие-то чувства, ей больно вспоминать или даже думать о Полоцком. Тут дело обстоит еще хуже, чем с доверием. Если она про Ника так долго тянула, что уж говорить о том, кого она любила. Я так думаю, она только под пытками это и расскажет.
- Хорошо, - легко соглашаюсь я. В любом случае, после таких нюансов я просто обязана с ней поговорить. - Ты мне так и не сказал, как Алёна оказалась у тебя в постели... второй раз, - ехидно добавляю.
- На дне рождении Зорана, - отвечает Ник, устало потерев лоб. - Я вообще не помню тот вечер, точнее большую его половину. Очнулся уже утром, а под боком Алёна спит.
- Ты не помнишь, как занимался сексом? - Вот так, уже даже не смущаюсь.
- Почему же, - улыбается парень, да так обольстительно, что мне становиться жарко, - помню. Но был в том состоянии, что особо не различал...
- Так, будь добр, избавь меня от подробностей, - машу я рукой. - Дальше!
Ого, да во мне прокурор проснулся, или дознаватель - смотря с какой стороны глянуть.
- Ничего, - безразлично пожимает он плечами. - Единственное, попытался намекнуть, чтобы она Марианне не мешала...
ХА! Вот так вот! Ничего - это скорее всего что-то типа: спасибо, милая, секс был чудесный, вон твои шмотки, можешь валить и, да, оставь в покое Марианну, не мешай ее счастью или что-то вроде этого... Ну да... А девушка, услышав имя подруги, расстроилась и пошла резать вены - чудесно!
Не хочу быть богатой - вдруг мне тоже башню так рвать будет.
- Ирина, - в голосе парня слишком много неуверенности и желания чтобы ему поверили. - Я не помню о том вечере почти ничего. Помню, как дошел до комнаты. Там была девушка...
- Алёна, - как во сне говорю я.
- Да, но... ничего против ее воли не было. Я может и последняя сволочь на этой Земле, но не до такой степени, - последние слова он произносит почти шепотом, будто старается убедить не меня, а себя. - Я напился... если бы знал, что это Алёна...
Что-то у меня, наверное, тоже пошатнулись моральные устои. Может, в знак солидарности с женским полом надо возмутиться и обвинить Ника в парочке грехов и тройке преступлений, но я не могу этого сделать. Я уже два с половиной года учусь бок о бок с наследницами приличных состояний. И прекрасно знаю, что если они себе что-то вдалбливают в голову, то тут уже никакие доводы не помогут, да и средства достижения намеченных целей не всегда впишутся в рамки приличий.
- Алёна... - произносит Ник, низко опустив голову, так что челка закрывает глаза. - Знаешь, я ведь ее знал до того, как она поступила в Институт. Она действительно была очень милой и доброй девчушкой, - проговорил Ник, и от его тихого, наполненного воспоминаниями голоса я невольно вздрагиваю.
Догадка накрывает меня словно снежная лавина.
- Она была влюблена в тебя с детства? - все-таки уточняю.
- Да, - говорит он вроде спокойно, но в глазах застывает страх.
Он нервничает. Может, внешне и не видно, но я это чувствую. Все эти неосознанные жесты - обманчиво спокойный голос, холод во фразах, - это явный признак того, что он переживает... боится.
И я даже знаю, чего... я тоже этого боюсь, но сделать уже ничего не могу. Сейчас передо мной сидит тот Ник Эрденко, о котором говорила Марианна. Безжалостный, берущий то, что он хочет, сминающий все границы дозволенного. Хотя нет... судя по всему у него просто нет этих границ. Не знаю, чего он добивался, зачем рассказал... Ведь не обмолвись он о том, что знал Алёну, я бы сама об этом в жизнь не догадалась.
Я обхватываю себя руками. Становиться очень зябко.
- Интересно, для вас вообще существуют такие понятия как дружба, любовь, доверие... уважение? - шепчу я.
- Да, - уверенно говорит Ник.
И почему-то именно на этих словах я начинаю плакать.
Ник обнимает меня за плечи.
- Ирина, я никогда, слышишь, никогда не причиню тебе вред, - тихо, с болью и отчаяньем говорит парень. А может, я все это просто выдумала... Впечатлительная стала...
- Я знаю.
Это правда, я не вру. Я действительно в это верю.
Странно - и вроде пугает меня то как он поступил с Алёной, но не на столько чтобы начать шарахаться от него, как от чумного. А попытка найти в себе хоть какое-то отрицательное чувство к Эрденко, не увенчалось успехом.
- Прости меня...
Простила, Ник... и поняла.
Не будет больше ни тайных встреч, ни поцелуев, ничего. Я осознаю это с такой поразительной ясностью, что хочется взвыть. Стараясь промолчать, я разворачиваюсь и утыкаюсь в его грудь, дабы не начать выяснять отношения, не спрашивать - почему. Потихоньку слезы высыхают, и я просто лежу в объятиях любимого мной человека, но в тоже время понимаю, что он никогда не будет моим.
- Пить хочу, - тихо говорю я.
- Сейчас, - кивает он и осторожно высвобождается из моего захвата.
Он встает, и, кажется, с ним ушло тепло, которое согревало и оберегало меня. Я обнимаю подушку, на которой он лежал, и с удовольствием вдыхаю исходящий от нее еле уловимый тонкий аромат мужского тела.