А теперь поговорим о демократии. А. В.Маслов избран вполне демократическим путем на альтернативной основе (из пяти кандидатур — в первом и из двух — во втором туре). За него проголосовали 411 из 679 голосовавших делегатов конференции. Так что демократия никак ущемлена не была. А вот почему делегаты сделали именно такой, а не какой‑то другой выбор, об этом можно размышлять.
Несколько очевидных факторов сыграли здесь роль. Первое. Еще до конференции взяли самоотвод 14, а на самой конференции 12 человек. В том числе все (кроме А. В. Маслова) «иногородние», среди которых были такие реальные претенденты, как И. Н. Дьяков или Н. Я. Голубь. В том числе не менее реальные, останься они в списке, Н. Ф.Хворостянский и А. Д. Широкопояс.
Наиболее же реальной, по мнению большинства делегатов, была кандидатура признанного лидера кубанцев Н. И. Кондратенко. Однако проблема разделения властей снова поставила его и всех нас перед трудным выбором. Хоть распиливай человека пополам, — и там, и здесь не видно сегодня более сильной личности. Отдавая приоритет Советам, согласились, скрепя сердце, с его самоотводом.
Надо сказать, что в период выдвижения в большинстве организаций поддержали другую достойную кандидатуру — Б. Г.Кибирева. Его рейтинг до конференции был наиболее высоким (сравните: Маслова выдвинули 7, Кондратенко — 37, Кибирева — 50 организаций).
Перелом произошел на самой конференции. Одну из его причин я уже называла: самоотводы большинства реальных претендентов.
Были и другие. Значительная часть делегатов (например, делегаты Адыгейской области) выступили не столько за кого-то, сколько против Кибирева. И тому были серьезные основания. В свое время общественность области была сильно возбуждена такой акцией, как череда празднований юбилеев наших причерноморских городов, образование которых связано с войной царизма против исконного населения этих мест — адыгов. Не будем вдаваться за недостатком места в проблему, она чрезвычайно тонка и сложна, но в тот период, да и в отдельных, более поздних ситуациях крайкому партии в самом деле не хватило гибкости и деликатности в этих вопросах. За все рано или поздно приходится платить, а поскольку во все перестроечное время, когда и проявились новые, в том числе национальные проблемы, идеологией в крайкоме занимался Б. Г. Кибирев, то и платить досталось лично ему.
Думая, что против представителей крайкома КПСС в целом (а их в списке было трое из пяти — Б. Г.Кибирев, Ю. Ф.Азаров и А. А. Клещенко) выступила и большая группа секретарей городских и районных комитетов партии, а также парткомов. Это чувствовалось и по конкретным выступлениям, и вообще по атмосфере в зале. Пожалуй, никогда до этого так явно не выражалось противостояние большого и малых партийных комитетов. И у этого есть свои основания: многолетний диктат крайкома, нынешняя неустроенность низовых комитетов, их неуверенность в завтрашнем дне (недаром же так часто поднимался в зале вопрос: что с нами будет, на какие средства содержать теперь партийных вожаков?) — все это сказалось здесь.
Отказав в доверии секретарям крайкома, эта группа делегатов отдала предпочтение тому, кто вышел из их среды, — как известно, А. В.Маслов еще три года назад, до ЦК, работал первым секретарем Тимашевского райкома КПСС. В этом проявилась надежда и на лучшее взаимопонимание с теми, кто тащит на себе основной воз партийной работы, и на большую защищенность в тревожном завтрашнем дне. Недаром одним из самых привлекательных в программе А. В. Маслова был тезис о необходимости социальной защиты партработников.
Было немало незначительных, но сыгравших свою роль факторов. Например, тактическая ошибка Ю. Ф. Азарова, сделавшего заявление в пользу Б. Г. Кибирева. Совершенно хозяйственный уклон в программе и ответах на вопросы Н. И. Горового. Наиболее обстоятельное и потому, как мне показалось, несколько утомившее делегатов выступление А. А. Клещенко.
Велика у всех у нас тяга к новому. Правда, я лично полагала, что свежая струя сегодня бьет скорее снизу, из первичных организаций, а не сверху, из ЦК. Но А. В. Маслов сумел убедить большую часть делегатов в обратном.
Правда, обсуждение кандидатур проходило из рук вон плохо. Скомканно, наспех. Обсуждали лишь двоих — Кибирева и Маслова, до остальных и дело не дошло, как начали шуметь в зале: прекратить, прекратить! Самую‑то главную часть конференции, когда надо было сравнивать и думать, свели к формальному: я — за этого, ты — за того.
И последнее. Плохо все‑таки проводить конференцию в два — три этапа. Из 839 избранных осталось 834 (двое умерли, двое сдали партбилеты, один исключен из КПСС), присутствовало 717: время отпускное, а дату конференции назначили всего за несколько дней. Так и неизвестно, что думают не явившиеся 117 делегатов. 38 из присутствовавших от голосования отказались, видимо, это те, кто при обсуждении повестки дня предлагал отложить вопрос и избирать первого секретаря на третьем этапе.
Избран молодой, полный сил и энергии, имеющий опыт производственной, комсомольской и партийной работы человек. У него, безусловно, есть свои плюсы и свои минусы, как у каждого.
Что же касается политического лидерства, то его только предстоит завоевывать».
3
Судьба — так называют факты, еще не прошедшие горнило мысли, и причины, еще не разгаданные человеком.
По крайней мере, многие говорили Маслову: «Если уж вы верите в судьбу, по крайней мере, верьте с пользой для себя». Но между тем многое, особенно на первых порах после избрания Маслова первым секретарем крайкома партии, складывалось вовсе не в его пользу. И причины этого следует искать в событиях тех лет. Разве могла тогда прийти Маслову в голову мысль о том, что в скором времени у него в руках не будет не только этой, выстраданной в ходе политической
V ' \ Ч. \\ Хч \\ V ч\\Л\\ NN А ч борьбы за власть должности первого, но и, страшно было подумать, не будет самой партии.
Судьбу человека определяет или, точнее, указывает его собственная самооценка. В этом Маслов был вполне уверен и пытался действовать, сообразуясь с политической обстановкой. Но она менялась быстро, как в немом кино. При этом лишь для немногих высвечивалось то, что было скрыто подо льдом, большинство же наблюдало только верхушку айсберга.
Вот почему 7 ноября 1990 года стало для него потрясением. В годовщину Великого Октября из окна своего секретарского кабинета он смог увидеть, по словам местной газеты, «противостояние различных общественно — политических сил, охватившее российское общество в результате так называемой его перестройки».
…Еще звучали приветствия трудовым коллективам, когда появилась колонна, очень непохожая на другие. Дореволюционные российские трехцветные флаги с траурными ленточками, черные анархистские знамена и плакаты… Черными полосками перечеркнут портрет Ленина…
Напротив здания крайкома партии стояла солидная группа людей, в основном пожилых, с портретами Маркса, Энгельса и Ленина и с лозунгами: «Кому мешает Ленин?», «ДПР — партия необуржуа»…
Оказавшись перед колонной «демократов», ветераны не позволили ей прошествовать мимо памятника В. И. Ленину, и между сторонами возникло противостояние. Их разделил появившийся ОМОН. Развернувшись, «демократы» двинулись назад по улице Красной, которая, как и в 1905 году, оставалась барометром политической жизни города…
Решающим, пожалуй, событием в судьбе Маслова, обернувшимся против него и вздыбившим его мятущуюся личность, стало то, что является теперь ежегодным национальным праздником и символизирует приход к власти демократов во главе с Б. Н. Ельциным.
С 19 августа в течение нескольких последующих дней внимание кубанцев было приковано к средствам массовой информации: радио, телевидению, газетам. В стране происходили события принципиального исторического значения. 20 августа в местной печати были опубликованы «Обращение к советскому народу», подписанное ГКЧП — Государственным комитетом по чрезвычайному положению в СССР — 18 августа 1991 года; «Постановление № 1» и другие документы ГКЧП.