Еще один удар грома. Еще один женский стон.Тьма снова стала тьмой. Бредли заснул, выронив недопитый стакан, но даже во сне улыбка не покинула его осунувшегося лица.

* * *

Фэй закричала и упала на грудь своего любовника. Лицо инкуба было смуглым, тело волосатым. Его сильные руки сжали ее бедра, заставляя вернуться на раздвоенный фаллос.

– Нет! – застонала Фэй, пытаясь освободиться. Ледяное семя обожгло холодом живот и ягодицы. Ее любовник снова стал бесформенной массой. Он растворялся, оставляя после себя лишь мокрые простыни. Фэй застонала и повалилась на спину. Молодой хозяин дома лежал рядом с ней. Его худое тело лоснилось от пота. Рука Джесс сжимала его член, выдавливая остатки спермы. Ногти у нее были длинные. Кожа черная… Нет. Фэй присмотрелась. Джесс лежала у нее в ногах, сжимая в объятьях Тэмми. Фэй чувствовала, как дрожит тело ее подруги, а рядом с ней растворяются во мраке темные, лишенные лиц силуэты. Фэй различала в них женские черты. Полные груди, гладкие промежности. Но все они исчезали. Таяли. Распадались на безупречные клочки мрака, которые медленно возвращались в надлежащие им темные углы комнаты. «Все это безумие», – подумала Фэй. Она, должно быть, сходит с ума. Теряет рассудок, и с каждым разом, когда она предается этому желанному сумасшествию, ей становится все сложнее вернуться к реальности.

– Ты классно трахаешься, – прошептала Фэй, прижимаясь к Маккейну. Его губы дрогнули, изогнулись в пренебрежении. – Ты сводишь меня с ума. Ты знаешь это? – Фэй посмотрела на Джесс и Тэмми. – Ты сводишь с ума нас всех.

– Заткнись. – Маккейн слез с кровати. Кожа на его груди была расцарапана. Нет. Она была разорвана ногтями, и капельки крови скатывались по его плоскому животу вниз, туда, где все еще вздрагивал опадающий член. Он подошел к окну и, открыв его, подставил лицо под капли дождя. Фэй закурила. Спина Маккейна, на которую она смотрела, была настолько худа, что бледная кожа казалась натянутой на голый скелет. Без мышц, без мяса, без жира. «Откуда в нем столько страсти? Столько мужской силы?» – подумала Фэй.

– Может быть, еще разок? – спросила она. Он обернулся. Наградил ее вопросительным взглядом. – Я говорю, ты готов повторить все это прямо сейчас? – улыбнулась Фэй.

– Я всегда готов.

Она посмотрела на его член. Почему она верит ему? Нет. Не она. Ее тело.

– Как-нибудь в другой раз, – сказала Фэй. Ей почему-то захотелось прикрыться. Простыни были мокрыми, и она стала искать свою одежду.

Прячась в темноте, суккуб пытался сделать свой выбор. Три души. Три тела. Но одна жизнь. Жизнь Бредли.

– Мерзкий дом, – сказала Тэмми, по дороге домой. – У меня до сих пор в носу запах плесени!

– Плесенью пахнет только в гараже, – сказала Фэй. Тэмми подумала, что никогда не позволит себе пасть так низко, чтобы трахаться в гараже, будь то хоть сам сын президента.

– Мы катались на его машине, – сказала Фэй, заливаясь краской.

– Прямо так и катались?! – Джесс ущипнула подругу за плечо.

– Он трахал тебя еще в школе, маленькая потаскушка, – огрызнулась Фэй и, злорадно улыбнувшись, добавила. – И не только он. – Джесс глуповато хихикнула.

– Скажи, – не унималась Фэй. – А его братец так же хорош в постели или же всего лишь пустышка?

– Я не трахалась с Бредли, – Джесс стала вдруг серьезной.

– Нет? – Бровь Фэй удивленно поползла вверх. – Чем же вы тогда занимались?

– Говорили.

– Говорили?! О чем можно говорить с таким молчуном, как Бредли?!

– О любви, – Джесс смутилась, опустила глаза и неожиданно громко рассмеялась.

– Вот потаскушка! – весело подхватила Фэй ее смех.

Суккуб был рядом. Слушал. Слушал внимательно, жадно обсасывая каждое слово. Бредли. Джесс. Любовь. Снова Бредли…

Тэмми остановила машину. Джесс чмокнула Фэй в щеку и наклонилась к Тэмми. Желание было слишком сильным, и Джесс поцеловала подругу в губы. Тэмми покраснела.

– Извини, – буркнула Джесс и побежала к своему дому.

Она закрыла за собой дверь, покормила кошку и приняла душ.

Суккуб ждал.

Джесс высушила волосы, нанесла на лицо ночной крем, легла в кровать.

Суккуб ждал.Джесс подбила подушку, завела будильник и закрыла глаза. Сон спутал ее мысли. Разбил их на тысячи кусочков, бросил в котел и развел огонь. Скоро. Очень скоро они превратятся в однородную массу. В этот самый момент суккуб склонился над девушкой. Сначала она почувствовала его дыхание. Теплое. Не совсем свежее, но пахнущее молоком и чем-то сладким. Это дыхание напомнило ей о Тэмми. Там, в доме Маккейнов, страсть захватила их. Но то была другая страсть. Нечто липкое и остывающее до неприятно-холодного. Нечто грубое и бесчувственное. Но тот поцелуй… в машине Тэмми… Джесс открыла рот, ища несуществующие женские губы. Суккуб придал ее желанию формы. Вдохнул в мечты жизнь. Джесс вздрогнула. Чьи-то теплые губы ответили на ее поцелуй. Что это? Сон? Джесс открыла глаза. Девушка в ее постели не была красива. Нет. Она была чувственна. Закрыв глаза, она целовала Джесс, едва касаясь ее губ. Обжигала полость рта своим дыханием. Ну, конечно же, это сон, решила Джесс. Сон, который не имеет ничего общего с остатками прожитого дня. С этими грязными, громоздкими ошметками жизни. Поцелуй стал более страстным. Влажный язык скользнул в рот Джесс. Она смежила веки. По телу пробежала приятная истома. Джесс не хотела смотреть. Она хотела вдыхать, чувствовать. Женщина угадала ее желание. Суккуб угадал ее желание. Демон. Женские бедра укрыли голову Джесс. Воздуха стало меньше, но это удушье было слишком сладостным. Джесс застонала. Впилась губами в нежную плоть. Руки ее вцепились в белые простыни. Пот заблестел на груди. В голове загудела кровь. Лицо Джесс покрылось бурыми пятнами. Вены на висках вздулись. Из носа пошла кровь. Джесс выгнула спину, жадно ловя ртом воздух, но воздуха не было. Она задыхалась. Ее глаза налились кровью. Сухой язык прилип к небу…

Рыжая кошка прыгнула на кровать и начала, мурлыча, тереться о ноги хозяйки… Но хозяйка была уже мертва.

* * *

Суккуб не покинул дом Джесс. Он остался, чтобы посмотреть. Дождь за окном то затихал, то снова начинал падать с неба. Пара мух ползала по бездыханному телу, раскинувшемуся на кровати. Рыжая кошка, отчаявшаяся, что хозяйка выпустит ее на улицу, нагадила на ковер. Назойливые мухи тут же переключили свое внимание на свежие экскременты.

Первой что-то неладное заподозрила подруга Джесс. Она безропотно подменяла свою коллегу по работе до обеда, а дети бегали возле нее и спрашивали, где их воспитательница. Когда время перевалило за полдень, Моника отложила все дела и позвонила Джесс. Суккуб слышал, как звенит телефон. Рыжая кошка жалобно мяукала. В половине восьмого в дверь Джесс постучали. Суккуб открыл замок, но предпочел остаться незамеченным. Кевин заглянул в квартиру и сказал, что просит прощения за свою грубость недельной давности и умоляет дать ему шанс загладить вину. Естественно, Джесс не ответила ему. Вместо хозяйки встречать гостя выбежала рыжая кошка. Кевин взял ее на руки и, теребя ей загривок, прошел на кухню.

– Джесс! – для верности позвал он, решив, что она в ванной. Открыв по-хозяйски холодильник, он достал бутылку пива. – Джесс, милая, твой медвежонок хочет поговорить с тобой!

И снова тишина. Кевин открыл пиво и заглянул в гостиную. Дверь в смежную спальню была открыта. Кевин видел кровать. Видел загорелые ноги Джесс.

– Хочешь поиграть, да? – сказал он, ставя бутылку на стол. – Знаю, что хочешь. – Он расстегнул ремень и спустил брюки. – Сучка, – шепнули его губы, так чтобы никто не мог этого услышать. – Я уже иду, любовь моя, – громко объявил Кевин, избавляясь от остатков одежды. Плюнув на ладонь, он начал ласкать свой член, чтобы тот обрел приличествующий данной ситуации вид. – Уже скоро, – говорил он то ли Джесс, то ли своему члену, который послушно начинал обретать твердость. Рыжая кошка подбежала к его ногам и начала мурлыкать. – Пошла прочь! – цыкнул на нее Кевин, а когда кошка не поняла, пнул ее ногой. – Ну, вот и я! – крикнул он, распахивая дверь в спальню.