– Да, – подтвердил Фэллон. – Если этот маневр окажется успешным, то он приведет к тому, что Джонсы потеряют контроль над Обществом. В некотором роде это лишено смысла.

Она улыбнулась:

– Поскольку Джонсы заберут с собой свои секреты и тут же создадут новый вариант «Тайного общества».

– У нас не будет выбора. Кто-то ведь должен заниматься тем, чем занималось «Тайное общество» со времен королевы Виктории.

– Как-то ограничивать вред, наносимый всякими гадами, которым посчастливилось родиться со сверхспособностями, и охотиться за преступниками, пытавшимися возродить формулу?

– Проблема в том, – сказал Фэллон, – что потребуется время создать новое «Тайное общество», а время – это единственное, чего у нас нет в избытке. А между тем «Ночная тень» почти наверняка воспользуется затишьем, чтобы снова внедриться в сердце Общества.

– Вот именно с этим мы здесь и имеем дело. Теория заговора с целью вытеснить Джонсов из «Тайного общества» и его захват.

– Зависит от того, что ты понимаешь под теорией заговора, – заметил Фэллон. – Зак считает, что имеет место враждебное поглощение.

– Нет, я чую теорию заговора за версту, и здесь именно настоящий заговор.

У него дернулся рот:

– И что же я раньше делал без твоей помощи? Как мне удавалось прояснить ситуацию без тебя, Изабелла Вальдес?

Та сморщила нос:

– Ты надо мной смеешься?

– Нет, – заверил Фэллон. – Я смеюсь над собой. – Он взял ее за руку и притянул к себе. – Я не очень-то часто занимался этим до того, как встретил тебя, по крайней мере, долгое время.

– Не знаю, как это понимать.

– Я погружался во мрак перед тем, как ты появилась, Изабелла.

– Нет, – поспешно возразила она – Думаю, ты просто физически и психически переутомился и, возможно, был чуть в депрессии, поскольку тебя подавляла работа.

– Знаю только одно: с тобой я снова обрел твердую почву под ногами.

Впрямую это не было объяснением в любви, подумала она, но, по крайней мере, Фэллон признавал, что между ними есть связь. Это уже что-то.

Изабелла подняла руку и коснулась его твердого подбородка:

– Когда я с тобой, то чувствую, словно отыскала нечто, что искала долгое-долгое время.

Глаза Фэллона вспыхнули. Он наклонил голову и поцеловал ее, сначала медленно, позволяя разгореться обоюдному голоду. Пьянящие паранормальные силы седонской ночи сомкнулись вокруг них, расширяя диапазон ощущений. Изабелла открыла чувства, чтобы вкусить невидимый огонь.

– Простите, что прерываю.

Из темноты за спиной Изабеллы раздался ледяной от ярости и боли голос. Вздрогнув, она задохнулась, отступила на шаг, выскользнув из объятий Фэллона, и резко обернулась, чуть не оступившись на высоких шпильках. Фэллон без труда поймал ее, удержав на месте.

Они оба смотрели на стоявшую в сумерках Дженни Остин. От нее конусом расходился какой-то обжигающий туман.

– Здравствуй, Дженни, – спокойно поздоровался Фэллон.

Та подошла поближе, сжимая по бокам руки в кулачки. Облаченная в черное и освещенная лунным светом, она была похожа на героиню-страдалицу из какой-то оперы, которую ждал трагичный конец. Казалось, бывшая невеста Джонса не замечала Изабеллы.

– Поверить не могу, что ты посмел нагло заявиться сюда сегодня, Фэллон, – возвестила Дженни. Ее голос звучал сдавленно, словно ей было трудно дышать или сдерживать слезы. – Как ты можешь так поступать с нашей семьей?

– Прости, – ответил Фэллон. – Но мы оба знали, что рано или поздно неизбежно столкнемся лицом к лицу на каком-нибудь мероприятии. На верхушке Общества мир тесен.

– И твоя семья управляет этим миром, – горько заметила Дженни.

Фэллон предпочел не отвечать.

Дженни резко повернулась к Изабелле:

– Вы, должно быть, новая секретарша, о которой все болтают. Та, которая думает, что Фэллон – современный Шерлок Холмс.

– Ну, если быть точным, помимо ведения офиса, я еще детектив в нашей фирме, – поправила Изабелла.

– Из того, что я слышала, вы оказываете и дополнительные услуги на стороне, – холодно заявила Дженни.

Ее реплика возмутила Фэллона. В воздухе запахло грозой.

– Довольно, Дженни. Изабелла не имеет отношения к нашим с тобой делам.

– Она знает, почему мы порвали? – прошептала Дженни. – Она знает, что ты убил моего брата?

– Я знаю, что на самом деле произошло в тот вечер, когда умер ваш брат, – тихо произнесла Изабелла. – И вижу также, что хранимые вами тайны медленно, но верно разрушают вас. Знаете, в старину говорили: «Правда делает нас свободными».

– Вы понятия не имеете, о чем мелете, – возразила Дженни. – Фэллон Джонс убил моего брата.

– А ведь это вы подвергли Фэллона воздействию волшебной лампы тем вечером, верно? – тихо продолжила Изабелла. – Такер не использовал свой талант, чтобы проникнуть в вашу квартиру и установить светильник. Это ведь сделали вы, чтобы Фэллон не смог защищаться, когда ваш брат придет убивать его.

От неожиданности Фэллон словно оцепенел. Но его реакция была ничто по сравнению с реакцией Дженни. Ее словно шарахнули по голове.

– Вы сошли с ума, – прошептала Дженни.

– Я уверена, что Фэллон знает правду. Наверно, он знал ее с самого начала.

– Неправда. – Дженни повысила голос. И обернулась к Фэллону: – Заставь ее замолчать.

– Это не так легко сделать, – заметил тот.

Изабелла сделала шаг к Дженни:

– Не хочу пугать вас, но думаю, что вы не в состоянии продолжать хранить этот секрет. Я уже прежде видела такой пылающий туман. Будь вы социопаткой, проблем бы не было. Психопаты питаются этим пламенем. Но вы-то человек порядочный, и когда-то Фэллон был вам небезразличен, поэтому вы чувствуете этот жар, так ведь? Вы понимаете, что этот огонь творит с вами.

– Замолчите, – воскликнула Дженни. – Просто заткнитесь. Пожалуйста.

Изабелла ничего не сказала. Фэллон не шевелился.

Дженни заплакала. Все в ней, казалось, скрутилось под сокрушительной тяжестью скрываемых ею тайн.

Изабелла подошла и обняла Дженни за плечи. Та несколько секунд сопротивлялась, но потом плотину прорвало. Дженни зарыдала на плече Изабеллы.

Чуть погодя Фэллон предложил безупречный квадрат белого льна. Изабелла слегка улыбнулась. Сколько еще современных мужчин носят свежий белый носовой платок на всякий случай: вдруг им потребуется утешить расстроенную женщину, подумала она. Такой характерный для Фэллона маленький жест. Во многих отношениях он был человеком из другой эпохи, из каких-то мифических времен и мест, где ценились честь и благородство.

– Я поверила ему. – Дженни взяла платок, промокнула глаза и глубоко вздохнула. – Мне так жаль, Фэллон. Но он был моим братом. Я должна была ему поверить.

– Знаю, – сказал Фэллон. – Он ведь был моим другом и напарником. Я тоже хотел ему верить.

Дженни еще раз вздохнула:

– Тебе, наверно, известно все на свете. Ты же Фэллон Джонс. У тебя всегда есть ответы на все вопросы.

– Не всегда, – возразил Фэллон.

– В этом случае, я уверена, что есть. – Дженни взглянула на него. – Ты прав. Тем вечером я включила лампу. И я ее спрятала в коридорном светильнике. На меня она тоже подействовала, но не столь сильно, как на тебя, потому что твой дар гораздо мощнее. Я… я знала, что так и будет.

– Такер сказал тебе, что я один из владельцев клуба и продавал этот волшебный свет в его тайных комнатах, – сказал Фэллон. Констатация факта, а не вопрос.

– Да. – Дженни горько умехнулась: – Это все моя вина. Я в ответе за то, что случилось, потому что в первую очередь именно я создала эти проклятые лампы.

– Зачем? – спросил Фэллон.

– В виде эксперимента, – пояснила его бывшая невеста. Сейчас голос ее звучал ровно и как-то безжизненно. – Слишком много препаратов не действует так, как надо, на тех, кто владеет талантом высокого уровня. Я пыталась придумать, как натуропатическими, то есть природными, методами лечить такие проблемы, как депрессия, усталость и посттравматический стресс у сильных экстрасенсов. Существует много работ на тему, как с помощью света улучшить настроение обычных людей. Я подумала, что возможно есть способ использовать свет из паранормального диапазона спектра на людей со сверхъестественными способностями, чтобы достигнуть подобного положительного результата.