Обращаясь к личностям государственных деятелей, занимавших пост президента США, историки реже всего вспоминают Честера Артура, воздавая должное лишь его мастерству элегантно одеваться и подобающей джентльмену манере поведения. Даже несколько вето, наложенных им на выполнение ряда решений прежних администраций, были успешно преодолены конгрессом, часто конфликтовавшим с республиканским президентом. Опасения американских трудящихся по поводу растущего притока дешевой рабочей силы иммигрантов из Китая дали основание Конгрессу США принять в 1882 г. закон, полностью запрещающий иммиграцию из Китая в течение ближайших 10 лет. Президент, вынужденно подписав этот закон, вызвал ликование на Западе страны и негодование у политических деятелей и прессы северо-восточных штатов, усмотревших в этом решении нарушение демократических традиций американского государства.[157]

Расхождения между президентом и конгрессом по вопросу о китайских иммигрантах были не единственным случаем несовпадения взглядов по вопросам внешней политики. Артур провел переговоры о заключении договора о строительстве канала по территории Никарагуа, но сенат отказался от его ратификации. Он приступил к осуществлению программы взаимного сокращения таможенных тарифов с Мексикой и Испанией, но и эта инициатива не была реализована. Конгресс проигнорировал и его рекомендации по пересмотру генеральных тарифов и установил в 1883 г. тарифы, сохранившие исключительно высокие протекционистские ставки.

За годы президентства Артуру, однако, удалось использовать накопившиеся к тому времени от получения высоких тарифов средства, осуществив выплаты по национальному долгу и предложив новую программу строительства военно-морского флота. В числе немногих свершений его администрации заслуживают упоминания также запрет полигамии, объектом которого были мормоны из штата Юта, и принятие Закона Пендлтона о гражданской службе (Pendleton Civil Service Act), установившего систему замещения некоторых федеральных должностей на основе конкурсных экзаменов — так называемую «систему заслуг» (merit system), и создавшего Комиссию гражданской службы США. «Система заслуг» легла в основу системы государственной службы в том виде, в каком она существует и в настоящее время.

За период с 1890 по 1910 г. в США иммигрировало ок. 12 млн человек. Американские демографы отличают эту иммиграционную волну от 8-миллионной волны иммиграции 1850–1880 гг. из Северной и Западной Европы — Англии, Ирландии, Скандинавских стран, а также из Китая. После 1880 г. основную массу иммигрантов составили исповедовавшие христианство или иудаизм и принадлежавшие в основном к средним классам выходцы из Южной и Восточной Европы (в 1900 г. — 84,9 %), ставшие благодатной средой для распространения идей социальной справедливости. Итальянцы, греки, выходцы из Балканских стран и Австро-Венгрии, поляки и россияне, оседавшие преимущественно в крупных промышленных городах Северо-Востока и Среднего Запада США[158] и умножавшие число дискриминируемых крупным капиталом страны трудящихся, заметно увеличивали численный состав профессиональных рабочих союзов и накал всевозможных движений протеста. К этому же времени началась и иммиграция японцев, оседавших преимущественно в Калифорнии. К 1910 г. рабочие-иммигранты составляли более половины контингента рабочей силы страны.

Экономический кризис 1873–1876 гг. четко обозначил контраст между образом жизни малочисленного состоятельного слоя американского общества и подавляющего большинства трудовой Америки. Происходившая на протяжении этих лет промышленная революция умножила ряды рабочего класса страны, но создала одновременно множество ранее неведомых социальных проблем.

«В Америке началась эра — эра архимиллионеров и денежных королей неслыханной роскоши и великолепия и в то же время эра ужасающей бедности и суровой нищеты», — писал американский социалист Моррис Хилквит. Соседство полуразрушенных городских жилищ бедняков с эффектными архитектурными сооружениями, построенными по проектам известных архитекторов, в том числе пользовавшегося особым успехом Генри X. Ричардсона, становилось все более распространенной отличительной чертой крупных городов. Основная масса роскошествующих богачей проигнорировала призыв дальновидного магната и филантропа Эндрю Карнеги к «скромной жизни и отказу от броской экстравагантности», выдвигая в поддержку неизбежности «выживания сильнейшего» дарвиновскую теорию борьбы за существование. К теоретическим обоснованиям разумности складывающегося общественного строя подключались интеллектуальные силы в лице видных представителей литературы и искусства, объявлявших предпринимательскую элиту страны движущей силой общественного прогресса. В эти годы были изданы труды Генри Джеймса, Эдит Уортон, Хорейшо Алджера, Уильяма Дина Хауэллса и других писателей, создававших привлекательные образы персонажей и их «дорогу к успеху» на основе биографий реально существующих личностей, чтобы было «делать жизнь с кого».

Попытки использовать социальный дарвинизм и привлечь под свои знамена известные обществу авторитеты оказались малопродуктивными. В стране все явственнее проступали признаки назревающих социальных волнений, множилось число профессиональных объединений трудящихся, выступавших за право на труд, повышение заработной платы, всеобщий 8-часовый рабочий день.[159] Забастовки рабочих становились все более организованными и целенаправленными.

Происходящие в стране события не были результатом сиюминутных социальных сдвигов, а назревали на протяжении по крайней мере двух предшествовавших десятилетий. Революционные события 1848–1849 гг. в Германии, Франции, Австрии, Италии и Венгрии способствовали массовой европейской иммиграции, основательно «зараженной» социалистическими идеями. В результате иммиграции в США немецких рабочих (после поражения революции 1848 г. в Германии), французских радикалов (после падения Парижской коммуны в 1871 г.) в стране стали широко распространяться идеи европейского социализма и прививаться испытанные в Европе формы организованного рабочего движения. Германские иммигранты активно занимались образованием рабочих политических партий и завоеванием общественной поддержки производственных кооперативов. Таким образом, американским нейтивистам был предоставлен дополнительный повод протестовать против «иностранного деспотизма» и подрывной роли «чужаков», заражающих страну социалистическими идеями.

В 1867 г. в США возникли секции I Интернационала. Декларация принципов основанного в 1864 г. I Интернационала — «Международного товарищества рабочих» — включала положение, нашедшее отклик в только зарождавшемся американском рабочем движении: «Нынешнее пробуждение рабочего класса в промышленных странах Европы создает основание для новой надежды, но в то же время содержит торжественное предостережение не повторять старых ошибок и требует объединения тех движений, которые существуют еще разрозненно». Руководители американского профсоюзного движения основали в 1866 г. Национальный рабочий союз (National Labor Union), объединивший 650 тыс. рабочих. В 1867 г. объединились Германский общий союз рабочих и Коммунистический клуб Нью-Йорка, образовав Социальную партию Нью-Йорка и его пригородов (The Social Party of New York and Vicinity), которая приняла политическую платформу, представлявшую собой нечто среднее между принципами I Интернационала и программой Национального рабочего союза.

Идеей более эффективной организации рабочего движения прониклись и афроамериканцы. В 1869 г. был создан Национальный профсоюз цветных с целью объединения негритянских рабочих и кооперативных ассоциаций. Однако чернокожие политики подчинили стоявшие изначально на первом плане экономические задачи профсоюза сугубо целям политической предвыборной деятельности, что и привело к его распаду в 1874 г.