Потом он осмотрел девушек и женщин Само, выбрав из них самых молодых и крепких. Отныне они будут женами Рыжеволосых, сказал он. И дети от них будут Рыжеволосыми.

Точно так же поступил он с детьми, отобрав среди них всех здоровых и сильных.

Оставшихся, по большей части стариков и старух, а также слабых детей, Вожак велел увести подальше в лес и оставить там. Охотиться они все равно не смогут и в конце концов умрут от голода или же станут добычей хищников.

67

Оставалось решить судьбу пленных мужчин — семерых сильных, здоровых мужчин. Вожак стоял возле них в раздумье. На его узком треугольном лбу обозначились глубокие складки.

— Этих людей нужно убить, — сказал он наконец. — Если

их оставить в племени, они будут мстить Рыжеволосым, а если

бросить в лесу, будут охотиться на зверей, которые принадле

жат Рыжеволосым. — Вожак поднял руку вверх, а затем резко

опустил ее вниз.

В центр круга вошли трое Рыжеволосых с узкими каменными топорами, приблизились к несчастным пленникам. Топоры поднялись и опустились, трава и песок под ними заалели. Забилась в агонии вторая жертва.

И тут инстинкт самосохранения взял свое. Молодой Охотник вскочил на ноги, освободился от распутанных ранее лиан и помчался вперед, к спасительной чаще. Все произошло так быстро, что Рыжеволосые не успели организовать погони.

А когда пришли в себя, беглец был уже далеко. Не оглядываясь, продирался он сквозь заросли, бежал через лес, через плато к своей пещере, единственному месту на планете, которое знал. Он не думал о погоне, о боли, о будущем, он вообще ни о чем не думал. Одна страсть гнала его вперед — во что бы то ни стало добраться до пещеры.

В пещере было темно и пусто. Рыжеволосые увели с собой людей и погасили огонь, который поддерживался изо дня в день в течение многих лет, унесли шкуры, ступы, припасы, ножи --весь нехитрый скарб маленького племени.

Молодой Охотник сел на большой плоский камень в центре пещеры и бессильно уронил голову на грудь. Цели он достиг, но что делать дальше? Что делать одинокому раненому человеку в неоглядном враждебном мире?

Вдруг в дальнем углу пещеры послышался тихий шорох. Охотник вскочил, готовый к худшему.

Глаза его уже привыкли к мраку, царившему здесь. Охотник увидел... Из глубины пещеры к нему шла Быстроногая. Шла осторожно, робко, точно боясь поранить ногу. Остановилась рядом и погладила жесткой красноватой ладонью его плечо.

Тебя не убили? — спросил он, не смея пошелохнуться.

Я убежала, — ответила она и потрогала его руку. — Очень

больно?

Пет, совсем не больно. — Ему как будто и в самом деле

стало гораздо легче.

Я вылечу тебя, — пообещала она. — Старуха показала

мне травы. — И Быстроногая неожиданно заплакала.

— Почему ты плачешь? — спросил Молодой Охотник, впервые притрагиваясь к ней. В нем вновь пробудилось чувство, испытанное в лесу перед схваткой с Рыжеволосыми.

Чго с нами будет? — всхлипнула она. — Рыжеволосые

придут и убьют нас.

Мы спрячемся.

У нас нет ни огня, ни пищи.

Мы будем охотиться. А огонь я сумею развести. Мы уйдем

отсюда через горы и найдем новую пещеру. — Он становился

увереннее с каждым словом.

68

— Разве у нас хватит на это сил?

— Хватит! — тряхнул он головой. — Я сильный, ты сильная. А потом у нас родится сын, а потом еще много сыновей и дочерей. У нас будет новое племя. — И Молодой Охотник осторожно сжал ее мускулистую, поросшую золотистой шерсткой

руку.

Тут моя голова странно закружилась. Сознание затуманилось, словно отделяясь от тела Молодого Охотника. «Приключения продолжаются», — только и успел подумать я, проваливаясь в

никуда.

* * *

Очнулся я на обыкновенной металлической больничной койке. Приподнял голову и с превеликой радостью убедился, что это мое тело! Лишь перебинтованная рука внушала некоторое беспокойство.

Однако где я ее поранил? Уж не в схватке ли с племенем Рыжеволосых? Должен сказать, что первобытная эпоха теперь казалась мне более реальной, чем последние события в лаборатории.

В моей комнате было небольшое окно, задернутое белой занавесочкой. Однако занавеску задернули не до конца, и, приглядевшись, я понял, что за окном город, большой, шумный, родной мой город.

Итак, я в больнице. Что же все-таки со мной было? Тогда в лаборатории я упал, получил сильный ушиб. Все это похоже на сон, по сон не может обладать такой логикой и реальностью.

А что, если сработала моя генетическая память?..

Через месяц меня выписали из больницы. Переломы срослись, но воспоминания о пережитом не покидали меня. Я обратился к известному ученому-генетику Петру Павловичу Никольскому, решившись подробно рассказать ему о своих «перевоплощениях».

Когда я закончил свой рассказ, я почувствовал, как его охватило возбуждение исследователя, нащупавшего интересную проблему:

С вами действительно, как вы и предполагаете, произошел

в общем-то нередкий, но ярко выраженный случай — пробуж

дение генетической памяти. Вы, вероятно, слышали, что челове

ческий мозг — это, по сути дела, склад, небоскреб, этажи кото

рого заполняются информацией по мере развития индивидуума.

Нижние этажи этого склада уже заняты информацией, накоп

ленной всеми предыдущими поколениями. Эта информация посту

пает в наш мозг через гены. Она закодирована, и расшифровы

вать ее человек еще не научился.

Выходит, я каким-то образом расшифровал ее?

Вот именно, каким-то образом... На какое-то время сы

отключились от внешнего мира, а потом ваше сознание «ошиб

лось дверью» и «попало не на тот этаж». И вы прочитали три

69

эпизода из многих миллионов, хранящихся в вашей памяти, прежде чем снова подняться наверх,

Науке известны подобные случаи?

Я не располагаю статистикой. Но думаю, многие оказы

вались в подобном положении, однако не придавали этому зна

чения. Считали прочтенную на «нижних этажах» информацию

бредом, галлюцинацией, сном. К тому же случайная расшифров

ка носит, как правило, отрывочный характер. У вас получилось

иначе.

Значит, Молодой Охотник существовал в действительности?

Скорее всего он и Быстроногая — одни из самых отдален

ных ваших предков. — Петр Павлович усмехнулся. — Интерес

но, где, в каком лесу охотились мои?

Что же с ними стало потом?

Скорее всего ушли в горы. Просуществовать в ту эпоху

вдвоем они вряд ли сумели бы. Вероятно, в горах они встре

тили другое, более миролюбивее племя, которое приняло их в

свою пещеру.

Как вы думаете, доктор, — осторожно спросил я, — моя