…Они все время сталкиваются. Вначале, возможно, случайно, но все эти случайности не могут продолжаться до бесконечности. Нужно готовиться к решительной схватке с Кройцером, схватке, которая, возможно, будет самой серьезной в его, Артура, жизни.

И все-таки не все уж столь плохо. За это время он сумел разобраться с проектом «Хохдрукпумпе». Москва одобрила его инициативу, направленную на распыление средств на различные секретные программы. У него был разговор со Штумпфом, и теперь можно ждать от старика конкретной диверсии. Вот только тянут они почему-то слишком долго, а любая задержка повышает угрозу срыва уничтожения объекта.

После просмотра доставленной в Берлин из Бад-Аусзее кинопленки, заснятой на секретной испытательной станции Топлицзее, Шелленберг сразу же пригласил хауптштурмфюрера к себе в кабинет.

В кадрах киноленты лицо и фигура смертельно раненного Хайнца, падавшего в озеро, запечатлелись достаточно отчетливо, и специалисты из СД уже приступили к работе над ними. Лишь вопросом времени было установить личность погибшего. На этот счет Шелленберг уже дал соответствующие распоряжения. Специально выделенная группа агентов СД дожидалась окончания работы фотолаборантов, чтобы броситься на поиски. Фотографии Хайнца должны были вывести на русского резидента. В этом Шелленберг не сомневался, хотя и не думал делиться своей уверенностью с Кройцером. Хауптштурмфюрер должен был почувствовать всю тяжесть своей личной ответственности за потерю «черного портфеля». Кройцер даже заметил в полумраке просмотрового зала, как подался вперед Шелленберг, когда на экране мелькнула фигура человека с примкнутым к поясному ремню злополучным портфелем. (В последний момент, уходя от преследований, Хайнц прикрепил захваченный портфель к своему поясу, чтобы высвободить руки, которыми он цеплялся за выступы скал, карабкаясь по отвесной стене над озером.)

Когда Шелленберг и Кройцер вошли в кабинет и, как обычно, сели в кожаные кресла под торшером, хауптштурмфюрер с мучительным нетерпением стал ждать, когда шеф вынесет свой приговор в отношении его дальнейшей судьбы.

Фортуна, казалось, совершенно отвернулась от хауптштурмфюрера. К величайшей досаде Кройцера, штаб бригаденфюрера СС Каммлера накануне просмотра внезапно откомандировал Линдемана на один из секретных объектов — в «Генерал-губернаторство», как назвал Гитлер захваченную нацистской Германией Польшу. Для Артура эта неожиданная командировка на новый ракетодром под Блицной, где гитлеровцы развернули испытания ФАУ и самолетов-снарядов, представляла не только исключительный интерес как разведчика. Она выводила Артура из труднейшего положения: до самого кануна назначенного в РСХА просмотра киноленты он так и не смог подыскать предлога для отказа, который- бы не вызывал никаких подозрений у «севшего ему на хвост» Кройцера. Из Берлина в Варшаву Артур вылетел сразу же, как только расписался в получении приказа от генерала Каммлера.

Кройцер перевел взгляд на окна кабинета своего шефа. Рамы, словно клетки шахматного поля, покрывали маленькие проволочные квадраты сигнализации. Шеллеиберг включал ее каждый вечер, перед тем как покинуть кабинет. Сигнализация была соединена со всеми окнами, бронированными сейфами и различными дверями примыкающих к кабинету служебных помещений. Спаренные с фотоэлементами сигнализаторы фиксировали каждого, кто приближался к входу в бюро, кабинеты, к сейфам или окнам, автоматически включая мощные сирены тревоги. На их сигнал через несколько секунд появлялась вооруженная охрана служебных апартаментов начальника разведки СД.

Кройцер содрогался от одной только мысли, что его могут взять прямо в кабинете. Он не представлял, какой может быть выход из позорного капкана, в который он так несчастливо попал…

Но Шелленберг ни словом не обмолвился о случившемся и сразу же протянул Кройцеру тоненькую папку, в которой лежали шесть листков бумаги. «Ознакомьтесь и действуйте», — сказал Шелленберг и кивком головы отпустил Кройцера.

У себя в кабинете Кройцер немедленно прочитал содержание досье. Это были донесения с секретного объекта под Веной, принадлежавшего некоему Шислю. В донесениях, подписанных помощником главного конструктора объекта Зеппом Эшмюллером, речь шла о том, что на объекте существует подпольная антифашистская организация. Правда, автор донесений не приводил никаких конкретных фактов и не называл фамилий, ссылаясь только на свою интуицию и один-единственный случай, когда двое рабочих при виде его, Эшмюллера, прекратили о чем-то говорить.

Последнее донесение было датировано пятым сентября 1943 года. Как видно, после этого от Эшмюллера больше ничего не поступало. Дело, судя по всему, было пустяковым, но все же следовало проверить, почему этот бдительный помощник конструктора перестал слать свои донесения в Берлин. Ведь уже был конец декабря этого зловещего 1943 года, омраченного гибелью группировки под Сталинградом и разгромом на Курской дуге.

Кройцер позвонил в Вену в штаб СС и попросил срочно выяснить, что делает в настоящее время помощник главного конструктора объекта Шисля — Зепп Эшмюллер. Утром на столе Кройцер а лежала телефонограмма из Вены: «Интересующий Вас Зепп Эшмюллер погиб 28 сентября с. г. на охоте от разрыва ствола винтовки. Дополнительное следствие никаких результатов не дало».

Порывисто вскочив, Кройцер побежал снова звонить в Вену. Он потребовал немедленно эксгумировать тело Эшмюллера, а причину смерти — винтовку направить в Берлин для экспертизы. У аппарата в Вене сидел человек, который был, очевидно, в курсе дела, потому что извиняющимся голосом он сообщил о том, что труп Эшмюллера после вскрытия был кремирован, а остатки винтовки забрала вдова погибшего, которая вскоре уехала с объекта к своим родным в Инсбрук.

Кройцер с трудом сдержался, чтобы не разразиться бранью в присутствии молоденьких телефонисток… Ему просто фатально не везло. Тогда этот возмутительный подход к расследованию серьезнейшего происшествия на Пенемюнде, потом утеря «черного портфеля», и вот теперь гибнет при странных обстоятельствах «фауман»[8], но никто и пальцем не пошевелил, чтобы добраться до причин. Другой бы на его месте пришел в отчаяние.

Правда, в тот же день пришла еще одна информация, которая сразу повысила настроение Кройцера. Два месяца тому назад, расследуя все обстоятельства убийства двух эсэсовцев на Пенемюнде, когда Кройцеру, благодаря сложной комбинации с люксембургским рабочим, удалось обнаружить тайник в камуфляжном бараке, он столкнулся с фактом исчезновения одного кацетника из Пенемюнде под номером 85124, который предположительно также принимал участие в убийстве эсэсовцев. Ни на что не надеясь, Кройцер тогда же направил циркулярный запрос во все концлагеря и тюрьмы с требованием установить, не находится ли у них заключенный № 85124.

Пока он ездил во Францию, в Берлин стали поступать ответы из разных мест, и все они, как и ожидал Кройцер, были неутешительными. Но вот из Маутхаузена пришло сообщение, заставившее Кройцера в волнении забегать по своему кабинету. В сообщении говорилось.

Дело начинало принимать совершенно иной оборот. Значит, Эшмюллер доносит, что на заводе Шисля есть подполье, и вскоре после этого гибнет на охоте — возможно, случайно. Кацетник № 85124, которого он, Кройцер, так давно искал, тоже почему-то оказывается на этом же заводе. Все в общем сходится в одном месте. Кройцер немедленно дал телеграмму в Вену с распоряжением посадить Лемана в карцер.