Когда он пришел вытаскивать ее из Астоуна, «спектр» был прежним. Но сейчас, по прошествии всего нескольких дней, цвета изменились: серый начал отступать, синий прорезали вкрапления золотого. «Мы почти ничего не сделали. Что могло так повлиять? Отсроченная смерть Эмили? Но если и в самом деле Ростов затеял многоходовку, чтобы спасти Тэа, зачем толкать ее на действия, способные уничтожить саму ее суть?»

Необходимо отыскать связь. Причины есть всегда, пускай они пока за горизонтом событий. Влияние не может не выдавать их истинной природы. Что-то вызвало изначальное затемнение «спектра», что-то достаточно серьезное, — но Тэа физически здорова, а в том, что она не имела дел с ар-дор или ар-фаре раньше, Дэн знал наверняка. Сильный маг-«неправедник» мог ее подставить, однако вряд ли это был кто-то из семейства Чесбери. Нужно копать глубже.

Байронс сосредоточился и попробовал отыскать Тэа. Он точно знал, что она где-то поблизости — однако поиск ничего не дал. Только сейчас он осознал, что каждый раз, когда девушка выходила за дверь, она словно пропадала навсегда.

«Сильная защита? Или кто-то прикрывает ее, как Астоун Элинор? Какие обстоятельства могут закрыть доступ Скриптору? Плюс Райн с его неуемными талантами — не слишком ли много исключений на одну короткую историю? И еще трое невидимок. Элинор, Изабелла и Тэа. Три человека, как-то связанные между собой. Если только…»

Байронс открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд на мутной весенней луне, застрявшей в перекрестье оконной рамы.

Элинор прячет Астоун. Возможно, Изабеллу тоже. Дэн привык считать замок чем-то вроде Дельга, в котором сбоят рутинные правила. Он бы с радостью согласился поверить, что Тэа существует под протекторатом его коллеги Скриптора, и что тот действительно достаточно силен, чтобы блокировать доступ Дэна. А главное — что у него имеются для этого веские причины.

Потом вздрагивало плохо пригнанное стекло в раме, и на ладонь ложилось прежнее «если только». На этом «если» сходилось всё, даже ар-фаре, на которое Ростов якобы толкал Тэа…

Дэн прождал в тревоге четверть часа, чувствуя, как в солнечном сплетении снова распускается паника. Появилась уверенность, что Тэа сгинула, но он опять не смог определить, откуда пришел страх. Однако он понял, что его чувства к ней изменились: несмотря на ее скверный характер и сомнительные мотивы, Дэн привязался к ней — пожалуй, он хотел ее возвращения.

Байронс через силу заставил себя вернуться к наблюдению за оживленной парочкой в соседнем доме: на его счастье, Эмили и Ивэн оставались на своем законном месте, прилежно катаясь по ковру.

Тэа вернулась внезапно. Проскользнула в дверь вместе с запахом влажного вечернего воздуха и тут же с довольным видом забралась на софу. Уставилась на Дэна с хитринкой в серых глазах. Он всерьез подумал, что она вот-вот замурлычет, — но девушка осталась сидеть неподвижно, беззастенчиво щурясь в ответ на его вопросительный взгляд. Вскоре он почувствовал, как она подключается к проверке, и окончательно успокоился.

— Я думал, ты явишься, нагруженная пончиками и апельсинами, — улыбнулся он.

Они закончили прочесывать периметр и на некоторое время оставили Эмили в покое.

— Мой синдром отработал почти одновременно с твоим, но прогулка была кстати.

— Ты выглядишь довольной.

— Иногда полезно выглядеть довольной, хотя бы прохожие не шарахаются.

— Набираешься сил перед последним рывком?

Она вздохнула, перевернулась на спину: — Похоже на то.

— Есть предчувствия?

— Не знаю. Разве что смутные. Элинор что-то делает… И это всё, что я понимаю. А у тебя?

— Никаких, обычные опасения.

Тэа закрыла глаза и сложила руки на груди. Вид у нее стал умиротворенный. Пожалуй, он никогда раньше не видел ее по-настоящему спокойной.

— Скажи, Дэн… — пробормотала она. — Ты знаешь какую-нибудь колыбельную?

Он не ожидал подобного вопроса и смутился:

— Нет. Не припомню, если честно.

— Жаль. Я бы с удовольствием послушала.

— Может, ты знаешь?

Она улыбнулась, не открывая глаз. — У меня нет голоса.

— Для исполнения колыбельных требуется голос?

— Моим можно мертвых воскрешать, — фыркнула она.

— Полезный навык.

— В детстве мне пели колыбельные только по большим праздникам.

— Суровое у тебя было детство.

— Ну, такие были обстоятельства.

— Редко виделась с родителями?

— Да.

— А что за колыбельные?

— Одна колыбельная. Заунывная, и стихи идиотские.

— Сказала она со счастливым видом.

Девушка повернулась к Дэну, ее глаза заблестели:

— Спасибо.

Он вздрогнул, но Тэа этого не заметила — снова потерялась в своих мыслях. Она проходила сквозь них столь ощутимо, что он мог бы подслушать, если бы захотел.

Через положенный срок они снова принялись подлатывать защитный барьер вокруг Эмили и Ивэна. Дэну казалось, что он слышит, как внутри него с сухими щелчками двигается секундная стрелка.

*

Побережье

23:37

Небо стало безлунным и гладким, как черный хрусталь, — ночные облака слились в едва различимый кокон. Элинор спешила. Всё выцвело и опало ледяными чешуйками к ней под ноги, которые не скользили лишь потому, что едва касались земли. Она старалась обойти охотников по кругу, зная, что те всё еще не чувствуют ее истинного присутствия — погрешность даже в сотню метров была ей хорошим подспорьем.

Элинор почти летела. Она неслась длинными, плавными скачками, и это напоминало о детских снах. Последние откровения отомкнули новые двери, и она спешила опробовать всё, что за ними скрывалось. Ослабленная гравитация обдавала эйфорией и тянула вперед.

Но кольцо продолжало сжиматься. Элинор ощущала следивших за ней людей, хотя они не спешили приближаться вплотную и старались скрыть свое присутствие магией. Их было не меньше десятка, и наверняка еще столько же пряталось за пределами ее «взгляда». Защита Астоуна слабела с каждой минутой, уже очень скоро им не придется гоняться за блуждающим огоньком. Но она знала, что еще может успеть…

Облава длится почти час, но ни Дэн Байронс, ни светлоглазая женщина пока так и не показались.

Элинор было страшно.

*

Тэа завершала инструктаж второй группы Охотников. Первая команда закончила оцепление и теперь лишь следила издалека, чтобы неустойчивый сигнал цели не оказался за пределами контрольного периметра. Никто из них не будет участвовать в захвате. Впрочем, слово «участие» не вполне передавало суть нынешней Охоты: когда начнется открытое преследование, обе группы превратятся в мобильные «красные флажки», направляющие Элинор в нужную сторону; если та решит пробиваться, они будут вынуждены уступить ей дорогу. Никому, кроме Тэа, предложившей этот план, идея не нравилась.

— …Как только объект окажется в зоне видимости, я продолжу погоню в одиночку. Запомните на уровне рефлекса: что бы между нами ни произошло, не вмешивайтесь. Если я сойду с дистанции, дайте ей уйти и продолжайте слежку. Одновременно координируйтесь с Дэном, перекидывайте все силы на защиту Эмили и Гора. Удерживайте Элинор на безопасном расстоянии, но не причиняйте ей вреда, и ни в коем случае не блокируйте ее передвижения в других направлениях. Ждите новых указаний.

— Даже если она вас серьезно ранит? — не удержался расстроенный поваренок.

— Даже если голову оторвет.

— Ясно.

Больше никто не стал задавать вопросов или требовать разъяснений, хотя Тэа была чужаком в их Семье. Девушка довольно кивнула и распустила команду для последних приготовлений. Рональд, Алекс и Дэн, заранее ознакомленные с ее планом, остались стоять в сторонке.

— «Оторвет голову»? — переспросил Дэн, когда Охотники покинули комнату.

Тэа сперва удивленно взглянула на него, затем смущенно кашлянула: — Прости, дурная привычка смаковать подробности. Всплывает в самый неподходящий момент.

— Надеюсь, ты не всерьез планируешь расстаться с головой?

— Понарошку. Надо же напоследок развлечь мисс Уэйнфорд.