Пауза.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А вот я заметил одну вещь. Все замечательные женщины почему-то пессимистки.
ВЕРА ИВАНОВНА. Почему вы думаете, что я пессимистка?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А! Так вы согласны, что вы замечательная женщина?! (Смеется.)
ВЕРА ИВАНОВНА. Ох!.. И не надоело это вам? Любезничать?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Никогда! Умру как бедный рыцарь у ног прекрасной незнакомки.
ВЕРА ИВАНОВНА. Поздно. Незнакомке уже шестьдесят.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Не может быть! Впрочем, мне самому уже скоро шестьдесят три.
ВЕРА ИВАНОВНА. Детский возраст.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вы думаете?
ВЕРА ИВАНОВНА. Для мужчины?! Да у вас все еще впереди.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, не шутите с огнем.
ВЕРА ИВАНОВНА (насмешливо). А то что будет-то?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Мировой пожар!
ВЕРА ИВАНОВНА (невольно засмеялась). Болтунишка! Каким был, таким и остался… краснобаем.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну, наконец-то я вас немножко развеселил. Царевна-несмеяна. Вы хоть помните, кто вас так называл?
ВЕРА ИВАНОВНА. Витька Шильман, не знаю, где он теперь…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. В Америке, должно быть, где ж ему и быть, бедолаге.
ВЕРА ИВАНОВНА. Хороший был мальчик. Скромный. И ухаживал так… тихо, вежливо. Не то, что…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вы хотите сказать — я?
ВЕРА ИВАНОВНА. Вовсе нет. Вы за мной не ухаживали. Вам всегда нравилась эта высокая Лена из десятого «б».
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Все-то вы помните…
ВЕРА ИВАНОВНА. Помню. Потому что…
Пауза.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (улыбаясь). Потому что вы были немножко в меня влюблены.
ВЕРА ИВАНОВНА. Глупости! Да как вы можете? Кто вам это сказал!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Как — кто? Вы. Вы написали мне письмо. Такое страстное романтическое послание в духе Татьяны к Онегину…
ВЕРА ИВАНОВНА. Это неправда!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Как неправда? Витька Шильман и передавал.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это… не я! Это не мое! Оно не было подписано!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Витька сказал, ваше…
ВЕРА ИВАНОВНА. Витька — подлец! Я ему не велела ничего говорить!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ (смеется). Верочка, ну что же вы так горячитесь? Ну и написали, и что ж тут такого криминального?
ВЕРА ИВАНОВНА (чуть не плача). Не писала я ничего! Это враки.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ну хорошо, успокойтесь. Успокойтесь, Вера Ивановна, ну, не писали. А все же мне приятно, что такая замечательная девушка когда-то проявляла к моей персоне, так сказать, интерес…
ВЕРА ИВАНОВНА. Между прочим, могли бы и ответить.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так ведь дурак был, Вера Ивановна. За Ленкой из десятого «б» волочился, и что в ней, долговязой, только нашел? Затмение, истинно говорю вам, затмение.
Оба смеются.
ВЕРА ИВАНОВНА. Вот вас Бог и наказал. За меня.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Возможно.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это я шучу.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Кто знает, может, и за вас.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да вы тогда многим девушкам нравились. Вы когда читали «Стихи о советском паспорте», у меня по спине мурашки бегали.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Неужели? Я их и на экзамене во МХАТ читал.
ВЕРА ИВАНОВНА. И что?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Приняли. С первого раза.
ВЕРА ИВАНОВНА. Это я помню. Тетка ваша всем во дворе хвасталась. Я тогда, как вы в Москву уехали, всю ночь проплакала. Потом уж только в кино… два раза видала. И все. (Пауза.) Пойду я, Павел Сергеевич, потихоньку… До свиданья… Может, когда-нибудь еще…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна… послушайте… мне так не хочется с вами расставаться… Голубушка! Ой, простите… я чувствую, что это все… не случайно… Если бы вы… Женщины так великодушны!.. Я вас очень прошу… не оставляйте меня! Вера Ивановна! Пожалуйста! Мне очень одиноко… До утра!..
Картина третья
По заброшенному дому, где живет теперь Павел Сергеевич, медленно в темноте пробирается пожилая пара. Слышны только их голоса и вскрикивания Веры Ивановны.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Осторожнее!
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, я же ничего не вижу!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Держитесь за меня.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да тут ноги переломаешь, пока… ой!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего, привыкнете.
ВЕРА ИВАНОВНА. Да зачем это мне привыкать! Ой!
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я же предупреждал. Руку давайте. Сейчас налево — и дверь. (Открывает дверь.) Милости просим.
Вера Ивановна робко заходит в квартиру, за ней следом Павел Сергеевич.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот, мои апартаменты. Я даже по такому случаю свет зажгу.
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, а вдруг кто-нибудь с улицы увидит?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. И что?
ВЕРА ИВАНОВНА. Милиция… Прогонят еще…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. А! Надоело всего бояться. Давайте наплюем на все и устроим маленькую иллюминацию в честь нашей встречи. (Зажигает везде свет.)
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, здорово! А у меня как раз последняя перегорела… В настольной лампе.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Я вам подарю. Все!
ВЕРА ИВАНОВНА. Мне все не нужно.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Верочка, я хочу сказать…
ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, как здесь интересно!.. А можно, я вас спрошу?.. Почему вы, собственно… здесь живете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так получилось. (Пауза.) Это долго, Вера Ивановна. И поверьте, неинтересно. Впрочем, я вам, может быть, когда-нибудь и расскажу. А сейчас давайте-ка лучше поставим чай. Я, честно говоря, продрог.
ВЕРА ИВАНОВНА. А у вас есть? В смысле — заварка?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет… Я, собственно, имел в виду кипяток…
ВЕРА ИВАНОВНА. Послушайте, вы что, действительно голодаете?
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Так получилось, Вера Ивановна, не огорчайтесь. У меня, видите ли, пенсию украли, сам не знаю, как это могло произойти? Шел из сберкассы — была, прихожу домой — уже нет. Но вы не волнуйтесь, я уже скоро получу, через тринадцать дней.
ВЕРА ИВАНОВНА (достает из сумки пачку чая). Вот, возьмите.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна! Да что вы! «Индийский»!
ВЕРА ИВАНОВНА. Берите, берите, не стесняйтесь. Не пить же, в самом деле, кипяток.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Мне ужасно стыдно. Получается, я вас пригласил, а сам…
ВЕРА ИВАНОВНА. Ничего. Разбогатеете — отдадите.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Обязательно! Я обязательно вам отдам! Я, Вера Ивановна, исключительно только в долг! Всегда все до копейки, исключительно до копейки. В этом отношении я педант
ВЕРА ИВАНОВНА. Да что вы, Павел Сергеевич, в самом деле считаетесь, даже неприятно…
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Нет, Вера Ивановна, голубушка, теперь не те времена. Это теперь не то, что раньше, это же надо понимать, у любого встречного-поперечного закурить не возьмешь. Это раньше к кому хочешь: здрасьте-пожалуйста — и сыт, и пьян, а нынче совесть надо иметь…
ВЕРА ИВАНОВНА. Да бросьте вы, и теперь все то же самое. Или вы думаете, русского человека ценами запугаешь? Да провалитесь вы! А мы ходили друг к другу в гости и будем ходить.
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вот это совершенно справедливо, Вера Ивановна. Я тоже так считаю. Последнюю корку хлеба разделим и на цены ваши наплюем. Вот так мыслит весь бывший советский народ. Мы с вами теперь живе-ем! Чай «Индийский» у нас есть…
ВЕРА ИВАНОВНА. Вот еще что у нас есть! (Достает бутылку водки.)
ПАВЕЛ СЕРГЕЕВИЧ. Вера Ивановна, уберите!
ВЕРА ИВАНОВНА. Почему?